Практике экопоселений во всём мире уже больше 60 лет. Этим термином обозначают одну из форм идейной общины, куда съезжаются люди, чтобы вдали от мегаполисов жить собственным трудом, дышать чистым воздухом и потреблять экологически чистые продукты. Конечно, для многих это далеко не все привилегии такого обособленного пространства. Одни уходят в горы ради веры, другие практикуют медитацию, кому-то не хочется жить в городе, а кто-то вообще воспринимает это как зону для отдыха между поездками на заработки в город.

В России экопоселения тоже возникли не вчера — подобной практике уже много лет, так что в нашей стране даже есть учёные, подробно изучающие этот феномен, и люди, на лекциях которых можно научиться уменьшать количество производимых загрязнений, а также разобраться во всех тонкостях быта в отрезанном от цивилизации населённом пункте.

Сегодня мы поговорили с людьми, живущими или жившими на территории экологических поселений, об устройстве их жизни, чистой пище и идеологии борцов за чистоту.

  

 

Дмитрий Окрест, 30

ЖУРНАЛИСТ 

«В городе я всегда жил в ожидании лучшего»: Интервью с жителями экологических поселений. Изображение № 1.

 

Я всегда примерял на себя ту или иную возможность поиска нового опыта, а такой вариант эскапизма находил для себя вполне приемлемым. Нужно либо выбрать, что тебе больше по душе (искать духовное просветление у очередного гуру, возможность уединиться), либо радоваться тому, как всходит урожай. В большинстве экопоселений видна традиция «Звенящих кедров России», где экс-милиционер после встречи в Сибири с таинственной женщиной призвал всех рвать из мегаполисов. В Европе больше поселений, завязанных на идеях справедливой экономики и прочих левацких идеях. 

Поселения, которые я посещал, находил через знакомых — тут относительно все друг друга знают. Бывают летние встречи, где люди делятся опытом. Ещё есть сайт WWOF, где есть список европейских местечек — через него можно найти подходящий вариант. 

Через WWOF ты платишь взнос и можешь подавать заявку, но можно просто пробить названия ферм и найти их страницу, а затем написать напрямую. Главный вопрос, скорее, в другом — зачем тебе туда попадать. Люди там, скажем так, заняты своим делом, какой им смысл на тебя отвлекаться, если вы не знакомы? Через WWOF ты даруешь на четыре часа в день свои руки ради получения знаний об органической культуре. У российских крупных проектов есть открытые дни, куда приглашают и за немаленькую сумму предлагают несколько дней пожить у них. Проще найти поселение поменьше и, вписавшись на неделю, помочь с делами по хозяйству. Чаще всего в самих общинах безденежные отношения, а так как я всегда был гостем той или иной семьи, то был вписан соответственно в такую экономику.

В большинстве случаев там устроена хуторная система. Каждая семья покупает отдельный дом, а сельхозземля в общем пользовании. Люди уезжают из города обычно не для того, чтобы соседиться. Но бывают случаи наоборот — все живут в одном большом доме. В Европе это выглядит следующим образом: несколько семей или круг хороших знакомых выбирают место, затем договариваются с местными властями, которые готовы выделить землю задёшево. Затем делают кооператив, они восстанавливают постройки и вскоре начинают возделывать заброшенные сады

Всё это экстремизм в хорошем смысле этого слова. Люди пытаются в меру способностей отключиться от внешнего мира, отрубая самые, на их взгляд, ненужные вещи. Именно это большинство поселенцев и объединяет. Дальше уже титанические различия — что приемлемо для одних, другим совсем не подойдёт. Поселение Виссариона тоже можно назвать экопоселением — вегетарианское питание, духовные практики, но общественные отношения радикально отличаются от тех норм, что исповедуют уехавшие из города анархисты, которые готовы ради консенсуса просидеть несколько часов.  

