В начале следующего года на российские экраны выходит новый фильм Квентина Тарантино — «Джанго освобожденный», переосмысленный на современный лад вестерн о рабе Джанго, оказавшемся на свободе и желающем освободить жену. Помогает ему бесчувственный наемник Кинг Шульц, который обучает Джанго своим приемам и пускается с ним в кровавое приключение.

В общем, в очередной раз нас ожидает море цитат из совершенно разных жанров, эксперименты по смешиванию в одном фильме того, что, казалось бы, смешивать совсем не стоит, и другие любимые приемы Тарантино. В этом материале кинокритик Василий Миловидов рассказывает о понимании работ Тарантино, его великом воровстве и эволюции личного почерка режиссера. 

Воруй, убивай: Квентин Тарантино как самый талантливый вор в истории кино. Изображение № 1.

Самый талантливый вор в истории кино

Как когда-то подметил известный пошляк Оскар Уайльд, хорошие авторы заимствуют, великие — воруют. Мало кто из кинематографистов, правда, делал это смыслом своего творчества столь же последовательно, как Тарантино. Давным-давно сделавший чистосердечное признание о характере своей работы, он с начала нулевых все меньше заметает следы, понимая, что за воровство его скорее принято хвалить. По сути, Тарантино по-прежнему стоит за прилавком проката видеокассет, а кино свое мастерит из подшивок любимых цитат, будто нарезая ролик лучших моментов на YouTube. В некотором роде это случай киноманства по Фрейду: каждый будущий режиссер мечтает, чтобы его любимые фильмы снял он сам — Тарантино, кажется, попросту остановился на этой стадии развития своей мании и таким образом умудрился изобрести свой авторских стиль.

 

 

 

ОЧЕВИДНО, ТАРАНТИНО ПОПРОСТУ ПРУТ ЭТИ СМЕНЯЮЩИЕСЯ 24 КАДРА В СЕКУНДУ, ЧТО БЫ НА НИХ НИ БЫЛО ЗАПЕЧАТЛЕНО — БУДЬ ТО ЗАЕЗЖЕННАЯ КЛАССИКА ИЛИ МАЛОИЗВЕСТНЫЙ ТРЭШ

 

 

 

Вся суть тарантиновского кино заключается в особом виде киноманства — том, что не пытается быть академическим, казаться особо умным или элитистским. Оно находится на той же территории, что и другие гик-увлечения, вроде комиксов или редкого винила. Тарантино попросту прут эти сменяющиеся 24 кадра в секунду, что бы на них ни было запечатлено — будь то очевидная классика или малоизвестный трэш. Современный киноман проставляет звездочки и составляет списки, пытаясь хоть немного присвоить себе свое любимое кино; у Тарантино же есть средства, чтобы сделать из продуктов своего увлечения что-то живое и принадлежащее ему.

«Бешеные псы» — это почти что фильм Скорсезе, положенный на азиатский сюжет и написанный как театральная пьеса (и даже цветные имена героев отсылают к другой криминальной классике), но вряд ли его кто-то спутает с фильмом другого режиссера. Каждый второй персонаж, предмет или кусок разговора в «Криминальном чтиве» отсылает к чему-то: светящийся чемоданчик — одновременно хичкоковский Макгаффин и ядерный кейс из классического нуара «Поцелуй меня насмерть»; самурайский меч отcылает ко всем самурайским мечам из Куросавы, а Кристофер Уокен — к себе самому из «Охотника на оленей».

 

Три примера большого воровства

 

Воруй, убивай: Квентин Тарантино как самый талантливый вор в истории кино. Изображение № 2.

 

«БЕШЕНЫЕ ПСЫ» И «ГОРОД В ОГНЕ»

Первая (если не считать частично утерянного студенческого опыта) картина Тарантино, сделавшая его звездой инди-кино, — на самом деле пересказ фильма «Город в огне» гонконгского режиссера Ринго Лэма. Оригинал — намного более содержательная и традиционная по форме история, но все ключевые моменты «Бешеных псов» взяты именно отсюда. Ограбление ювелирного магазина (здесь оно показано и происходит почти точно так, как описано в фильме Тарантино), раненый полицейский под прикрытием, в конце делающий признание своему другу-грабителю, и финальная мексиканская дуэль. Слух об этом двусмысленном факте несколько взбудоражил общественность, которая пока что была не в курсе, что в этом главный творческий метод автора.

 

Воруй, убивай: Квентин Тарантино как самый талантливый вор в истории кино. Изображение № 3.

 

«КРИМИНАЛЬНОЕ ЧТИВО» И «АМЕРИКАНСКИЙ ПАРЕНЬ»

Помимо вороха других цитат, в «Чтиве» есть одна наиболее продолжительная и точная. Одна из самых известных сцен фильма (про передозировку и укол адреналина в сердце) является детальной экранизацией истории, которую рассказывает герой документального фильма Мартина Скорсезе «Американский парень» Стивен Принс. В далекие 1970-е тот был другом и драг-дилером режиссера, который однажды решил просто поставить перед ним камеру и записать с десяток безумных анекдотов из жизни — большинство из которых, естественно, были про наркотики.

 

Воруй, убивай: Квентин Тарантино как самый талантливый вор в истории кино. Изображение № 4.

 

«УБИТЬ БИЛЛА» И «ГОСПОЖА КРОВАВЫЙ СНЕГ»

Японская классика про месть и один из главных источников вдохновения при создании «Убить Билла». Тарантино позаимствовал из этого фильма 1973 года ряд сюжетных ходов, нелинейную структуру повествования и пару персонажей, а также почти что переснял одну из главных схваток Невесты. С другой стороны, «Убить Билла» — выдающийся, но абсолютно бесстыжий коллаж сцен из порядка десяти разных азиатских фильмов о восточных единоборствах.

