«Чем моложе аудитория, тем хуже понимает иронию»: Интервью с группой «Пасош» и премьера клипа

Группа «Пасош» — новый (а правильнее сказать основной) проект ребят, ответственных за шутливые поп-песни под лейблом «Прыгай, киска». «Киску» Петя и Кирилл закрыли буквально после нескольких живых выступлений и сосредоточились на панк-роке с русскоязычными песнями о молодости, веселье, скейтах и ощущении бесконечного лета. В преддверии их концерта в «16 тоннах» мы поговорили с участниками проекта о том, кому нужна эта музыка и как они начали её играть. 

Что за проект у вас был до группы «Пасош»?

Петар Мартич: Я жил какое-то время в Англии, учился, и мы не могли физически записываться, потому что я был там, а Кирилл — здесь. Мы записывали какие-то демки через интернет, мне Кирилл скидывал свои компьютерные треки, а я записывал вокал на них, и мы потом выпустили альбом. 

Кирилл Городний: Весной 2014-го, по-моему. Я просто сидел дома, играл на гитаре, потом говорил Пете: смотри, какая классная тема. 

Петар: Да, а потом я случайно начал делать проект «Прыгай, киска» и сливать его в интернет. Через год я приехал в Москву, и оказалось, что я уже интернет-мем. Это было просто как интернет-штука. Я периодически с похмелья записывал пародии на популярную поп-музыку и выкладывал. Когда вернулся, оказалось, что кто-то хочет у меня брать интервью, хочет, чтобы я где-то выступил. Я такой: ну давайте прикольнёмся. Первый концерт собрал 100 человек, второй — 200, 300, 500. Эта история затянулась на полгода где-то. В Москве мы играли в «Манифесте», второй раз — в «Вермеле», потом на «Фабрике» и в «Виниле». 

Значит, прыгал и пел, а Кирилл стоял над компьютером?

Кирилл: У меня был семплер, но я быстро перестал им пользоваться. 

Петар: Это было весело до поры до времени.  

Кирилл: Про нас потом вышел сюжет на Рен-ТВ. В духе «школьница выкинулась из окна из-за виртуальной секты „Прыгай, киска“». Мы для себя решили, когда делали концерт в «Виниле»: «Всё, чуваки, это последний концерт, больше не будем никогда это делать». И в этот же момент нам начали предлагать бабки. На наш концерт хотел прийти телеканал «Пятница», мы сказали не пускать ни одного человека с камерой в зал.  

Петар: Потом были разговоры о совместной записи с «Кровостоком». Меня звали на «Каникулы в Мексике», между прочим, на «Украина мае таланты». 

И вы решили забить на это всё и пойти на работу? Перестали быть поп-звёздами? 

Кирилл: На работу мы так и не пошли.

Петар: Я приехал в Москву летом 2014 года. И через полгода, 20 ноября, как только мы закрыли «Прыгай, киска», нашли барабанщика и начали репетиции. То есть это было год назад. У нас появился готовый альбом за три месяца. Мы подумали, что мы такие классные и нам какая-нибудь студия обязательно разрешит бесплатно записывать альбом, тот же Powerhouse. Конечно, этого не произошло, и мы стали думать, что делать и как достать деньги на запись альбома. Может, устроиться на работу? Нет. Давай дадим концерт, грандиозный камбэк «Прыгай, киска», сделаем один концерт и профинансируем всё. Тут мы забиваем дату в «Виниле». Мы там отыграли, пришло 500 человек, заработали до фига бабок. На них записали альбом. 

Кирилл: На самом деле мы потратили бабки в основном только на барабаны. Просто наш барабанщик — звукарь. Это экономно.  

Петар: И потом мы выпустили альбом в июне и отыграли два концерта в Питере и в Москве. И вот сыграли в клубе «Смена» на Moscow Music Week. Предполагалось, что мы сделаем такой перформанс на шоукейсе FURFUR, мы не будем играть вообще, постоим на сцене пять минут и уйдём. Мы пришли и за полчаса до концерта нажрались в говно. Вышли на сцену, у меня был ещё такой агрессивный подход, орал, всех обзывал. Нас поменяли местами с группой «Буерак». 

Кирилл: Потом выяснилось, что группа «Буерак» всё-таки приехала вовремя. Чувак стоит перед сценой и не понимает, зачем мы на неё вылезли. 