Тут как в монастыре: первые несколько дней ты можешь изображать трутника (от слова «трутень», а не трудника от слова «труд»), но потом тебя могут дипломатично попросить. В конце концов, когда ты приходишь в гости, а человек работает, то некрасиво сидеть сложа руки. Некоторые посетители ставят жёсткое ограничение на визиты — местным не нравится быть приятным местом для наркопосиделок своих городских знакомцев, уставших от суеты. После принятия коллективом запрета на психоактивные вещества поток туристов исчерпался, рассказали мне в одном из поселений

И телефон, и интернет — всё тут есть. В конце концов им надо как-то приглашать добровольцев к себе, а то придётся только продавать в город свою экологически чистую продукцию. Есть ограничение другого плана — если электричество от дизеля, то проверить фейсбук удаётся не часто. 

Просыпаются жители поселений рано, ложатся поздно — это деревня, черт возьми. Просто крестьяне носят пирсинг и дреды, а вместо водки предпочитают йогу либо походы к достопримечательностям от калитки. 

В среднем человек тратит около 6 тысяч рублей на еду — такую сумму вполне можно накопить на полгода вперёд, а уже осенью урожай. Тем более что все крупные вещи обычно вскладчину — это условно и трактор, и велосипед, хлебопечка. Соответственно, ты меньше тратить на вещи, которые в городе ты бы потратил для индивидуального пользования. Если есть квартира, которую можно сдать либо удаленка через сеть на несколько часов в день, то совсем замечательно. Все опять же зависит от ситуации — нет единых принципов.

От такой жизни как минимум очищается голова, ты понимаешь, что не успеваешь сделать все самые срочные дела, а потом понимаешь, что и не надо. Иногда это повод и для вдохновения. Возможно, просто стоит сходить в поход вдоль Оки, а не ехать к солнечным людям, которые утверждают, что по жизни им «помогает пространство». На самом деле это учит самостоятельности — уже постройка туалета становится интересным квестом. Здесь чувствуешь, что зависимость многих вещей не требуется и что простая вешалка — это не просто кусок пластика, а вещь, которую трудно воспроизвести. Плюс ко всему тут другая система построения взаимоотношений, которой нет в городе. Люди больше настроены на диалог и желание услышать друг друга.

 

 

Иван Кулясов, 35

ЭКОСОЦИОЛОГ

«В городе я всегда жил в ожидании лучшего»: Интервью с жителями экологических поселений. Изображение № 2.

 

В детстве я проводил время постоянно на природе — на реке или в лесу. Родители были специалистами лесного хозяйства, многому научили и беспрепятственно отпускали меня, часто одного. В школьные годы меня, как того Буратино, несло мимо школы на речку. Во время службы на флоте была возможность остаться в береговых частях в красивом сосновом бору на побережье Балтийского моря, и я ей воспользовался. В студенческие годы в Петербурге, тогда ещё Ленинграде, образ жизни не изменился — берега речек и озёр Карельского перешейка и острова Финского залива были моим излюбленным местом жизни. 

И в этот период произошло два ключевых события. Как следствие учёбы в санитарно-гигиеническом медицинском институте и взросления через соприкосновение со страданиями и смертями, я стал понимать связи между событиями, действиями и последствиями, в каком-то смысле видеть структуры этих взаимосвязей и будущее. Оказалось, что правильно и тщательно спланированное благоприятное будущее не только осуществимо, оно становится истоком настоящего. Второе событие — в 1988 году на четвёртом курсе института я стал семейным человеком, женился по любви, и у нас в 1990 году родилась первая дочь, а потом вторая и третья.

Я считаю, что вот прямо сейчас живу там, где нахожусь в настоящем времени. А вот откуда? Профессиональная мобильность заставляет ответ постоянно конструировать и модифицировать. Если я отсюда, из этой вологодской деревни, приезжаю к себе в квартиру в Вологду и меня спрашивают соседи по подъезду, откуда я, то я отвечаю: из деревни. Если потом живу и делаю дела неделю в Вологде, потом еду к себе в квартиру в Петербург и в поезде попутчики мне задают такой же вопрос, то отвечаю: из Вологды. Если потом, пожив неделю в Петербурге, еду в Европу по проекту на неделю, то что я там говорю на вопрос зарубежных коллег откуда? Правильно, из Петербурга. А потом лечу на Северный Кавказ в Майкоп, оттуда на Чёрное море, потом в Москву, снова в Вологду, и вот я опять здесь через месяц. И везде стараюсь честно назвать своё предыдущее местопребывание. И так последние пять лет около десятка выездов в году по различным маршрутам на различные сроки. 

