Кинопоиск: 8 известных писателей, работавших сценаристами

Недавно в российском прокате объявился фильм «Каньоны» по сценарию американского писателя Брета Истона Эллиса, а до этого в кинотеатрах триумфально прошел «Советник», над которым трудился великий прозаик Кормак Маккарти. Про «Советника» все, кажется, уже сказано — это однозначно шедевр. В случае же с «Каньонами» пока еще есть о чем поговорить. В этом материале журналисты Игорь Банников и Александр Кириллов вспоминают других именитых писателей, не просто отдававших свои книги в лапы продюсеров, но и лично страдавших на должности сценаристов.

Начиная с дебютного романа «Ниже нуля» все персонажи Эллиса занимаются тем, что без конца пьют, нюхают кокаиновые дорожки, спят друг с другом и уныло шатаются из книги в книгу без определенных целей и четкого сюжета. Но кто сказал, что этого мало для хорошего зимнего блокбастера? Наоборот, это самый подходящий набор клише для фильма мечты! Главное, правильно все это использовать. Ведь основная проблема провала почти всех экранизаций книг Эллиса не в их общей бессюжетности и унылости, а в том, что им всегда не хватало твердой руки режиссера-визионера, который смог бы не только по-настоящему заинтересоваться писаниной этого противоречивого мизогина, но и обогатить ее своими не менее извращенными домыслами и фантазиями. К сожалению, кроме Мэри Хэррон, по-мужски снявшей «Американского психопата», никто так и не понял, что делать со всеми этими перверсиями.

В первую очередь, именно поэтому «Каньоны», которые недавно вышли в российский прокат, заранее успели провалиться везде, где только можно. По правде говоря, у фильма изначально все складывалось не очень удачно. Смешной 250-тысячный бюджет был с трудом собран с помощью Kickstarter и личных сбережений Эллиса, режиссера Пола Шредера и продюсера. Только что вернувшаяся из рехаба скандалистка, наркоманка и черт знает кто еще Линдси Лохан вместо съемок по ночам тусила с Леди Гагой. А на съемочной площадке не прекращались истерики из-за того, что ей приходится сниматься обнаженной с настоящими порноактерами в сценах группового секса. В итоге все эти скандальные подробности (вкупе с тем, что на съемочной площадке разделся даже 67-летний Шредер), описанные в разоблачительной статье The New York Times, и стали единственной причиной пристального внимания к фильму.

Конечно, Эллиса можно сколько угодно ругать за скучную и бессвязную писанину с бесцветными персонажами, уступающую даже его пассажам из твиттера. Но при всем при этом в «Каньонах» сходу считывается та самая атмосфера пустоты и безразличия, болезненная медлительность и неоправданная претенциозность, которыми мы все по-прежнему любим мучить себя при чтении его произведений. Самое же интересное в том, что режиссер Шредер не только грамотно распылил эту атмосферу по фильму — он под шумок провернул с «Каньонами» другой довольно интересный фокус. Взяв типично эллисовскую эпопею о тяжелой судьбе голливудской истерички, он собрал из нее буквально документальную исповедь. Дело в том, что при слиянии с реальной судьбой потрепанной жизнью Линдси здешний сценарий приобретает слегка личный окрас, в результате чего сквозь экранные проблемы героини проглядывает драма самой актрисы, которая, возможно, изобразила здесь одну из своих лучших ролей.

В 1953 году Рэй Брэдбери, до смерти боявшийся самолетов, отправился в зеленую, как на плакатах, Ирландию на пароме «Дан-Лэри» с призрачной целью «освежевать и выпотрошить Белого Кита». При себе у него была лишь пишущая машинка и худющий чемодан. По прибытии в исхлестанную ливнями, промозглую страну он большую часть времени скрывался от назойливых попрошаек, катался в тьме-тьмущей на велосипеде и вел в пабах «душевные разговоры» с местными пропойцами — в общем, делал все, кроме работы над сценарием «Моби Дика», для чего собственно и был выписан из теплой Америки сумасшедшим режиссером Джоном Хьюстоном. Но однажды, спустя бесконечные месяцы борьбы с чудовищем-романом Мелвилла, он отрыгнул чудесный сценарий на стол дьявола-режиссера, и смылся обратно в солнечную Калифорнию.

Пребывание в Дублине произвело на писателя такое впечатление, что он всю оставшуюся жизнь не мог перестать сочинять рассказы о его бесшабашных и странных жителях, а в 1992 году даже издал автобиографичную повесть «Зеленые тени, Белый Кит». Сейчас все желающие могут извлечь из нее вполне прозрачную, но от того не менее действенную мораль: не делись тем, что нужно самому, и не соглашайся на то, что может сделать кто-то другой. Кстати, несмотря на все беды, связанные со съемками, экранизацию в 1956 году постиг большой кассовый успех.

