Главред издания «Носорог» о том, зачем делать бумажный журнал в эпоху интернета

Не так давно мы рассказывали о выходе нового литературного журнала «12Крайностей». Этим летом в Москве появился ещё один литературный журнал под названием «Носорог». Делают его литературный критик Катя Морозова, арт-директор журнала Port Кирилл Глущенко и поэт Игорь Гулин. В дебютный номер «Носорога» вошёл рассказы Павла Пепперштейна, а также произведения нескольких молодых российских писателей. Создатели журнала особенно подчеркивают, что планируют издавать его исключительно на бумаге. О том, зачем делать бумажное издание в эпоху интернета, мы попросили рассказать главного редактора «Носорога» Катю Морозову.

Хрестоматийная история: поэт и книгоиздатель Лоуренс Ферлингетти в начале 1950-х открывает в Сан-Франциско книжный магазин City Lights, основывает одноименный журнал и начинает выпускать поэтическую серию «Карманные поэты». В 1956 году в этой серии выходит поэма Аллена Гинзберга «Вопль». Однако поэму тут же обвиняют в непристойности, изымают тираж и арестовывают Ферлингетти. Дальше американский хеппи-энд: суд снял все обвинения и только поспособствовал популярности поэмы, открыв новую страницу в учебниках по истории американской литературы, а магазин City Lights стал главным местом силы всего бит-движения.

Чем на протяжении последующих нескольких десятилетий был Сан-Франциско для всей культуры, тоже хорошо известно, но сейчас от духа прошлых утех и побед движения хиппи мало что осталось, разве что превращённые в туристический аттракцион улица Кастро да район Хайт-Эшбери. Магазин City Lights в принципе тоже есть в любом путеводителе, и уважающий себя потребитель культурных ценностей обязательно туда заглянет. Но на деле City Lights — один из немногих жизненно важных органов старого Сан-Франциско, который ещё не выпотрошен и не превращён в безжизненный туристический экспонат. Как ни странно, там до сих пор обитает литература, Современная Американская Литература.

И дело не только в постоянных поэтических чтениях, презентациях, лекциях (это дело обычное; но надо отдать должное City Lights — они держат планку), но и в одной части магазина, даже всего лишь в одном стенде — стенде с американскими литературными журналами.

По утрам по Сан-Франциско снуют автобусы, которые заезжают за сотрудниками офисов Силиконовой долины и везут их к месту работы. IT-технологии для Сан-Франциско, частью которого и является Силиконовая (а правильно — Кремниевая) долина, стали новым вектором городского образа жизни, как некогда стало движение хиппи и борьба за свободный мир и свободную любовь. Но налицо парадокс: в городе айти-прогресса, возведённого в новую социальную религию, вся литература, самая прогрессивная, непристойная, критическая, а также фантастическая, религиозная, студенческая и много какая ещё, существует только на бумажных носителях, как было и 1950-е, и намного раньше.

Это, конечно, просто удачная иллюстрация, о которой захотелось рассказать в связи с самым частым вопросом, который мне задавали после выхода «Носорога»: «Неужели только бумага? А как же электронная версия?» Интересно, что этот вопрос всплывает только в наших местных сознаниях, ни один коллега из Европы или Америки не удивился, что литературный журнал будет выходить на бумаге. Наоборот, там чувствуется повальный интерес к бумаге и её новым возможностям, к экспериментам с ней. Очевидно, что интернет для нас — это до сих пор что-то безумно прогрессивное, передовое. Тогда как в факте наличия интернета в мире давно нет ничего поражающего воображение или чего-то радикально нового, это уже норма, повседневная реальность. Меня всегда интересовала эта непреодолимая тяга нашей московской общественности к электронным СМИ и пренебрежение СМИ бумажными. Ведь, по сути, у нас толком нет бумажных изданий (о глянцевых гигантах речь сейчас не идёт), а некоторые сегменты — журналы о современном искусстве, например — вообще катастрофически пустуют. Тут, очевидно, что-то глубинное, какая-то болезненная тяга быть более прогрессивными, чем сам прогрессивный Запад. Но в отношении с бумажными носителями далеко не всё так просто и очевидно, как казалось несколько лет назад. Никуда не исчезли бумажные книги, и более того — в мире происходит явный ренессанс бумажной журналистики. Отношения бумаги с текстом перешли в какую-то новую фазу, которая доказывает важность наличия физического объекта для особого восприятия художественного слова.

Бумага для «Носорога» — это часть концепции. Некоторые тексты из первого номера (например, новый перевод поэмы «Бросок костей» Стефана Малларме, в которой крайне важно графическое расположение текста, заданное поэтом) должны быть напечатаны именно на бумаге и только на ней, никакое воспроизведение на других носителях не передаст нужный эффект от чтения — с перелистыванием шершавых страниц и ожиданием следующего разворота. Вообще, поэма Малларме и её интерпретация философом Квентином Мейясу в книге «Число и сирена», отрывок из которой мы печатаем, — это в некоторой степени центральные тексты в этом выпуске журнала. Считается, что «Бросок костей» написан как ответ на кризис классической поэзии, вызванный верлибром. Малларме ищет выход из поэтического и метафизического тупика, создавая уникальный метр, который бы использовался в поэме лишь однажды. Если отбросить математические аспекты поиска зашифрованного поэтом числа, то получается, что Малларме, как пишет Мейясу, занял позицию принятия обеих форм (классической и верлибра). Это ещё одна удачная иллюстрация для разговоров о двух типах существования печатного слова сегодня, о двух, если хотите, формах.

И если сейчас нами всеми ощущается усталость от обесценивания слова в виртуальных пространствах — будь то СМИ или социальные сети, то, возможно, стоит внимательнее присмотреться к бумаге, которая, если соотнести её с александрийским стихом из размышлений Малларме, позволит литературе и печатному слову вообще «оставить за собой объединительную силу»?