Индустриальная музыка всегда была одновременно и на острие, и за чертой. Безумные эксперименты со звуком и психикой слушателя, тексты, поднимающие самые неудобные и болезненные для общества темы, оформление релизов, напоминающее что-то среднее между творчеством душевнобольных, дешёвым порножурналом и фотографиями судмедэкспертов.

Со временем индастриал в самом широком его понимании, как и любой другой некогда прогрессивный жанр, забуксовал на одном месте, закутался в кокон из штампов и клише и, казалось, готовился потихоньку сойти с корабля истории. Но этого не случилось, во многом благодаря притоку свежей крови в экстремальную шумовую музыку. Молодые и дерзкие вдохнули в такие направления, как нойз и пауэр-электроникс, новую жизнь. О них и пойдёт речь.

 

 

 

Pharmakon

Пусть вас не смущает аптечное название этого нью-йоркского проекта. Pharmakon в переводе с греческого означает «очистительная жертва», «козёл отпущения» (призванный, если верить Рене Жирару, предотвратить эскалацию насилия в обществе). Маргарет Шардье, стоящая за проектом, на первый взгляд не производит впечатления человека, способного создавать такую жуткую и пронзительную музыку. Но она создаёт. И делает это очень неплохо, следуя лучшим образцам жанра из прошлого. Шутка ли, Маргарет занимается экспериментальной электроникой с 17 лет. В отличие от большинства экспериментальных шумовых проектов, в творчестве Pharmakon нет места импровизации: она тщательно и продуманно оттачивает каждую составляющую своих треков как для студийной записи, так и для живых выступлений. Каждое звуковое событие здесь на своём чётко определённом месте, и вся эта махина направлена на слушателя. Уже первый её релиз в качестве Pharmakon вызвал оживление среди ценителей и знатоков жанра, обеспечив ей прочное место на культовом лейбле Sacred Bones.

 

«Самые острые и мучительные отзывы о своей музыке я получаю от людей, никогда раньше не слышавших шумовую музыку. Это очень глубокая человеческая реакция».

 

 

 

 

Puce Mary

Ещё одна девушка, задающая тон на современной шумовой сцене. Датчанка Фредерикке Хоффмайер гораздо злее предыдущей барышни. Её звук более абразивный, скрежещущий и, вы будете смеяться, более танцевальный. Ритмические структуры органично сожительствуют с хаотичными нойзовыми пассажами, что, с одной стороны, напрочь вышибает тебя из зоны комфорта, с другой же — погружает в медитативное состояние, вскрывая такие пласты в сознании, о которых даже не подозреваешь. Живые выступления Puce Mary — отдельная песня. Фредерикке считает, что между исполнителем и аудиторией не должно быть свободного пространства, что слушателю нужно кричать прямо в лицо, чтобы достучаться до него. Что она и делает на своих концертах, предпочитая крохотные полуподвальные клубы большим площадкам.

 

«Никогда не знаешь, какой будет публика, чего она ждёт. Не то чтобы я заботилась об ожиданиях людей, но играть для тех, кто никогда не слышал шумовой музыки раньше, обращая и преобразовывая их, — это совершенно иной опыт».

 

 

 

 

Damien Dubrovnik

Название проекта — не имя собственное. Это детище двух датских парней — Кристиана Стадсгорда и Локе Рабека. Последний, к слову, персона на современной музыкальной сцене далеко не последняя, и речь сейчас даже не о шумовой музыке. Рабек — основатель лейбла Posh Isolation, одного из центров новой музыкальной силы современности, участник Lust for Youth и ещё целой кучи других не менее важных проектов. Damien Dubrovnik — способ выразить всё самое больное и накипевшее, выплеснуть ту деструктивную энергию, которая неизбежно копится в каждом современном человеке.

В лучших традициях «новых шумных» музыканты не зацикливаются на чём-то одном: здесь есть место и жёсткому шуму, и дисторшированным ритмам, и успокаивающему дрону. Несмотря на такую разношёрстность, музыка проекта не распадается на отдельные части, а звучит так, как будто эмбиент просто не может не соседствовать с оглушительным лязгом металла.

 

«Разные эмоции и истории нуждаются в разных языках и установках».

 

 

 

 

Prurient

Писать о проектах Доминика Ферноу сегодня немного странно, потому что его успели облизать все — от полуподпольных индустриальных зинов до солидных изданий типа Pitchfork и FACT. Ферноу успел переиграть и оказать влияние на целую кучу жанров от техно до блэк-метала. Но именно Prurient был и остаётся его самым любимым детищем, где он может по максимуму выразить себя. Настоящая рок-звезда на шумовой сцене, Доминик не закутывается в плащ своей славы, а с каждым новым релизом убедительно доказывает, что в экспериментальном шуме ещё остались белые пятна, ждущие своих первооткрывателей. Последний его альбом «Frozen Niagara Falls» — не что иное, как карта этих неизведанных земель, и по заданным им направлениям уже следуют молодые музыканты, играющие шум.

 

«В конце концов я просто создаю звуки, которые хочу услышать, и это самое главное в этой философии, то, что привлекло меня с самого начала: тотальное эгоистичное создание собственного мира».

 

 

 

 

Theologian

Ли М. Бартоу — человек далеко не последний среди олдовых шумовиков. В своё время его проект Navicon Torture Technologies был одним из самых продуктивных и передовых на американской пауэр-электроникс-сцене. Пару лет назад Бартоу ушёл с радаров, заявив, что заниматься звукоизвлечением больше не собирается. Подобный поступок был вполне объясним: едва ли не в каждом интервью Бартоу признаётся в куче комплексов, фобий и расстройств, которые одолевают его с самого детства. Но долго молчать он не смог и вернулся с совершенно новым материалом. Theologian — это потрясающая смесь из дет-индастриала, пауэр-электроникс и утробного эмбиента, увиденных с совершенно неожиданного ракурса. Хриплые вопли здесь превращаются в завораживающий и гипнотизирующий вокал, а обволакивающие звуковые ландшафты вдруг взрываются оглушительным, сметающим всё на своём пути завыванием синтезаторов.

 

«Музыка — это жизнь. Без неё для меня в этом мире не было бы ничего. Она — важнейший компонент того, как я познаю реальность, и мне сложно представить, как бы я был без музыки».

 

 

 

 

Trepaneringsritualen

Проект шведа Томаса Мартина Экелунда многие знатоки называют спасителем жанра дет-индастриал. И для этого есть все основания. Раньше Томас играл сладкозвучный синтипоп в проекте Soma Sema, затем переключился на изоляционистский эмбиент в проекте Dead Letters Spell Out Dead Words и вот, наконец, обратил свой взор в сторону шумовой музыки. Загнувшийся, казалось бы, дет-индастриал (отцы-основатели Deutsch Nepal и Brighter Death Now в своё время вошли в затяжной алкогольный штопор) в руках Томаса заиграл новыми красками и смыслами. К утробной и хтонической жути Томас с ловкостью фокусника присовокупил глубокую атмосферу, блэк-металлическую агрессивность и философские тексты на оккультную и религиозную тематику, получив на выходе едва ли не самый мощный проект на современной шумовой сцене.

 

«[Создание проекта] остаётся неясным для меня даже сейчас, это не было осознанным решением. Я думаю, T × R × P просто должен был появиться в этом мире».