После этого Брэдбери создал еще не один десяток удачных и не очень киносценариев, с чем связано много интересных историй. Например, для его романа «Что-то страшное грядет» сценарную адаптацию написал Стивен Кинг, но она была признана слишком мрачной, и Брэдбери пришлось писать сценарий самому. Получилось очень недурно. Или однажды он написал совместно с фантастом Ричардом Мэтисоном сценарий к жуткому мини-сериалу «Марсианские хроники», который впоследствии напугал не одно поколение детей. В общем, спасибо, Рэй, за твое воображение и «попутного ветра, янки».

К глубокому сожалению героя этой заметки, обширная часть его биографии была связана с Голливудом. Начиная с 1927 года, когда нужда в деньгах толкнула Фицджеральда на заработок, он несколько раз безуспешно пытался найти общий язык с этим местом и его недружелюбными обитателями. В разные годы с переменным успехом он сотрудничал с United Artists и Metro-Goldwyn-Mayer, а также пытался писать собственные сценарии, но так и не смог побороть в себе стремление к чистому творчеству и смириться с автоматичной работой сценариста.

Его сценарии отвергались студиями, переписывались режиссерами и продюсерами, а он тем временем заливал горе и усталость кока-колой и алкоголем и после каждой неудачи клялся, что его ноги больше не будет в Голливуде. «Пребывание в Голливуде — сплошное разочарование. Здесь не осталось ничего живого, я не ощущаю жизни», — жаловался он своему школьному товарищу, но нехватка денег снова и снова приводила его туда. Среди самых известных и, наверное, единственных фильмов, в сценариях которых возможно осталось несколько строк маэстро: «Янки в Оксфорде», «Три товарища» Ремарка и «Унесенные ветром».

Несмотря на все страдания, в конце концов подорвавшие здоровье Фицджеральда, его сложные взаимоотношения с Голливудом все же принесли некую пользу как для его личной жизни, так и для поклонников его творчества. Там он познакомился со своей возлюбленной Шейлой Грэм, с которой прожил остаток жизни, а также получил кучу впечатлений для немалого количества рассказов и статей автобиографического характера. Но наше самое главное наследство — неоконченный роман «Последний магнат», рассказывающий о мире американского кинематографа, который сегодня шагнул далеко за планку описанного Фицджеральдом безобразия.

За всю свою долгую жизнь Фаулз написал лишь один полноценный сценарий, но зато по мотивам своего главного романа «Волхв». Понимая, что из этого увесистого тома ничего толкового на кинопленке не сделаешь, он без лишних стенаний отрезал от романа весь ненужный экзистенциализм, неподвластный коммерческой режиссуре, и оставил схематичный сюжет. Если вы вдруг являетесь большим поклонником данного произведения, то правильным решением будет пропустить этот фильм и забыть о нем сразу же после прочтения этой статьи. Так как экранизация не добавляет истории главного героя Николаса Эрфе новой глубины и не несет никакой ценности для мирового кинематографа.

Проблема даже не в том, что по таким масштабным и глубоким произведениям надо снимать длинные сериалы, а не двухчасовые аттракционы. Формально здесь все на месте: греческий остров Фраксос, 35-летний Майкл Кейн в роли юного выпускника Оксфорда, Энтони Куинн с кустистыми бровями Волхва, но не более того. Просто все это вместе не работает. Хотя горячая Кэндис Берген в роли Лилии вполне успешно фокусирует на себе зрительское внимание в течение всего двухчасового безобразия, творящегося на экране.

Примечательно, что после работы над фильмом Фаулз, в отличие от большинства своих коллег, даже ухом не повел в ответ на многочисленную критику и, многозначительно поправив шляпу, принялся за свой следующий роман. Кажется, за «Женщину французского лейтенанта», которая впоследствии так же получила формальное воплощение на экране, но уже без участия автора.

Знакомство Фолкнера с Голливудом началось в марте 1932 года, после банкротства издательской фирмы Джонатана Кейпа, которая задолжала писателю 6 500 долларов. В результате известный автор популярного на тот момента романа «Шум и ярость» погрузился в долги и был вынужден заключить контракт с Metro-Goldwyn-Mayer. За 500 долларов в неделю он переехал из штата Миссисипи в «соляные копи» Калифорнии и приготовился к скучной работе штатного сценариста. А после того, как его «прекрасная идея насчет Микки Мауса» была отвергнута главой сценарного отдела Сэмом Марксом, даже не будучи выслушанной, он окончательно понял, что приехал заниматься настоящей поденщиной. Но в сложившейся ситуации это его вполне устраивало — он добросовестно выполнял все поручения и каждую неделю исправно отправлял на родину два чека: своей жене и кредиторам. Однажды ему даже посчастливилось поработать с Говардом Хоуксом над сценарием своего рассказа «Полный поворот кругом», но об этом мы расскажем в другой раз.