Однако мне удаётся около девяти месяцев в году жить здесь, в деревне. Последний раз я приехал сюда из Вологды более месяца назад в начале ноября, где прожил в своей квартире несколько дней, решая вопросы, связанные с ремонтом счётчика на воду и оформлением возможности онлайн-оплаты налогов и платежей с помощью интернета и банковской карты. 

Да, родился я в Адыгее, в городе Майкопе, я русский. Прадед служил на Кавказе в кавалерии, позже с семьёй переехал на телеге в Майкоп с Поволжья во время голодных 1891–1892 года перед началом пандемии холеры, которая случилась в результате бегства крестьян из деревень в города, возрастания там скученности и антисанитарии. 

В Вологду я в первый раз попал после женитьбы, потому что в Сокольском районе на реке Кубене в деревне Шилыково был и есть родовой дом и земля предков жены. Она знает их семь поколений. Здесь после окончания института в 1991 году и поселился с семьёй. От добра добра не ищут. 

Я по-хозяйски с семьёй спланировал наше семейное будущее. Прошло 20 лет, дочери повзрослели, учатся и работают в Петербурге, живут в тёщиной квартире. У нас с женой там тоже есть своя комната. В Петербурге научная организация, в которой работаем уже 15 лет по свободному графику. Оба состоялись как экосоциологи. Если вы наберёте в посковике «Яндекса» слово «экосоциолог», то сразу увидите наши довольные физиономии. Дочерей, как повзрослели, здесь наделили по участку земли, разделив свою на четыре части. Взаимно помогаем друг другу строиться и благоустраивать свои участки. Живём в дружбе и любви, когда здесь и в других местах встречаемся. Этот Новый год и рождественскую неделю будем праздновать, как обычно, здесь, а не в Петербурге или на заграничных курортах. Это свободный выбор дочерей и нас, родителей. 

Самое главное, вести натуральное хозяйство мне нравится. Это какое-то чудо, когда из одного семечка, одного зёрнышка появляется много всего хорошего, вкусного и полезного! Я заворожён этим процессом, тем более что мне в нём отведена значительная роль. 

Ещё в годы студенчества после нашей свадьбы и рождения дочери мы с женой познакомились с концепцией устойчивого развития, и она потом защитила по этой теме диссертацию. И, живя то в городе, то в деревне, убедились, что в городе многое из этого решается с большим трудом или не решается совсем, а в деревне реально решается. Например, вопрос с мусором. Покупая вещи и продукты, мы производим мусор, который можно разделить на бесполезный, вредный и полезный и использовать повторно, рециклировать.

  

 

   

 

В Петербурге 40% хозфекальных стоков
с предприятий в начале 1990-х годов сбрасывалось в Неву без очистки.

 

   

  

 

Решили в условиях городской квартиры попробовать рециклировать пищевую органику, гноить её с помощью бактерий в ящиках, потом бактериями питаются дождевые черви и получается гумус — очень плодородная земля, в которой можно при освещении неоновыми лампами там же в квартире выращивать еду и цветы. Это называется вермикультура и пермакультура. Мы же знаем, какого качества продаются продукты в магазинах и подаётся еда в общепитах. Особенно я хорошо знаю, помня работу санитарным врачом. 

