Новая надежда: Почему нельзя запрещать секс-роботов

Мимо такого мы пройти просто не могли — несколько учёных на прошлой неделе запустили блог-манифест с призывом задуматься над этическими аспектами производства секс-роботов. Антрополог Кэтлин Ричардсон и специалист по когнитивной информатике Эрик Биллинг предупреждают: развитие подобной технологии лишь усилит сексуальную объективацию, авторитарные модели отношений и неравенство. Можно было бы просто списать этот преждевременный протест на перегибы утопического феминизма, как это сделали наши коллеги из «Метрополя», если бы не предчувствие: вопросы, поднятые в скромной интернет-кампании, в своё время наверняка дорастут до масштабов глобальной общественной дискуссии. Так нужно ли нам запрещать секс-роботов?

На своём сайте Ричардсон и Биллинг предлагают ознакомиться с небольшой работой на тему параллелей между проституцией и развитием секс-роботов, а для ленивых выделяют несколько основных тезисов:

Мы предполагаем, что использование секс-роботов ещё сильнее снизит уровень человеческой эмпатии, которая может развиваться только в сценарии взаимных отношений.

Мы сомневаемся, что развитие секс-роботов в виде взрослых и детей окажется выгодным для общества — скорее, оно лишь усилит авторитарные отношения неравенства и насилия.

Мы не согласны с аргументами о том, что секс-роботы помогут снизить уровень сексуальной эксплуатации и насилия в отношении проституируемых. Свидетельства указывают на то, что технологии и секс-торговля сосуществуют и усиливают друг друга, увеличивая спрос на человеческое тело.

Кэтлин Ричардсон заранее клеймит отсутствие разработок секс-ботов-мужчин, оставляя самцам лишь роль бессовестных эксплуататоров. Неужели десятилетия спустя, когда мы доберёмся до дивного нового мира доступных эротических андроидов, степень гендерного неравенства в первом мире будет до сих пор настолько велика, что преуспевающая глава IT-корпорации не сможет приобрести себе со скидкой любящего Джона с идеальным телом, навыками готовки и полным отсутствием сексуального интереса к другим женщинам?

На данном этапе основатель компании RealDolls Мэтт Макмаллен подтверждает, что 90% продаж его суперреалистичных секс-кукол приходится на мужчин, хотя на рынке присутствуют не менее искусные товары для дам. Причина кроется не только и не столько в исторически искажённом массовом восприятии сексуальных отношений — куклы-мужчины механически хуже приспособлены для женского оргазма. Кукла в человеческий рост оказывается слишком тяжёлой (как правило, не менее 50 килограммов) и малоподвижной для роли активного сексуального партнёра. Но из этого, скорее, следует взрывной потенциал для производства подвижных секс-роботов мужского пола.

Главная плохая новость — секс-роботов пока не существует. В 2010 году американские разработчики продемонстрировали миру Roxxxy, но этот экземпляр явно не возвещает собой начала массового производства — устройство стоимостью в 7–9 тысяч долларов напоминает, скорее, манекен с особенностями развития. Несмотря на наличие скелета, сама Рокси двигаться не может, её функционал ограничен призванными вызвать возбуждение дурацкими репликами. Куда более симпатичные куклы уже давно находят своих счастливых обладателей среди одиноких мужчин, которые не только спят с ними, но и, кажется, безуспешно пытаются разделить домашние обязанности.

Профессор MIT Шерри Теркл, на протяжении десятилетий исследующая взаимоотношения человека с технологиями, убеждена, что люди способны испытывать глубокую эмоциональную привязанность к искуственному интеллекту. И все идет к тому, что робот заменит человеку человека.

Почему силиконовый кадавр никогда не станет товаром для масс, способным существенно повлиять на восприятие женщины обществом? Дело не только в высокой цене. В 1970 году японский профессор робототехники Масахиро Мори концептуализировал с детства известный каждому феномен — «зловещую долину» (uncanny valley). Это предфинишный провал на шкале нашего восприятия антропоморфных неодушевлённых объектов — до какого-то момента человеку нравится его искусно сделанная копия, но буквально в паре шагов до абсолютного эталона наша психика проваливается в эту самую «долину» — слишком похожий, но всё ещё бесконечно далёкий от нас объект вызывает первобытный страх. Именно поэтому многие недолюбливают кукол и клоунов и мало кто способен чувствовать себя комфортно в присутствии трупа. Так что у самой простой искусственной вагины намного больше шансов внести свой вклад в «углубление отношений доминирования и неравенства», чем у бедной Рокси или продукции RealDoll. Мало кому придёт в голову предложить обществу запрет на продажи силиконовых гениталий, манекенов или искусственных фаллосов — предельно объективирующих товаров, в отличие от секс-кукол с механическим голосом, плотно закрепившихся на потребительском рынке.

