Ангарная революция: Фотоэссе об эпохе британских рейвов

Мы не можем представить Британию без рейвов. Как и королева, футбольные фанаты, плохой климат и фунт стерлингов, кажется, что они были здесь всегда. О том, как уходила эпоха ангарно-экстазийного безумия — фотопроект Гаррета Макконнелла.

«Рейв» появился задолго до рейвов — в 1950-х. За год до своей смерти один из первых всенародно любимых рок-н-ролльщиков Бадди Холли обозвал так свой сингл «Rave On», попытавшись описать экстатическое чувство, о котором говорят «хоть бы оно никогда не заканчивалось». Рейвами называли свои вечеринки лондонская богема и смурные моды, рейвом называли свою музыку гаражные рокеры и патлатые мастера психоделии.

В своём «Анализе рейв-культуры» Хелен Эванс утверждает, что рейв вернулся в моду и приобрёл новое значение в 1980-х. Молодые сыны мифического рабочего класса тогда сменили музыку для танцев — с северного соула на техно и эйсид-хаус. Веселье, как всегда, началось с огромных покинутых заводскими монстрами текстильных цехов Манчестера. Через пару лет тему подхватил Лондон и по традиции раздул до космических масштабов — если на северных вечеринках присутствовали тысячи людей, то на столичных acid parties — десятки тысяч. Рейвы для Англии стали новым футболом, новой рок-музыкой, новой уличной культурой, новым всем.

Рейв — это, конечно, побег. Пятидневка за прилавком супермаркета или на заводе, который вот-вот закроют. Воинственный, ненавистный тэтчеризм, стремящийся загнать британцев в пуританские рамки XIX века. Йен Кёртис уже давно умер, но надежды так и не появилось. В этом мире возможность уйти в отрыв на несколько данных богом и королевой выходных, напялить кроссовки, прихватить остатки зарплаты и отправиться в очередной отвоёванный у пустоты и государства объект, где тебя уже ждут тысячи таких же, как ты, — это своя внутренняя бескровная революция.

MDMA, бесплатные танцы в ангарах, массовая эйфория, значки со смайликами, мода на Ошо — рейвы стали последней волной того импульса, который потряс западный мир в середине ХХ века. Наследники хиппарей, верившие в возможность параллельного многоцветного мира, счастья забесплатно и дозагробный рай на Ибице. Красивая эпоха продлилась неполное десятилетие — британские власти быстро осознали, что ничего хорошего массовое увлечение молодёжи настолько альтернативной моделью существования им не сулит, и выпустили несколько жёстких запретительных законов, которые провели толстую черту между спонтанными рейвами в заброшенных пространствах и выхолощенными коммерческими вечеринками. Рейв-культура не умерла, но логичным образом фрагментировалась на множество локальных сообществ и музыкальных сцен, навсегда проиграв свою главную миссию. То самое чувство, о котором Бадди Холли пел в 1958-м, всё-таки кончилось — ровно об этом проект Макконнелла.