Оказалось, получить здоровую еду в городе в условиях квартиры — это не просто! У нас то черви уползали или не хотели размножаться в неволе, то мошки с бабочками разводились. Наконец, мы нашли приемлемую технологию, но это жуткая морока. Другое дело в деревне, тут органика рециклируется просто. Этот процесс естественно включён в природный цикл, и я тут повышаю плодородие, а не отравляю людей и природу. Вот вопрос с водой. В Петербурге 40% так называемых хозфекальных стоков с предприятий и учреждений в начале 1990-х годов ещё сбрасывалось в Неву без очистки, напрямую, в том числе выше по течению от водозаборной станции. А потом оттуда же качалась вода, чистилась и спаивалась петербуржцам. Здесь мы пьём из реки Кубены чистую воду, я обучен оценке качества воды с помощью биоиндикации. Здесь несравненно лучше, чище воздух, чем в Вологде. В соседнем Соколе за последние годы воздух улучшился в связи с почти полным прекращением работы ЦБК, а в Череповце — с модернизацией воздухоочистки. Это сразу же отразилось в природе — в лесу появились новые виды лишайников — индикаторов хорошего воздуха. А так Череповец по-прежнему сильнее всех портит воздух не только здесь в деревне, но и по всей Европе от Атлантики до Урала, и от Кавказа до Белого моря. Посмотрите в интернете экорейтинги городов и регионов России. 

Я уверен, что человек без других людей не сможет стать человеком. В мире живут до сих пор племена, сознательно избегающие цивилизации в течение тысячелетий. В США есть сообщества, которые практикуют так называемый примитивизм, полный отказ от продуктов и технологий индустрии, производят сами несложные орудия труда и охоты из природных материалов для жизнеобеспечения. То есть это и как элемент общечеловеческой культуры, и как развлечение, и как экстрим, потому что не каждый выдержит такую жизнь, особенно если рядом есть выбор и альтернатива. К тому же их юстиция не разрешает участвовать детям, что делает их затею бесплодной. Я с одним встречался, общался, пробовал. И всё равно это впечатляет. Ведь задача альпинистов, аквалангистов, парашютистов и других любителей экстрима не уйти, уплыть, улететь, а вернуться другими. И очень важно точно знать, есть ли у тебя выбор, иметь опыт другой жизни. Поэтому главная задача таких экологистов, как я, — это всегда при возможности выбора выбирать более экологичное действие. И добавлю: делать это без фанатизма в сторону минимализма. 

В мире движение экопоселений существует уже около 60 лет, растёт, признано на уровне ООН как современное, целесообразное и комплексное решение социально-экологических проблем на местном уровне. В Вологодской области есть экопоселения Радость в Вытегорском районе и Высокая Поляна в Грязовецком районе. Это экопоселения с готовым брендом и достаточно развитой инфраструктурой, куда можно было бы переехать жить и сразу получить статус экопоселенца, заниматься сельским и экологическим туризмом, ремёслами и земледелием. Существуют уже несколько лет, однако почему-то туда не только нет очереди из жителей Череповца, например, они почти совсем пусты, не наполнены жителями. И статус жителя сетевого экопоселения Большой Камень, жителями которого я и моя семья являемся, особо никто не стремится получить. А ведь что может быть проще креативной идеи — поучаствовал в нашем экологическом семинаре и народном празднике, повысил свой уровень экологического образования до уровня самостоятельного дальнейшего продвижения, получил статус экопоселенца для морального укрепления и старайся жить более экологично в любом месте. Можно ведь в городских условиях не спеша, постепенно и неотступно меняя быт, снизить экологическую нагрузку на окружающую среду до приемлемых планетой пределов, не снижая комфорта и уровня жизни, а модифицируя и модернизируя. Есть методики и опыт, брошюры и экотренеры. А вот нет интереса к экологичности, преобладающего над другими интересами! И такая картина повсеместно по миру среди городского населения. В странах Запада единицы старых, успешных, заполненных жителями до предела экопоселений. Однако дети там не остаются. Я 15 лет как социолог занимаюсь этим вопросом, изучаю взаимоотношения, практики, ценности в экопоселениях. И не могу пока до конца твёрдо ответить на вопрос, экопоселения — это росток светлого будущего или сухарик на чёрный день.

  

 

Иван, 29

ИНЖЕНЕР

«В городе я всегда жил в ожидании лучшего»: Интервью с жителями экологических поселений. Изображение № 3.