Петар: Я не знал, что это чувак из группы «Буерак», я потом ему сказал, мол, не в обиду.

Кирилл: Говорит: а вы что, группа «Буерак»? Мы такие: нет, чувак, «Буерак» — говно.

А сами вы лично выросли на Nirvana и Pixies, да?

Кирилл: Я — на Sonic Youth скорее. А Петя — на Ramones. 

Петар: Я начал слушать больше рок-музыки, когда поехал учиться в Англию, а до этого очень много слушал всякого хип-хопа. Сначала олдскул. В детстве все слушали Эминема, когда он был главной рок-звездой. 

Кирилл: Мы в 2006 году ходили в школу и после уроков возвращались домой, включали MTV, и это был тот год, когда каждая песня по MTV — это либо Тимбалэнд, либо Фаррелл. Вот та гитарная музыка, которая была эмтивишной в тот период, она была отвратительной, если не считать Green Day, 80% всей эмтивишной гитарной музыки вызывали желание блевать.  

Часть фанатов «Прыгай, киска» переключились на «Пасош»? 

Петар: Да, но они очень быстро отвернулись, на самом деле. Потому что были песни про жопы, сиськи, секс, наркотики и тусовки, такие ироничные. И чем моложе аудитория, тем они хуже понимают отсылки к поп-культуре, которые там есть, хуже понимают иронию, и поэтому, когда начался «Пасош», они не поняли, почему это чуваки угорали, а теперь серьёзнее стали. Они подумали, что чуваки чокнулись и начали делать какую-то херню. На последнем концерте «Прыгай, киска» было 500 человек, а на первом концерте «Пасош» была сотка. Из которых половина, если не две третьих — это аудитория «Прыгай, киска». Я думаю, только сейчас у нас начинает образовываться какая-то новая аудитория. 

Песня «Россия» — она о чём вообще?  

Петар: Эта песня полностью поменяла наш первый альбом. Потому что в его первой половине были такие песенки, как «Лето», «Сука», ещё что-то, и это были очень лёгкие песни. И потом случайно как-то — я не помню, как так получилось, — мы написали песню «Россия».

То есть «Россия» — это для вас серьёзная вещь? 

Петар: Ну, с должной частью иронии, естественно, но она серьёзная, да. 

Кирилл: Это не очередная песня о том, как ты катаешься на скейте, ужранный в говно, и тебе круто, а твоя молодость никогда не закончится.  

Петар: Хотя альбом, в общем-то, об этом. Для интервью мы сейчас говорим, правильно?

Да фиг его знает.

Петар: Для тебя тогда скажу — альбом был очень целостный для нас. Он был написан на протяжении нескольких месяцев. И он тематический, одно целое высказывание, что мы все молодые, и нам это нравится, и хорошо, чтобы это никогда не заканчивалось, и мы тусуем вот тут и тут, то с теми, то с теми. Второй альбом будет чуть другим высказыванием, но очень связанным с этим. Об этом пока рано говорить. Мы начнём, наверное, новый альбом записывать зимой.

А какую музыку вы вообще сами сейчас слушаете?

Петар: Вообще, я прокачался с YG сегодня, знаешь такого рэпера, ниггера? Мы можем слушать утром рэпера, днём — Бетховена, а вечером пойти на панк-репетицию и выйти с неё на техно-вечеринку.

Кирилл: Мне кажется, странно, если ты заморочен на одном жанре. Ну, у нас есть друг, который лютый задрот в плане гитарной музыки, он не понимает ничего другого. Ты ставишь ему рэпчик, он говорит: «Нет, чувак». Как-то на вписке был знакомый диджей, который включил техно, и мы под него залипали. В этот момент Лев встал и сказал: «Чуваки, можете, наконец, поставить что-то, чтобы подпевать можно было?» Всё это странно. 

Петар: Кстати, сейчас последний альбом Мака Демарко тихо играет. Ещё я считаю, что Glinthshake — лучшая русская рок-группа на сегодня.

Кирилл: Мне кажется, что Glintshake — это не современная версия Sonic Youth, это плохая версия Speedy Ortiz. Но моя любимая современная гитарная группа — Cloud Nothings.

Петар: Ну да, у них самый лучший рок-альбом за последние несколько лет. 

Кирилл: Лет пяти как минимум. Он мне не надоел за полгода. 

