Учись, пока молодой: Как провалилось православное образование в российских школах

Что такое ОПК?

Основы православной культуры — не самостоятельный школьный предмет. Это один из модулей, которые вместе составляют предмет «основы религиозных культур и светской этики» (ОРКИСЭ). Предмет рассчитан на преподавание в четвёртом классе, введён во всех регионах России с 2012 года. Кроме православия представлены также другие основные религии нашей страны: буддизм, ислам и иудаизм. Есть модуль, охватывающий историю всех религий, и конфессионально нейтральные «основы светской этики». Таким образом, школьники или их родители имеют выбор из шести модулей.

Но преподавание религиозной культуры в школе — вовсе не локальный виток мракобесия. Некоторые из стран СНГ и ближнего зарубежья тоже ввели этот образовательный блок. Европа и другие страны Запада после двух мировых войн стали постепенно возвращаться с секулярного пути на более компромиссный, и религиозные предметы во многих странах являются общеобязательными, что бы там ни разглагольствовал Дмитрий Киселёв. Лишь во Франции образование полностью секуляризовано; в Германии, в частности в Баварии, преподавание религии обязательно во всех общеобразовательных школах, уроки религии существуют также в Испании, Бельгии, а в Польше влияние католицизма настолько велико, что Закон Божий изучается наравне с математикой и польским языком. Попробуйте угадать, с какого года преподаётся православие в Бельгии? Возможно, сам факт преподавания основ православия в этой стране удивителен, но эта практика берёт начало в далёком 1989 году.

Предыдущие попытки 

История попыток внедрить дисциплину, затрагивающую духовно-нравственную и культурную области в образовательную среду постсоветской России, началась ещё задолго до появления ОПК. Мало кто знает, что в 1990-е годы разрабатывалась образовательная программа «Истоки», в частности как попытка дать общее представление о культуре России, её традициях и обычаях. Православную часть эта программа, естественно, предполагала — репрезентация базовых элементов культуры без освещения культурной доминанты просто невозможна. Сначала «Истоки» были рассчитаны на дошкольников и выполняли скорее воспитательную, чем образовательную задачу. Но люди, которые её делали, взялись за разработку основательно — главный идеолог был в прошлом членом сайентологической секты и представление о дисциплине и целеустремлённости имел что надо. Программа имеет чётко сформированную концепцию и ставит задачей всестороннее развитие ребёнка. Под «всестороннестью» понимается, что развиваться должны не только интеллектуальные, но и моральные, нравственные, духовные и тому подобные качества. Кроме дошкольного варианта, программа предполагала образовательные блоки и для младших школьников, и далее вплоть до 11 класса. Проводились семинары для учителей, велась подготовка, однако в итоге у тех, кто продвигал «Истоки», так и не получилось выбить из государства финансирование, и программа была реализована лишь частично. Осваивать бюджет предстояло другим людям.

После того как «Истоки» не удалось ввести в массовый обиход, попытки внедрения духовно-нравственного компонента в школьном образовании не прекратились. Основы православной культуры как часть предмета ОРКИСЭ тоже разрабатывали и пытались пропихнуть через министерство довольно давно. С середины нулевых этот предмет включался в школьную программу в некоторых регионах, а в Смоленской области существовал аж с 1991 года. Изначально, на экспериментальном этапе, предмет «основы религиозных культур и светской этики» назывался менее нейтрально — «духовно-нравственное воспитание». Такое название ясно указывает, что этот предмет возник на месте пустыря, оставшегося после истории КПСС и пионерии, и что долго этот пустырь существовать не мог.

Много агитации, мало подготовки

Большая часть сил была потрачена лоббистами ОПК на выдвижение инициативы снизу. Пока активисты от православия пробивали изменения в школьной программе через министерство, представители остальных деноминаций сидели и писали учебники. Это не могло не отразиться на качестве методических материалов и преподавательского состава ОПК. Когда ОРКИСЭ утвердили на федеральном уровне, перед ликующими лоббистами выросла новая серьёзная проблема — как, кто и что будет преподавать. Выяснилось, что компетентных преподавателей катастрофически не хватает. Все усилия были потрачены на то, чтобы провести административные и законодательные изменения. Даже повсеместно организованные курсы повышения квалификации не спасают ситуацию. Как итог — о православии порой рассказывают такое, что сами православные родители зачастую предпочитают записывать своих детей на светскую этику, которая и является самым популярным выбором после ОПК. Сейчас, несмотря на заявленную РПЦ цель расширить временной промежуток курса и ввести его преподавание с первого по 11-й класс, даже православные, занимающиеся этим вопросом, понимают, что эта цель недостижима при нынешней нехватке грамотных учителей.