 

Если жанр первых трех фильмов Тарантино — это обшитый цитатами нуар, то все, что идет дальше, — скорее постмодернистский карнавал. «Бешеные псы», «Криминальное чтиво» и «Джеки Браун» (в некотором роде самый традиционный фильм автора) хоть и состояли почти полностью из аллюзий на всевозможную классику кино, но держались историй, а персонажи были наполовину знаками, но во многом все-таки казались настоящими людьми. С «Убить Билла» Тарантино шагнул в какую-то совершенно другую реальность — кинематографическое зазеркалье, где все возможно, а все вещи являются отражениями его титанической насмотренности.

Недаром, казавшийся его главным козырем навык — писать остроумные диалоги — все больше отходит на второй план. На этом поле самого Тарантино давно обогнали его же эпигоны вроде автора «Залечь на дно в Брюгге» Мартина МакДоны. «Бесславные ублюдки» тоже почти на 90% состоят из разговоров, но вряд ли кто-то будет их цитировать так же, как «Криминальное чтиво». Главное для Тарантино теперь — жонглирование всем тем лучшим в истории кино, что дорого его сердцу. Трико Брюса Ли на Невесте, Дэрил Ханна, повторяющая свои же предсмертные судороги из «Бегущего по лезвию бритвы», Ума Турман, чертящая квадрат пальцем точно так же, как в другом фильме самого же Тарантино.

 

Три главных жанра

 

Воруй, убивай: Квентин Тарантино как самый талантливый вор в истории кино. Изображение № 5.

 

СПАГЕТТИ-ВЕСТЕРН

Странный незаконнорожденный ребенок классического вестерна, в итоге ставший для будущих поколений режиссеров чуть ли не более влиятельным, чем прародитель. Любовь Тарантино к этому жанру абсолютно понятна — спагетти-вестерн был более дешевой, яркой, жестокой, морально двусмысленной версией классики. Ее режиссер, конечно же, тоже любит, но без Серджио Леоне (и музыки Эннио Морриконе к его фильмам) нынешнего Тарантино точно бы не было.

 

Воруй, убивай: Квентин Тарантино как самый талантливый вор в истории кино. Изображение № 6.

 

УСЯ И САМУРАЙСКОЕ КИНО

Китайский жанр приключенческих историй с восточными единоборствами в своей кинематографической форме появился в самом начале прошлого века, но на Западе обо всем этом узнали лишь ближе к 1980-м. Широкие массы и вовсе знакомы с ним лишь по «Крадущемуся тигру, затаившемуся дракону», «Герою» и прочим современным образцам — хотя летать с мечами по деревьям люди умели уже очень давно. Сюда же (хотя это и совсем разные вещи) можно отнести и другую любовь Тарантино — фильмы про самураев, один из традиционнейших жанров японского кино. В общем и целом, «Убить Билла» — признание в любви им обоим.

 

Воруй, убивай: Квентин Тарантино как самый талантливый вор в истории кино. Изображение № 7.

 

ЭКСПЛОТЕЙШЕН

Жанр дешевых фильмов категории «Б» 1970-х с кучей поджанров (блэксплотейшен, «женщины в тюрьме» и прочие), выросший из порнографии и часто с ней граничивший. По сути, все фильмы самого Тарантино в той или иной степени — эксплотейшены, сделанные с более высокими эстетическими установками и бюджетами, но держащие философию жанра близко к сердцу. Самым очевидным примером, понятно, является «Доказательство смерти» — неприкрытый оммаж жанру.

 

Во всем этом есть, конечно, большой подвох. Искренняя любовь Тарантино к вестернам, самураям и классике категории «Б» все-таки остается между ним и этим кино, а посвящение любимым жанрам автора в большинстве случаев остается загадкой для зрителя. Чтобы правильно смотреть его фильмы, нужно быть во многом таким же, как он — заядлым киноманом. Поколение 1990-х и все, кто был после него, растащили «Криминальное чтиво» на цитаты, в большей своей массе даже не подозревая, что эти цитаты сами были цитатами откуда-то еще. Фильмы Тарантино — одни из лучших образцов постмодернизма не только в кино, но и в искусстве в целом, но в то же самое время они еще и история кино в веселом пересказе, а это намного менее достойная роль.

 

 

 

ИЗ ТАЛАНТЛИВОГО И ОСТРОУМНОГО ПОСТМОДЕРНИСТА ТАРАНТИНО, КАЖЕТСЯ, ПРЕВРАТИЛСЯ В КИНЕМАТОГРАФИЧЕСКОГО ГОМЕРА, РЕШИВШЕГО СОБРАТЬ ВСЕ АРХЕТИПЫ КИНО В ПАРЕ БОЛЬШИХ ФИЛЬМОВ

 

 

 

С другой стороны, в выбранном Тарантино пути есть по-своему красивая цель доктора Франкенштейна, пытающегося из, казалось бы, неподходящих кусков слепить что-то новое. Что будет, если собрать воедино все фильмы о мести и боевых искусствах? Или снять военный фильм приемами вестерна, но при этом сделать его на самом деле о кино? А если сам вестерн объединить с блэксплотейшеном? Более того, ему больше не надо вдыхать жизнь в своих персонажей, потому что теперь он оперирует мифами (неспроста линия с полковником Ланда в «Бесславных ублюдках» цитирует сразу три детские сказки). Из талантливого остроумного постмодерниста он, кажется, превратился в кинематографического Гомера, решившего собрать все архетипы кино в паре больших фильмов. Случись так, что пленками со всем остальным кино кто-нибудь решит поджечь кинотеатр с Гитлером — все заслуги истории кинематографа потом припишут Тарантино. Но хотя бы мы будем знать, где все хранится.