Но пасаран: Кто отстаивает нашу свободу в российском интернете

Разговоры о том, что за отстаивание наших с вами свобод в интернете пора взяться серьёзно, идут уже не первый год. И пока Шварц, Ассанж и другие рассказывали нам о том, как всё должно быть устроено в идеальном мире, этих самых свобод как будто стало ещё меньше. Разговор о рунете — вообще отдельная история, требующая специфического подхода. Как раз такой и пытаются выработать герои нашего материала, так что им слово.

Пиратская партия России — большая и многогранная организация. Мы пытаемся участвовать в политической жизни страны, но из раза в раз терпим неудачи — правительство принимает законы быстрее, чем мы можем им как-то противостоять. Мне кажется, Пиратская партия — не только про интернет.

Кроме усиления рубля, России нужно и смягчение контроля авторских прав и патентов. Китай, который мы знаем сегодня, десять лет назад собирал компьютеры на коленках, а теперь — один из главных народов-инноваторов в мире. Сначала они копировали у других, теперь же сами задают технологические тренды.

У нас недостаточно благоприятные условия для инновационного бизнеса. Слова Медведева об отсутствии препятствий для предпринимателей — полная чушь. Барьеров нет у крупных корпораций, а молодым предпринимателям очень сложно справляться с бюрократическим адом. Проще говоря, в России не берут в расчёт молодых профессионалов, которые готовы делать всё для своей страны. Мы — молодые предприниматели — живём вопреки, а не благодаря властям.

Интернет-компании в первую очередь занимаются бизнесом, от них нельзя ждать ответственности за цензуру и ограничение свобод в интернете, их цель — заработать деньги. Они отстаивают исключительно свои интересы и поэтому вряд ли станут как-либо противодействовать правительству. А пользователям в первую очередь стоит начинать с себя — мы должны заниматься самообразованием, ведь в ближайшее время всё будет только хуже. Изучайте анонимайзеры, обходы блокировок и другие пути противодействия. И главное — когда вы зайдёте на свой любимый сайт, а он заблокирован, не переходите на другие страницы и не забивайте. Сделайте что-то с этим сами — это самое главное.

Я, безусловно, против тех ограничений, которые лоббируются Лигой безопасного интернета — это прямое нарушение прав граждан, их права на доступ к информации. Лучшая фильтрация — та, которую настраивает сам пользователь в своих поисковиках и браузерах. 

Сегодня в нашей стране ситуация такая, что граждане по большому счёту равнодушно относятся к введению цензуры в рунете. Я не говорю, что бороться бессмысленно, но можно вести конструктивный разговор с правительством — благо, дискуссионных вопросов касательно интернета полным-полно. Государство бывает разным, и сейчас оно стремится к тому, чтобы усовершенствовать применение законопроектов, и десять раз подумает, прежде чем утвердить спорный закон. Важнее всего нам высказывать своё собственное мнение — ведь это, безусловно, наше право. С крупными компаниями всё иначе — у них всё-таки бизнес, и когда речь идёт о деньгах, то принципы уходят зачастую на второй план. Компании должны выполнять условия государства в любом случае, даже если они с ними не согласны. Поэтому, мне кажется, именно пользователи сыграют основную роль в судьбе рунета.

«Роскомсвобода» делает важные вещи: важно иметь стороннего регулятора в вопросах интернета, особенно когда они касаются разумности и правильности формулировок — вот что такое экстремизм? Если посмотреть в определение слова, то туда может подойти всё что угодно. Решение принимают люди, с ними могут не согласиться, и из этой несогласованности рождаются неприятные казусы. Эти вещи нужно обсуждать, и при этом обсуждать общественно.

В России интернет развивается с некоторым отставанием, поэтому на этапе принятия решений нужно основываться на международном опыте — как негативном, так и позитивном. Так получится избежать в том числе и траты лишних средств, что для нашей страны немаловажно. Надо иметь в виду и западные, и восточные проекты, и мне очень жаль, что чаще всего при обсуждении закона в Госдуме никто не удосуживается заняться простейшим анализом.

Мне кажется, что российская система интернет-цензуры основана исключительно на запугивании, для того чтобы постоянно держать интернет-компании в неком подвешенном состоянии. Конечного результата инициатив может и не быть, просто будут приниматься всё более и более строгие законопроекты. Интернет-компании теперь ждут чего-то худшего, и это заставляет их идти на поводу у власти. Интернет-цензура у нас не технологическая, она основана на давлении и рассчитана на то, что компании сами примутся прибегать к правительству. И пока что всё работает.

Наша система регулирования сети кардинальным образом отличается, например, от китайской модели — там интернетом занимается огромное государственное ведомство, там просто физически слишком много людей. У нас затраты на цензуру свалены на плечи самих интернет-компаний, а функции Роскомнадзора разительно отличаются от того, что делают китайские ведомства. 

Во время внедрения систем фильтрации в России говорили о том, что правительство основывается на опыте Великобритании на этом поприще. Там существуют организации, которые занимаются блокировкой опасного для детей контента. Когда у нас внедрялась цензура, правительство этим занималось, основываясь на защите детей. Но разница между нами и англичанами в том, что у них регуляцией занималась общественная организация, а у нас — правительственное ведомство. 

