Некрореализм: Мертворожденный жанр русского кино

Всё начиналось с не слишком сознательных экспериментов под руководством Евгения Юфита, папы некрореализма и единственного человека, по сей день продолжающего работать в этом направлении. Юфит с товарищами, многие из которых имели отношение к ленинградской панк-тусовке (в частности, вместе с ними частенько веселился небезызвестный Андрей Свин), напивались, устраивали диковатые перфомансы в виде имитаций драк и погонь в лесах, пригородных электричках или на улицах, периодически избивали на глазах у прохожих манекен, используемый для судмедэкспертизы. Позже Юфит начал делать первые некрофотографии, на которых его персонажи появлялись исключительно в «зомби-гриме» – бинты, томатная паста и всевозможные средства и уловки для деформации лиц; потом начал снимать вышеописанные перфомансы на любительскую камеру.

Родилось словечко «некрореализм», прямо отсылающее к уже сошедшему на нет соцреализму. В 1984 году создаётся независимая студия «Мжалалафильм» (слово «мжа» обозначает дрёму, беспамятство, «лала» – детский лепет), объединившая художников из Москвы и Ленинграда. Кроме Юфита, в составе первых некрореалистов были Евгений Дебил, Алексей Трупырь, Юрий Циркуль, Олег Котельников и Андрей Мёртвый. С появлением первых фильмов люди со звучными псевдонимами начали серьёзно разрабатывать основные приёмы и принципы некрореализма. Были, в частности, эпизоды сотрудничества с курёхинской «Поп-механикой» — некрореалисты просто идиотничали на сцене: это они топили в тазу Ванессу Редгрейв и душили петлёй Нани Брегвазде, пока та усердно пела. Так родился «Мжалала-оркестр».

Евгений Юфит

Изначально искусство некрореализма, как несложно понять по вышеописанным действиям, было намеренно бессознательным. Фильмы создавались практически в считанные часы, в качестве актёров художники использовали исключительно друг друга, снимали на шестнадцатимиллиметровые камеры. «Тупость, бодрость и матёрость» – так они сами выражали избранную ими генеральную линию. Со временем общая припанкованность и декларируемая народность творчества сменилась возделыванием куда более обширного культурного поля.

Несмотря на видимое совпадение некрореалистических работ с тем, что творилось в те годы в мировом искусстве, Юфит и компания не стремились вести диалог с современной им культурой. Главные объекты их нападок и вдохновения – артефакты 20-60х гг. Методы кино, например, были выдраны чуть ли не напрямую из «Андалузского пса», первого сюрреалистического опуса Сальвадора Дали и Луиса Бунюэля: рваный монтаж, вычурная визуальность и много, много, очень много бессмысленного движения. Некрореалисты вообще очень внимательно смотрели киноклассику, а Евгений Юфит не раз признавался в большой любви к немому кино, с которым пытался экспериментировать и в собственных фильмах. Вылилось это, в частности, в примечательные игры с искажением речи, которых в некрокино очень много. Так, одна из сцен «Рыцарей поднебесья» озвучивалась стоящим на голове актёром, а находящийся в этот момент в кадре Юрий Циркуль просто шевелил губами. Любили разнообразные рассинхроны: всё, что попадало под их внимание, всеми средствами обессмыливалось. В первую очередь, это касалось героев прошлой советской мифологии и быта: лётчики-самоубийцы, санитары-оборотни, полумёртвые моряки, гомосексуальные любители полежать на рельсах и ещё целый калейдоскоп чудовищ, в которых мутировали соцреалистические персонажи, всегда заключённые в движение замкнутого круга – главной композиционной фигуры некрореализма.

Их мощный художественный расцвет пришёлся на то время, когда один за другим умирали вожди, а с ними разваливалась и советская утопия бессмертия. Смерть и без того является одной из вечных магистральных тем искусства, но некрореалисты занялись изучением её конкретной стороны – собственно, биологической смерти, но не случившейся, а бесконечно длящейся. Они буквально по расхожему афоризму Кокто «снимали смерть за работой». Это искусство, застрявшее в чистилище: мёртвое «некро» и действительное «реализм» образовывали пограничное состояние. В некрореализме очень мало от канонической «чернухи», потому что его мало интересуют несчастливые концы и печальные социальные наблюдения.

Методы кино, например, были выдраны чуть ли не напрямую из «Андалузского пса», первого сюрреалистического опуса Сальвадора Дали и Луиса Бунюэля: рваный монтаж, вычурная визуальность и много, много, очень много бессмысленного движения

Но у некрореалистов всё существовало эстетически, ради себя самого. Ходячие мертвецы и суицидальные сюжеты были вдохновлены справочниками по судебной медицине: в начале 80-х Юфит откопал в «Букинисте» пособие Эдуарда фон Гофмана, изданное в конце XIX века, в котором изучаемые мертвецы располагались не горизонтально, как им положено, а вертикально – это несоответствие нормальному положению дел и стало основой для разработки главных образов некрореализма. Никакой проблематики и пропаганды, только чистая красота разложения, которое в ранних работах отдавало парадоксальной витальностью. Когда некрореализм распался как движение (случилось это к концу 90-х годов), Юфит с его более-менее постоянным партнёром Владимиром Масловым вообще перестали называть человека какими-либо словами, кроме Homo sapiens, окончательно сузив все возможные антропологические интересы до чистой биологии. Вероятно, из-за того, что советский миф, с которым боролись ранние некрореалисты, тихо ушёл сам, оставив художников без питательного контекста. 

В 1988 году в некрореализм приходят новые люди – это, в первую очередь, Владимир Маслов, Сергей Серп и Владимир Кустов, сформулировавший принципы «некростатики» и «некродинамики». Начались бурные гастроли по фестивалям и выставкам, в основном зарубежным – Монреаль, Торонто, Роттердам, Амстердам, Нью-Йорк. В 1992 году «Папа, умер Дед Мороз» получил Гран-при на МКФ в Римини, что окончательно сдвинуло некрореализм в раздел элитарного искусства и вызвало предсказания его скорого конца. Так оно и произошло: Юфит, последний полнометражный фильм которого вышел в 2005 году, остался в одиночестве, зато не потерял верность изобретённому им самим феномену. Жив, здравствует, до сих пор творит и читает ностальгические лекции.

Интерес к некрореализму не проходит по сей день: последняя масштабная выставка некроработ состоялась в ММСИ в 2011 году, и своего идиотического обаяния они точно не потеряли, несмотря на весь разведённый вокруг этого течения искусствоведческий пафос. Смерть, как любовь, всегда витает в воздухе. Смотрите и разлагайтесь.

Это искусство, застрявшее в чистилище: мёртвое «некро» и действительное «реализм» образовывали пограничное состояние