 

Вообще, я всегда любил природу, а вопросы экологии меня волновали с детства. Во время жизни в городе я был вовлечён в социальный и экологический активизм, много читал об этом. На мысли о переселении повлияли разные книги — от «Уолдена» Генри Торо до «Пределов роста» Медоуза и компании. В то же время образ жизни наёмного работника, «винтика капитализма», обменивающего время своей жизни на условные денежные единицы меня совершенно не устраивал. 

Мы с моей женой на лето обычно брали большой отпуск за свой счёт или, если не прокатывало, увольнялись и несколько теплых месяцев ездили по России, ходили в походы — пешие, велосипедные или на байдарках. Получалось так, что до рождения ребенка 90–100 ночей в году мы ночевали в палатках. В какой-то момент мы всерьёз решили переселиться куда-то на природу.

О существовании экопоселений я узнал довольно давно — лет 12 назад наткнулся в интернете на описание жизни каких-то европейских экопоселенцев. Я сразу решил, что это отличная идея и сам я когда-нибудь хотел бы жить так же. Через какое-то время я узнал, что экопоселения существуют и в России, но большинство из них анастасиевские. Мы посетили несколько анастасиевских поселений, изучая для себя возможность присоединения к одному из них, но вскоре от такой мысли отказались. Анастасиевцы — это последователи книг Владимира Мегре, там очень специфическая нью-эйдж-идеология, нам, как носителям скорее научной картины мира, совсем не близкая. Кроме того, собственно идеи экологического быта, охраны природы — то, что мы в первую очередь вкладывали в понятие экопоселения, для анастасиевцев являются важными, но совсем не главными.

Как потенциальный район для переселения мы быстро сузили выбор до Западного Кавказа — Краснодарского края и Адыгеи. Тут теплее всего в России, прекрасная природа, недалеко море и горы, много леса. Мы ездили по разным посёлкам и станицам, пока через общих знакомых не познакомились с другими ребятами, тоже желавшими создать поселение и уже нашедшими под это дело землю. Земля эта представляла собой зарастающее поле в глухом уголке республики Адыгея в окружении живописных холмов, покрытых лесом и лугами. Мы приобрели участок на этом поле и поначалу хотели поставить там юрту, оборудовать её солнечными батареями. Когда жена забеременела, мы решили, что для ребёнка нужен дом понадёжней и покомфортней, и два года назад купили дом на окраине ближайшей станицы, в полутора километрах от зарождающегося поселения. 

Для начала деньги нужны для покупки земли, хотя земля сельхозназначения, в общем, стоит не дорого. Формализованных правил приема нет, можно приехать, познакомиться с теми, кто землю уже купил, и понять для себя, готовы ли вы ввязываться в авантюру поселиться жить в этом месте и рядом с этими людьми. 

От столицы республики Майкопа до станицы Новосвободная 50 километров по асфальтированным дорогам, два раза в день ходят автобусы. От станицы до нашего поселения полтора километра просёлочных дорог, проходимых для легкового автомобиля в сухую погоду и проходимых далеко не для всякого внедорожника в дождь.

На данный момент в самом формирующемся экопоселении участвуют не больше десятка семей и индивидуальных участников, а в станице живут еще пара десятков переселенцев из больших городов. Условных таких дауншифтеров, хотя никто себя так не называет. Некоторые люди, как наша семья, например, входят в оба этих множества. 

 

 

   

 

Жизнь в экопоселении — это опыт осмысленной и творческой жизни, опыт участия
в равноправном горизонтальном сообществе. Опыт более близкого общения с природой.

 

   

   

 

Жёсткой идеологии нет, все люди разные. Есть договорённость о равноправии всех участников и принятии решений консенсусом, то есть при принятии решения мы стараемся услышать друг друга и прийти к результату, который устроил бы каждого участника, а не, например, решить вопрос простым большинством. Большинство людей здесь вегетарианцы, многие люди здесь практикуют медитацию, йогу или подобные практики. Почти все интересуются и в меру сил практикуют такие вещи, как пермакультура и органическое земледелие. Многие занимаются каким-то творчеством — лепкой из глины, например. Общими ценностями являются любовь к природе и к свободе. Кроме всего прочего, объединяет всех общая ситуация переселенчества, когда всем нужно учиться одним и тем же вещам — работе на земле, строительству, умению наладить контакт с коренным населением. 