При этом преподавание т. н. светской этики выглядит ещё более сомнительным. Этика — философская дисциплина, она предполагает некий уровень рефлексии и культуры философствования, такого уровня просто нет у детей в четвёртом классе. Почему надо быть хорошим? Потому что это хорошо. Подобная тавтология, конечно, только занимает время, которое детям хочется провести на улице. Подобную проблему как-то затрагивали создатели «Южного парка» — в одной из серий детям как раз из четвёртого класса стали преподавать основы сексуальной культуры — причиной было нежелание родителей воспитывать своих детей в семье, объяснять вопросы сексуального плана им было просто неловко. В СССР сложилась схожая ситуация, только изменения проводились сверху: желая упразднить семью как институт, советские реформаторы делегировали воспитательную функцию семьи институту начального образования, воспитание стало задачей государства — отсюда и растут ноги всех этих «основ нравственности», преподаваемых в школах сегодня.

Государство, в свою очередь, подхватило идею православных активистов и явно пытается использовать предмет в своих целях — тенденция патриотического воспитания в школах в последнее время очевидна. Первая глава и в учебнике Кураева по ОПК, и в учебнике по светской этике начинается с понятия Родины. Привлекает внимание противоречие, которое кроется в стремлении государства использовать пресловутую духовность и семейные ценности как идеологический инструмент. Разглагольствуя устами Мизулиных о семейных ценностях, идеологическая машина на деле пытается прибрать к рукам основную функцию семьи — воспитательную. Налицо двойное послание по Бэйтсону: по отношению к субъекту на разных коммуникативных уровнях реализуются противоположные, противоречащие друг другу установки. Вспоминается фраза из классической серии вышеупомянутого «Южного парка»: «Сила великой страны в том, чтобы говорить одно, а делать совершенно другое». На вербальном уровне воспевается традиционная семья — на уровне практическом семья, по сути, ущемляется.

Проповедь или просвещение

Акцент на духовно-нравственной стороне ОРКИСЭ не идёт на пользу последнему. Несмотря на то что ОПК не предмет, а всего лишь один модулей, который может быть выбран или не выбран родителями, общество болезненно реагирует именно на православный блок. Исламский блок, например, не вызывают такой реакции, хотя репутация у мусульман в последние годы тоже не из лучших.

Во-первых, имидж православия, созданный в СМИ, даёт скорее негативное представление. Во-вторых, лоббирование православного предмета различными активистами ведётся порой довольно грубыми методами и действительно производит впечатление навязывания определённых взглядов. РПЦ, по заявлению митрополита Калужского и Боровского Климента, собирается расширить курс с первого по 11-й класс — в ответ на это уже создана петиция, направленная на запрещение такого предмета, как ОРКИСЭ, в принципе.

На словах этот предмет должен знакомить учеников с культурой православия и феноменологической стороной религии, а на практике ведётся катехизация, что, конечно, противоречит Конституции, провозглашающей страну светским государством, и в этом инициаторы петиции правы. В некоторых случаях учебник по основам православной культуры был составлен попросту путём переписывания «Закона Божьего» авторства Слободского, что не соответствует заявленным задачам предмета — ознакомлению школьников с историей, культурой и основными ценностями православия. На практике зачастую происходит не ознакомление, а попытка обращения в веру, учителя на местах явно перегибают палку в своём рвении привить детям нужные ценности — во многом сказывается опять же советский менталитет. Хотя европейский опыт в ряде случаев предполагает даже катехизацию — например, в Германии, где согласно протестантским принципам катехизацией должно заниматься именно государство. Но в большинстве европейских стран, имеющих практику преподавания предметов, рассказывающих о религии, делается упор на ознакомление с её историей, преподавание ведётся в культурологических, а не в прозелитических и проповеднических целях.