Так о каких же секс-роботах предупреждают нас алармисты? В отсутствие конкретных примеров остаётся вспомнить наиболее релевантный теме фильм года — «Из машины» Алекса Гарленда. По сюжету, эгоистичный, безответственный и лишённый эмпатии учёный (полностью соответствует критическому образу современного белого мужчины-инноватора) Натан работает над интеллектуальным андроидом, на промежуточном этапе выделив для себя робота-женщину, которая способна лишь готовить, танцевать и заниматься сексом, но лишена дара речи. Является ли она объектом? Совершенно точно. Можно ли говорить о гармоничных, эмпатических отношениях между ней и Натаном? Конечно нет.

Натан — анти-Пигмалион, начисто лишённый любви к своим созданиям хозяин, идеально воплощающий страхи Кэтлин Ричардсон. Другое дело — скромный Калеб, за свои непрофессиональные качества (робкость, неумение заводить отношения с женщинами) отобранный коварным учёным на роль тестировщика для нового, абсолютно человекоподобного, наделённого сознанием и интеллектом робота. Калеб мгновенно проникается эмпатией к пленённой Галатее и даже готов совершить ради неё героический поступок. Вместе Натан и Калеб — два противоположных полюса восприятия отношений контроля и эмпатии между человеком и человекоподобным роботом будущего.

Моралисты, уже сейчас, в эпоху дурацких неодушевлённых кукол, требующие подумать о запрете секс-роботов, видят потенциального покупателя исключительно в образе Натана — полновластного эксплуататора, с удовольствием готового заменить сложный в обращении человеческий субъект на его голую функцию. Отношения между сверхпродвинутым роботом и его хозяином предстают как отношения моряка XVII века с dame de voyage, специальной куклой, которую он берёт на корабль для имитации коитуса, до первого портового борделя, где с удовольствием проделает всё то же самое с одушевлённой куклой в виде проститутки.

Однако исследователи, изучавшие чуть глубже отношения современных мужчин-покупателей реалистичных секс-кукол и природу влечения человека к антропоморфным объектам, подтверждают, что такого рода связь зачастую гораздо больше напоминает случай Калеба или, например, героя Райана Гослинга в фильме «Ларс и настоящая девушка». Социолог, профессор MIT Шерри Теркл, на протяжении десятилетий исследующая взаимоотношения человека с технологиями, убеждена, что люди способны испытывать глубокую эмоциональную привязанность к искуственному интеллекту. И именно поэтому все идет к тому, что робот заменит человеку человека.

Типичный портрет владельца секс-куклы сегодня — мужчина средних лет, испытывающий трудности с социализацией, который наделяет свою подругу яркой личностью и воспринимает её с избыточной для стороннего наблюдателя теплотой, тем самым гуманизируя вещь, а не овеществляя антропоморфный объект. В обывательском сознании сразу всплывает Норман Бейтс, но на самом деле счастливые сожители силиконовых кукол не отличаются какими-то особенными психологическими отклонениями, просто в силу опыта и низких социальных навыков они предпочли самого верного и благодарного партнёра.

Сможет ли стать таким партнёром наделённый сознанием и искусственным интеллектом андроид? Алекс Гарленд в «Из машины» и Спайк Джонс в фильме «Она» дают однозначное «нет», оставляя жертве отчуждения два пути: либо всё же инвестировать себя в эмпатические отношения с представителем того же биологического вида, либо остаться навсегда замурованным в хай-тек-интерьерах «умного» дома. В своих ответах оба независимых режиссёра не слишком выбиваются из поп-культурного мейнстрима, который, за редкими исключениями, уже давно воспринимает искусственный интеллект с предельно консервативных позиций — человек неспособен контролировать превосходящих его интеллектуально и не отягощённых эмоциями големов и рискует быть уничтоженным. Но, возможно, всё как раз наоборот — в один прекрасный день неотразимый секс-робот с превосходящим интеллектом полюбит человека и навсегда отучит его от объективации и авторитарных структур мышления, искоренив отношения неравенства и насилия.