В плане технологий, живя в городе, я до 27 лет принципиально обходился без автомобиля, используя общественный транспорт, велосипед и самокат. После переезда пришлось завести автомобиль, то есть в чём-то образ жизни стал менее экологичным. Интернет есть, но медленный — только через мобильную сеть, причём 3G нет. Жестко прописанных ограничений нет, но алкоголь, сигареты и другие психоактивные вещества крайне не приветствуются. Также встретили бы резкое неодобрение разведение животных на убой, применение пестицидов и гербицидов. 

Вопрос с заработком, естественно, встает довольно остро, решают все его по-разному. Кто-то имеет в городе какую-то недвижимость, которую может сдавать, кто-то иногда уезжает на заработки в крупные города — на разовые или на несколько месяцев. Кто-то заводит пасеку, кто-то производит на продажу экологичные продукты питания. Конечно, все стараются что-то выращивать на земле — пока в основном для себя, до товарного производства дело ещё не дошло, но в скорости, думаю, дойдёт. Для сельской жизни, если отбросить искусственно навязанные обществом потребления потребности, типа свежей модели айфона, денег нужно намного меньше, чем для жизни в городе. 

Такой образ жизни подходит определённо не всем. Вообще тема экопоселений интересна довольно многим, по крайней мере из моего круга общения, но встающие при этом проблемы — необходимость резкого изменения образа жизни, степени бытового комфорта, обрыв многих социальных связей, потеря постоянной работы и просто необходимость прикладывать массу усилий — отсеивают подавляющее большинство интересующихся. Те же люди, которые всё же доходят до стадии переселения, обычно уже не нуждаются в советах, так как для самих себя понимают, зачем им это всё нужно.

Жизнь в экопоселении — это опыт осмысленной и творческой жизни, опыт участия в равноправном горизонтальном сообществе. Опыт более близкого общения с природой — ночью над головой Млечный путь, а не рассеянный свет от городских огней. Ритм жизни задают смена сезонов, изменение продолжительности светового дня, прилёт птиц, цветение и плодоношение разных растений. Лично я в городе жил в ожидании чего-то лучшего — дожить до выходных, дожить до отпуска, здесь я никуда не тороплюсь и получаю удовольствие от жизни настоящим днём. Здесь много физической активности на свежем воздухе, нет городской гиподинамии. Есть время на общение с семьей и с самим собой и возможность когда угодно собраться с друзьями у костра. 

Для меня такой переезд однозначно имеет смысл. Полного отрыва от цивилизации, конечно, нет — наша планета слишком мала, мест, где бы её влияния совсем бы не ощущалось, попросту не осталось. Да мы и не ставили себе цели сбежать и отгородиться от окружающей реальности. Таки да, подчас цивилизация неприятным образом напоминает о себе варварскими рубками леса, попытками крупного бизнеса вторгнуться на территорию девственных горных экосистем Кавказского заповедника и другими подобными вещами.

Но в город не тянет совершенно. Я учусь на заочном отделении (первое высшее образование у меня неоконченное) и один-два раза в год езжу сдавать сессию в Москву — и никакой особой радости от возвращения в город не испытываю, а обратно наоборот еду с радостью. По друзьям, конечно, скучаю и всячески зазываю приезжать в гости.

  

 

Наталья, 33

ХУДОЖНИК

«В городе я всегда жил в ожидании лучшего»: Интервью с жителями экологических поселений. Изображение № 4.

 

По образованию я художник-мультиликатор. До переезда в поселение работала преподавателем в колледже по своей специальности. А также проводила занятия по ручному ткачеству и традиционному костюму. На данный момент я дважды мама. Занимаюсь своими маленькими детьми и своим новорождённым домом. 