За всю историю борьбы с цензурой только один сайт из сотен пошёл в суд. Проблема заключается в том, что сами владельцы сайтов считают, что перевести сайт на другой домен будет проще и дешевле, но это полное бездействие. А как бороться с блокировкой простым пользователям? Им остаётся пользоваться браузерами вроде Tor и обходить интернет-цензуру любыми возможными способами самим.

Государство постоянно заявляет, что в недрах Tor, в глубоком интернете творятся беспредел и хаос и что методы обхода блокировок стоит запретить, но дело в том, что российская цензура не основана на технологиях. У нас попросту не могут запрещать какие-то вещи технологическим путем. Нет такой компании «Тор», куда можно прийти и заставить всех бояться, а когда так сделать невозможно, правительство впадает в ступор. И это единственное объяснение, почему Tor у нас всё ещё не запрещают, ведь с такими намерениями государство может запросто опозориться.

Я не вижу в России осознанного движения за свободный интернет. Дело в том, что у нас всё ещё существует множество возможностей ухода от запретов. У нас не борются, а всего лишь обходят, и пока все калитки не закрыли, никакой борьбы в нашей стране не будет.

«Роскомсвобода» существует с ноября 2012 года — это что-то вроде реакции на беспрецедентный антипиратский закон того времени. К нашему удивлению, проект оказался востребованным, мы первыми в рунете отслеживали и рассказывали о правонарушениях, связанных со свободой в интернете. Кроме того, мы собрали 100 тысяч подписей против антипиратского закона, что нанесло ментальный удар по представителям спецслужб: они точно не ожидали такой поддержки петиции. Когда мы обсуждали этот вопрос, я видел не то что бы страх в глазах, но озабоченность и удивление. Хотя петицию всё равно слили.

Антипиратские законы неожиданно обрушились на общество, потому что у нас нет интернет-лоббизма как явления — мы пока не можем серьёзно противостоять законодательству. Дальше будет только хуже.

Свободу в интернете представить сложно, но мы предлагаем вернуться к тем временам, когда наша интернет-отрасль активно развивалась и жила припеваючи на международном рынке без государственного вмешательства. У нас была уникальная страна, где создавались уникальные продукты в условиях саморегуляции — всё решает сообщество, и мы думаем, что для рунета такая модель организации подходит больше всего. У нас боятся, что без регуляции в интернете наступит тотальная анархия, хотя в начале тех же 2000-х всё было отлично. Пользователи интернета не дураки, они сами могут сформировать принципы, по которым хотят развиваться. Хотите — называйте это анархией, но при этом она будет управляться изнутри — это не теория, а практика.

Сегодня активен тренд на закрепощение интернета, превращение его в государственную структуру — где-то строже, где-то мягче. Наше направление лежит где-то между Китаем и КНДР. Мы пытаемся контролировать интернет похожими способами, есть даже проекты интранета — собственной внутренней огороженной сети, как в Корее. Надо понимать, что при всём желании контролировать интернет, как в Китае, у нас этого не получится. У нас нет подходящего оборудования и настоящего министерства цензуры, в котором десятки тысяч людей будут сидеть и контролировать сетевое пространство вручную.

Законы обходить можно: есть тысячи лазеек, которые тщательно пытаются скрыть. Последний пример — совсем недавно некий анапский прокурор постановил заблокировать «Роскомсвободу» исключительно за то, что на сайте описаны способы восстановления нарушенных цифровых прав на доступ к информации и защиты частных коммуникаций. Получается, запрещают уже и говорить об этом. Так вышло, что от Камчатки до Калининграда прокуратура может с лёгкостью блокировать любой сайт — передают дела в суды, а там всем наплевать ещё больше, запрещают уже на автомате. Несмотря на то что Роскомнадзор — регулятор рунета, действительно влияют на интернет в основном лишь решения суда.

А в судах люди часто не понимают, с чем вообще имеют дело, и приходится буквально на пальцах объяснять устройство интернета. Хорошие специалисты стоят дорого, а в нашем суде помощникам — они чаще всего и рассматривают интернет-дела — платят копейки. Кроме того, в прокуратуре отсутствует понимание самой проблемы интернета, поэтому мы и видим, что пользователей привлекают к ответственности за репосты и появляются другие дикие дела.

Конечно, в Роскомнадзоре есть грамотные и адекватные люди, которые понимают всю несуразность собственных предложений. Как иначе объяснить то, что «Википедия» всё ещё не заблокирована — если бы к закону подходили формально, то интернет-библиотека была бы запрещена давным-давно. 

[В России] западным компаниям приходится из раза в раз подстраиваться под требования и новые идиотские законы правительства. Ради сохранения бизнеса в России им всегда приходится договариваться, при этом о противостоянии здесь речь не идёт. Законы в нашей стране пишутся не для того, чтобы их соблюдал мировой интернет — это способ давления на крупных [местных] интернет-игроков, которых вы точно знаете.

Зарубежные законодатели понимают, зачем нужен Tor и другие средства шифрования. Не думаю, что Silk Road негативно повлияет на будущее шифрования — это мировой тренд, и если вы ему не следуете, то остаётесь позади. А «Шёлковый путь» — это пример точечной борьбы с преступностью, вполне полезный для нашего правительства. С ловлей педофилов, образно говоря, Тесак справлялся лучше Роскомнадзора.

Фотографии: Андрей Носков