В конце концов, его отношения с Metro-Goldwyn-Mayer закончилась комичным скетчем, достойным эпизода в Saturday Night Live. После трех недель безделья над очередным проектом режиссер Тод Браунинг вызвал его к себе в номер и показал телеграмму, в которой было написано: «Фолкнер уволен. Студия MGM». Браунинг начал уверять Фолкнера, что сейчас же все уладит одним звонком, но тут в номер принесли другую телеграмму, в которой было написано: «Браунинг уволен. Студия MGM».

После возвращения домой Фолкнер жаловался своему старому другу: «Я предпочитаю оставаться дома и быть бедняком, чем ехать туда, писать для кино и быть богатым». Но тогда он даже не представлял, насколько часто ему в ближайшем будущем придется мотаться между родным ранчо в Оксфорде и унылым и пустым Голливудом. За это время он успел внести свой вклад в сценарии трех крупнейших студий: Metro-Goldwyn-Mayer, 20th Century Fox и Warner Bros., а также встретиться в голливудских кулуарах с Томасом Манном, тоже подрабатывавшим сценаристом, и даже поработать над адаптацией романа Хемингуэя «Иметь и не иметь».

Но в 1948 году постоянная нужда в деньгах, снова и снова гнавшая его на заработки в Голливуд, наконец, отступила под натиском приятной новости. Студия Metro-Goldwyn-Mayer купила за 50 тысяч долларов право экранизации «Осквернителя праха» у издательства Random House, и 40 из них упали в карман счастливого автора. В этот день друзья застали Фолкнера у себя на ранчо босым и дико веселым. «Человек, которому удалось продать свою книгу Голливуду за 50 тысяч долларов, — объяснил довольный писатель, — имеет право выпить и танцевать босиком». Так закончилась работа Фолкнера в Голливуде.

76-летнего драматурга Стоппарда можно смело упоминать в одном ряду с Софоклом и Эврипидом — вполне античного масштаба фигура. Чтобы в этом убедиться, достаточно прочитать его последний театральный триумф — трилогию «Берег утопии» про русских революционеров, которая в 2007 году буквально взорвала бродвейскую премию «Тони» и заслужила семь рекордных статуэток (что, конечно, заслуга всей команды, работавшей над постановкой, но случай все равно очень показательный). Вообще, наград и орденов у феноменального британца столько, что позавидовал бы сам Брежнев.

Где-то на стоппардовской полке с трофеями есть, например, «Оскар» — за сценарий к мелодраме «Влюбленный Шекспир»; а в 1986 году на премию номинировали его совместную работу с Терри Гиллиамом — абсурдистскую антиутопию «Бразилия». На этой же гипотетической полке пылится и «Золотой лев» Венецианского кинофестиваля — в 1990 году драматург по просьбе продюсеров самолично сел в режиссерское кресло и перенес на экран собственную одноименную пьесу «Розенкранц и Гильденстерн мертвы».

Надо сказать, сэра Тома сильно любят в Голливуде. До сих пор его с нежностью вспоминает Стивен Спилберг, утверждая, что за каждый диалог в третьей части «Индианы Джонса» ответственен именно он. Правда, в титрах к этому фильму это как-то забыли указать. Не упомянут Стоппард и в экранизации первой части знаменитой фантастической трилогии Филипа Пулмана «Темные начала» — «Золотом компасе», но там из-за скандала: режиссеру молодежных комедий Крису Вайнцу тогда не понравилась фирменная заумь и многочасовой хронометраж. В результате Вайнц сам написал сценарий, а мы имеем то, что имеем — гениальные «Темные начала» из-за провала не будут экранизировать еще несколько веков.

Всего сценариев у мэтра около 30-ти, десять из них — это адаптация известных романов: Набокова, Доктороу, Ле Карре, Чандлера, Форда Мэдокса Форда и других. Одной из последних его работ для экрана была «Анна Каренина», которую все, наверное, видели. По ней как раз легко объяснить стиль: предельно театральный, с блестящими диалогами, но тяжелым и неповоротливым каркасом — видно, что в кино Стоппарду все же немного тесновато.