Я ещё в школьном возрасте начала задумываться о том, что придёт время и я буду жить в своём доме, на своей земле. Тогда я и знать не знала, где будет этот дом. Но думала преимущественно о Русском Севере и об Урале. Каждое лето, отправляясь в очередной поход, путешествуя по России, изведывая всё новые красивые места, я задавала себе вопрос: а смогла бы я тут жить? Ведь я родилась и 30 лет прожила в столице. Смогу ли я приспособится к деревенской жизни? Не кончится ли весь этот романтизм при соприкосновении с деревенским бытом? И, оставив все эти вопросы на волю Всевышнего, я спокойно и радостно жила и работала в городе, продолжая путешествовать время от времени. Для меня переезд в поселение — это по большей части не уход от цивилизации, а приход к чему-то новому, к чему душа тянется. А, может быть, даже и напротив — возвращение к незаслуженно забытому старому. 

Я никогда не искала именно поселение. Так случилось, что я безнадёжно влюбилась и мой любимый стал моим мужем. А на тот момент Саша уже состоял в только зарождающемся поселении, хотя в основном ещё и жил в городе. Я приехала на нашу землю один раз зимой (тогда еще ни одного жилого дома тут не было построено, только баня) и поняла, что готова паковать свой большой рюкзак и переезжать. Позже я познакомилась с односельчанами, и оказалось, что красивое место — это был ещё только аванс, а главным подарком оказалось сообщество — люди, с которыми хочется жить рядом. 

У нас существует первоначальный взнос для вступления в поселение. Его можно выплатить сразу или с рассрочкой, по ситуации. Этот взнос идёт на улучшение инфраструктуры поселения.

Приезжайте познакомиться, посмотреть место, пообщаться. Если мы друг другу понравимся и все поселенцы захотят иметь такого соседа, то дорога в наше поселение вам открыта. Да, есть процедура принятия новых членов: анкета, устав поселения, знакомство, голосование, первоначальный взнос. Но, на мой взгляд, это всё вторично, хотя и немаловажно. А главное не описать словами: когда просто смотришь на человека и понимаешь, что хочешь, чтобы этот человек жил рядом с тобой. И чтобы твои дети играли и росли рядом с его детьми. 

Мы находимся почти на границе Алтая и Алтайского края, 100 километров к югу от Бийска. Если захотите приехать, напишите нам письмо. Всего в проекте сейчас учавствуют более десяти семей. На постоянном месте проживания сейчас три семьи. Это те, кто живёт тут круглогодично. Мы считаем, что люди в наше время чересчур потребительски относятся к окружающей нас среде. Невозобновляемые ресурсы нашей планеты тратятся с невообразимой скоростью, добываются варварским способом. Мода на повышенное потребление превалирует над разумным использованием вещей. Люди высасывают из природы всё, не оставляя ничего взамен. Человечество рубит сук, на котором сидит. 

В нашем поселении мы осознанно стремимся уменьшить потребление. Живя у себя «в лесу», нам не надо следовать последней моде. Мы покупаем практичные вещи, которые нам действительно нужны. Некоторые вещи учимся делать своими руками. По большей части едим свою еду или еду, выращенную где-то неподалёку на маленьких хозяйствах без использования пестицидов, которую не везут за тридевять земель, сжигая кучу топлива. Стараемся вторично использовать те вещи, которые другие отправили бы на помойку. Ведь мусор — это то, что мы не научились использовать. Мы не используем химических удобрений и агрессивных моющих средств в своём хозяйстве. Мы сажаем деревья и тушим лесные пожары, свидетелями которых нам пришлось побывать. Мы учимся быть этичными и экологичными не только по отношению к природе, но и к другим людям. Мы хотим, чтобы наши дети росли в атмосфере любви и доверия. Чтобы они получали знания не только о том, как освоить новый айфон или получить максимальную прибыль с продаж. Мы хотим, чтобы они умели мыслить и чувствовать, наблюдать и оценивать, любить и беречь, уважать и помогать.

 

 

   

 

Я ни разу не жалела о своём переезде, даже
в самые трудные моменты. Я счастлива здесь. 