Петар: The Jack Wood мне нравились несколько лет назад, я тогда слушал как раз много The Dead Weather и вот этот весь блюз-панк, грязный рок. The Jack Wood мне вообще вкатили. Я хотел привести их в Англию. Я писал им, хотел для какого-то своего мероприятия организовать концерт, но возникли проблемы с помещением. В итоге ничего не состоялось.

Кроме группы «Пасош», вы вообще чем-нибудь занимаетесь? 

Кирилл: Можно сказать, нет. 

Петар: Нам просто это очень нравится, мы искренне кайфуем. Мне кажется, глобальная проблема музыкантов — они становятся музыкантами, потому что это клёво, можно проще тёлок снимать. Можно поехать куда-то бесплатно, в какой-нибудь город набухаться и всё остальное. Но при этом ты не готов отдать себя полностью вот этому занятию, ты не готов сидеть и пиарить свои концерты, рисовать себе афиши, договариваться с кем-то, думать только об этом с утра до вечера, репетировать каждый день. Типа ты репетируешь раз в месяц с чуваками, потому что это весело, а остальное время вы с чуваками бухаете и что-то обсуждаете вместо того, чтобы дело делать. 

Кирилл: Ты получишь столько, сколько ты вложишь на самом деле. В каком-то древнем интервью Брайан Ино говорил, что негативные мотивации — это тоже мотивации, и он начал заниматься музыкой, потому что меньше всего на свете хотел пойти на работу. Я так не хочу, я был на работе, это плохо. 

На какой? 

Кирилл: Их было много. Я продавал картинки, я продавал книжки, я даже сидел в офисе в отделе логистики месяца три. Это очень уныло, очень депрессивно, я больше никогда не хочу этого делать. 

Петар: А у меня никогда не было работы в жизни. Когда хотели финансировать альбом, мы думали устроиться на работу, я пошёл работать в какой-то театр. Мне надо было продавать билеты. Короче, вакансия оказалась не такой, как в описании, я проработал там полтора часа и сказал: «Ребята, извините, я ещё не слишком глубоко в это вошёл, поэтому я пойду к ребятам, они здесь недалеко зависают». Я встретился с другом, и мы пошли гулять и бухать.  

Петя, а ты же три года учился в Англии на арт-менеджера, да? 

Петар: Да, организация мероприятий в области искусства. 

Тебе это вообще что-то дало? 

Петар: Раньше, когда я звонил в клубы, меня спрашивали: «Как это, вы одновременно и менеджер, и участник группы? Это же непрофессионально». «ОК, — говорил я, — сейчас перезвоню». Перезванивал и представлялся менеджером. Банальный пример, большинство групп не хотят заморачиваться с пиаром, они хотят отыграть свои наркотики, отыграть свой сет и ни о чём не париться, поэтому к ним чувак какой-нибудь заходит говорит: «Я вам заплачу 15 тысяч. Вы отыграете там-то и там-то». На концерт приходят 300 человек по 400 рублей, условно говоря. Промоутер берет себе в пять раз больше, чем группа, которая там выступает, потому что они ничего не делали, взяли свои наркотики, отыграли свой сет и ушли. 

Кирилл: Они не понимают, что, если ты будешь играть в одном городе каждые три недели, на тебя сегодня придут 100 человек, завтра — 89 человек, послезавтра — 88 человек, и свои 500 ты не соберёшь никогда.

Петар: Есть у нас один приятель, он пытается толкать гитары в Москве, они стоят от тысячи евро. И он как-то заехал ко мне домой, оставил эти гитары, чтобы они лежали. Сказал, что я могу играть на одной из них. Я брал её на репетиции и концерты. В один момент она сломалась на две части в гримёрке. Кто-то упал на неё.

Кирилл: Что за чёрт? Какой дурак это сделал? 

Петар: Я, скорее всего.

Кирилл: Ты сам?

Петар: Я упал... 

Кирилл: Я уже не застал этот момент. Я гонял вроде за бухлом или что-то типа того, возвращаюсь в номер, Петя на полу, закрывает руками голову. Я спрашиваю: «Что случилось?» А он говорит: «Смотри». Лежат два куска от гитары… 

Петар: В общем, пришлось потом отправить эту дорогую гитару своему корешу на склейку. Буду турить теперь с ней весь год, должен владельцу за неё кучу денег.