Учитывая вышесказанное, уместнее проводить разделение не на атеистов и православных, а на сторонников и противников культурологического характера религиоведческого предмета. Проблема, строго говоря, сводится к формулировке, изменение которой кардинально меняет и суть предмета: религиозный и религиоведческий — это две большие разницы. Несмотря на петицию, к которой присоединились многие маститые деятели науки и даже нобелевские лауреаты, большинство населения, согласно опросу «Левада-центра», в 2009 году поддерживало идею такого предмета. Однако к 2013 году поддержки поубавилось даже среди оптимистично настроенных родителей. Это говорит о негативном опыте преподавания. Люди изначально были готовы к тому, что их дети будут изучать религию в школе, но «духовно-нравственная» и «этическая» методика преподавания оказалась неудачной, что и оттолкнуло общество от этой идеи.

Границы конфликта, который со стороны выглядит как полемика между православной, религиозной частью общества с одной стороны и светской, атеистической частью — с другой, на самом деле проходят немного в другом поле. Это скорее полемика между сторонниками преподавания религии в историческом и культурологическом ключе, которые есть и в научном сообществе, и сторонниками воспитания и преподавания этической части. Сторонники преподавания феноменологической стороны религии и культурологического подхода существуют и среди православных. Сторонники преподавания религии в школах — это зачастую грамотные профессионалы, а не только одиозные личности вроде Цорионова-Энтео.

Последний является представителем той части фасада православия, которая наиболее часто мелькает в СМИ, и адекватному представлению о задачах религиозного образования только мешает. Православное сообщество по вопросу целей преподавания ОПК разделено. Годный учебник Кураева, направленный именно на ознакомление с культурой, а не навязывание абстрактных «скреп», некоторые православные деятели вообще призывают запретить, видимо, считая Закон Божий лучшим вариантом. Церковь, к сожалению, делает вид, что не замечает лишь портящих ее имидж активистов, а порой и вовсе их поддерживает.

Религия — это не только факт современной социально-гуманитарной реальности, но и исторически основа большинства феноменов культуры. Огромную часть культурного наследия невозможно понять, не зная религиозного контекста, в котором создавались те или иные артефакты культуры. Религия давно стала объектом изучения со стороны науки, религиоведческое знание накоплено в достаточном количестве, чтобы его можно было транслировать на школьном уровне. Но эту трансляцию не смогли организовать, не взбаламутив общество. Возникло множество проблем самого разного характера.

Вместо заключения 

В организации процесса подвижек за десять лет почти нет. Стандарты оговариваются только последние пять лет. По общеобразовательному стандарту можно увидеть, какого выпускника школы планируется получить. Какого ученика планируют получить православные на выходе — непонятно. Нет единого обязательного учебника и единого мнения, нужен ли вообще единый учебник. В результате учителя, пользуясь ситуацией, пересказывают Закон Божий. Нет единой концепции сверху, нет компетентных преподавателей снизу. Хорошие учебники имеются, но против них порой выступают сами активисты. Православием пытаются заткнуть дыры в идеологическом поле — ежу понятно, что на 9 Мая далеко не уедешь, в результате складывается впечатление, что православных хлебом не корми, дай только попропагандировать.

В нашей культуре ни шагу сделать нельзя даже в разговоре о современном искусстве вне контекста религии. Наталья Гончарова рисовала на библейские сюжеты картины, похожие на иконы, Сергей Пахомов изучал в молодости иконопись. Все даже в Советском Союзе знали, что есть Пасха и Рождество, это общее место. В этом смысле изучение культуры в России нереально без основ православия, и наоборот — православие можно изучать только в контексте культуры.

Идея преподавать культуру — абсолютно корректна. Пересказывать вместо этого Слободского — методическая некомпетентность и моральная ошибка. Нежелание видеть православие с человеческим лицом и ужасная реализация неплохой в целом идеи образовательного проекта (образованный человек всё-таки должен знать, что такое Библия, не обязательно быть при этом религиозным) в итоге приводят к тому, что лишь еще больше настраивают против этой затеи активную часть общества.

Текст: Андрей Елисеев