 

   

 

 

Мы пока молодое поселение. И значительную часть времени занимает стройка, озеленение, разработка земли под посадки. Помимо личного хозяйства у нас есть общая собственность и инфраструктура, для создания и улучшения которой мы собираемся вместе. Например, у нас есть общая баня, общий дом, общий клуб для занятий и семинаров, общая кухня. Постройка и ремонт подобных объектов происходит сообща. Дорога тоже требует постоянного всеобщего внимания. Помимо общей работы, есть и общие праздники. Есть свои процедуры урегулирования межличностных конфликтов в поселении, в которой мы все регулярно принимаем участие. Есть ежемесячные денежные взносы в фонд поселения, которым мы распоряжаемся по договорённости. На данный момент у нас есть интернет. Проводного электричества нет. Используем солнечную энергию.

Мы далеко не жаворонки  — встаем как выспимся. Каждый член семьи в своё время. Обливаемся водой на ручье. Завтракаем, как правило, вместе, когда все уже проснулись. Даже если дети поели раньше, всё равно потом вместе пьем чай со сладостями или что-то ещё. А дальше у каждого своя работа по хозяйству. Воды принести, коня накормить, огород, если это лето, дрова, если зима. Когда живёшь в своём доме, всегда есть мужские дела по стройке. Для женщины всегда есть что сшить, постирать, прибрать, приготовить. Занятия или игры с детьми. Дети получают много внимания как от матери, так и от отца — мы считаем, что это важно. Ходим друг к другу в гости. Много книг читаем, особенно зимой. Играем на музыкальных инструментах, танцуем, занимаемся всяческим творчеством. Пишем письма, сажаем деревья, ездим на коне, собираем травы, много и часто пьём чай. Выезжаем в посёлок за продуктами (как правило, раз в неделю или реже). Иногда уезжаем путешествовать, посмотреть другие страны или просто навестить родных и друзей. Работа, приносящая доход, у каждого своя. Саша пишет книги, иногда строит купольные дома. Периодически проводим семинары. 

У некоторых есть такое мнение, что мы небожители, чуть ли не святые, питаемся праной и беспрерывно практикуем какое-нибудь учение. Отнюдь. Мы обычные люди со своими горестями и радостями, с разными привычками и потребностями, с разной верой. Поэтому и дома у всех разные, и деньги зарабатываем разными путями. Деньгами пользуемся, хотя с радостью поддерживаем и используем и бартерную систему. Это даёт больше тёплого человеческого общения, расширяет возможности.

А продукты у нас вкусные. Печём свой хлеб, часто пироги и всякие полезные домашние сладости, едим мёд (свой или от знакомого пасечника). Основу рациона составляют овощи, крупы, бобовые, картофель. Деревенский творог, молоко и сливки, сыр — уже только за всем этим можно сюда переехать. Летом много зелени в огороде, весной — дикоросы, зимой — квашения, соления и варенье. Рыбу, курицу, мясо вы довольно редко встретите на поселенских столах. Но всё же в нашем поселении в анкете на приём нет вопроса про вегетарианство. 

Мы многое учимся делать сами. То, за что обычно отвечают государственные службы или специалисты узкого профиля, у которых в городе покупают услугу. Это даёт возможность жить своей жизнью в своём ритме, занимаясь любимыми делами. Даёт свободу выбора и действия. Даёт возможность ходить медленно, наслаждаясь каждым моментом нашей жизни и замечая мир вокруг, потому что мы отвечаем только перед собой, а не перед дядей в пыльном кабинете. Даёт опыт общения с людьми не только на уровне «купи-продай», но и на уровне взаимовыручки и уважения. Даёт возможность быть счастливыми и настоящими.

Я ни разу не жалела о своём переезде, даже в самые трудные моменты. Я счастлива здесь. Хотя не могу сказать, что в городе я была несчастна и подавлена — вовсе нет.

А друзья — куда они делись-то? Друзья остались, и более того, появились новые. Со старыми друзьями мы видимся, ездим друг к другу в гости, переписываемся. Ведь расстояние — это такая эфемерная штука.

 

Фотографии: «Википедия», Flickr