Француз Роб-Грийе из тех писателей, которые как-то очень резко вышли из моды в начале XXI века — вслед за тем, как у слова «постмодернизм» сменилось значение с почтительного на пренебрежительное. Строго говоря, он и не постмодернист, а один из предшественников этого направления, своей школой «нового романа» скинувший с корабля современности все привычные читателю конца 1950-х годов повествовательные конструкции. Принято считать, что его книги-лабиринты сложно воспринимать: они нарочито плоские и безжизненные, герои в них схематичные, а сюжет сведен к минимуму и строится из бесконечных повторов. Сам Роб-Грийе, естественно, так никогда не думал, искренне считал свое литературное наследие демократичным и очень расстраивался, когда его воспринимали как высоколобого автора.

В кино Роб-Грийе работал не меньше, чем в литературе. Началось все в 1959 году, когда продюсеры Пьер Куро и Реймон Фроман предложили ему написать что-нибудь для режиссера Алена Рене, только получившего тогда за ленту «Хиросима, любовь моя» приз Британской киноакадемии. Он загорелся идеей и выкатил на суд своего соотечественника Рене сразу четыре проекта — пару дней подумав, они решили начать с сюрреалистического «В прошлом году в Мариенбаде». Писатель не постеснялся и написал нечто, что сейчас принято называть режиссерским сценарием, где все было расписано покадрово — до мельчайших деталей, вплоть до ничего не значащих на первый взгляд звуков. Рене такому повороту только обрадовался, но решил держать Роба-Грийе подальше от съемочной площадки. В итоге два контрол-фрика без всяких сор и препирательств сделали кино, завоевавшее в Венеции награду за лучший фильм и строчку в хит-параде каждого уважающего себя синефила-задрота.

После этого Роб-Грийе самолично уселся в режиссерское кресло и сделал десяток экспериментальных фильмов, но успеха «Мариенбада» так и не повторил. Возможно, из-за своей тяги к нездоровому эротизму. Вот, например, синопсис к его последнему фильму «Вам звонит Градива»: «Профессор востоковед, исследуя в Марокко Североафриканский период работы Делакруа, запутывается в садомазохистских галлюцинациях» — ничего больше в этом фильме вы и впрямь не найдете.

Чабон (иногда по-русски его называют Шейбон) значится в титрах двух достаточно новых фильмов — второй части «Человека-паука» и диснеевского «Джона Картера». На самом деле это только верхушка айсберга, в Голливуде писатель обивал пороги с середины 1990-х.

Еще ближе к заветной цели он подошел с проектом «Марсианский агент» — в 1997 году его оригинальный сценарий по мотивам «барсумской» серии Э. Р. Берроуза не на шутку заинтересовал воротил из 20th Century Fox. На роль режиссера пригласили Яна де Бонда — тогда как раз все были под большим впечатлением от его «Скорости» с Сандрой Буллок и Киану Ривзом. На один только тест спецэффектов лукасовская компания ILM выделила миллион долларов. В этот раз запорол все именно голландец де Бонд, неожиданно сделавший провальную «Скорость-2». Никто не мог поверить, что такое барахло вообще возможно снять. Все проекты режиссера тут же закрыли, в том числе и чабоновского «Марсианина».

Писатель даже немного отчаялся. От него не отвернулся только Рудин, предлагавший переделывать для экрана уже изданные книги, в частности роман «Вундеркинды». Чабон от этой идеи почему-то отказался, и фильм вполне сносно сделали без него. Надо сказать, не зря отказался — в то время он как раз уселся писать гениальные «Приключения Кавалера и Клея», которые в итоге принесли ему Пулитцеровскую премию.

Ну а романист с Пулитцером — это не то же самое, что гик, с пеной у рта объясняющий большим шишкам, почему именно он достоин поработать с марвеловским иконостасом. В итоге драфт второго «Человека-паука» для Сэма Рэйми написал именно Чабон. Правда, студийные суперзлодеи все равно выкинули из фильма две трети его идей.

Счастливой развязкой этой эпопеи можно было бы считать следующий случай. На одной из нью-йоркских вечеринок Чабон наступил на ногу одному из бывших коллег по «Марсианскому агенту» — они тут же друг друга узнали и проболтали весь вечер про Тарзана и других героев Э. Р. Берроуза. Оказалось, что этот коллега как раз занят на постановке крупнобюджетного диснеевского «Джона Картера», про которого, с парой оговорок, собственно и был почивший «Марсианский агент». Пара звонков — и Чабон уже вносит гигантские правки в почти готовый сценарий. Это вполне бы сошло за счастливый конец, не будь все самое интересное в будущем.