Работы американского художника Кита Харинга, ушедшего из жизни от СПИДа в возрасте 31 года больше 20 лет назад, продолжают жить в популярной культуре.

Все начиналось с рисунков мелом на стенах Нью-Йорка, а закончилось выставками на Тайм-Сквер и дружбой с Энди Уорхолом и Мадонной. Сегодня он стал одной из легенд уличного искусства Нью-Йорка наравне с Баскией и Кенни Шарфом, а его фигура то и дело всплывает в работах брендов уровня Comme des Garçons и Colette.

«Боюсь, что однажды проснусь и не смогу рисовать»: Последнее интервью граффити-легенды Кита Харинга. Изображение № 1.

Этой осенью марка Obey совместно с Фондом Кита Харинга выпустили капсульную линейку одежды и аксессуаров, основанных на его работах. В честь этого и просто в память о легендарном художнике FURFUR выпускает архивное интервью Кита Харинга, которое он дал журналу Rolling Stone 10 августа 1989 года, за полгода до смерти.

Кит Харинг

Нью-йоркский художник и скульптор

«Боюсь, что однажды проснусь и не смогу рисовать»: Последнее интервью граффити-легенды Кита Харинга. Изображение № 6.

Что побудило вас стать художником? 

Мой папа — мультипликатор, так что я с самого детства рисовал мультфильмы, персонажей, придумывал истории. То, что я рисовал, было одинаково далеко и от привычных художеств, и от мультипликации. Я принимал галлюциногены, мне было 16 или вроде того, и психоделические образы приходили сами собой словно из подсознания, как автоматическое письмо.

Вы стали принимать наркотики, потому что это было модно?

Наркотики были способом протеста и в то же время способом уйти от всего. Все эти антинаркотические штучки по телевидению еще больше подталкивали меня к протесту. Наркотики открыли совершенно иной мир, абсолютно изменили меня. И в то же время сделали меня настоящим огорчением для семьи, ужасным подростком, серьезно помешанным на наркоте. Угнетенный, я убегал из дома, а возвращался под сильным кайфом. Мы с друзьями потребляли и продавали «ангельскую пыль» (жаргонное название для PCP. — Прим. ред.). 

«Боюсь, что однажды проснусь и не смогу рисовать»: Последнее интервью граффити-легенды Кита Харинга. Изображение № 7.

На одной из стен Нью-Йорка вы создали известную картину против наркотиков — «Crack is wack» («Крэк — это безумие»). А какая разница между детьми, употребляющими крэк, и вами, когда вы были моложе и также употребляли наркотики? 

Крэк — наркотик бизнесменов. Его изобрели люди, которые никогда не разбогатели бы на марихуане. По действию крэк кардинально отличен от расширяющих сознание наркотиков вроде ЛСД или марихуаны. Даже противоположен — он делает вас раболепно зависимым: вместо того чтобы дать уму свободу, крэк подчинит вас кому угодно, способному достать наркотик. Думаю, крэк хуже героина. Героин успокаивает и делает вас безразличным человеком, а крэк превращает в полного шизофреника, агрессивного и одержимого абсурдными желаниями большего. Самое отвратительное, что, кажется, нет силы, которая по-настоящему хотела бы решить проблему крэка. Правительство, единственный контролер ресурса, ведет мнимую борьбу с наркотиками, а за время пребывания Буша на посту вице-президента поток кокаина в страну был просто феноменальным.

Ваша кампания за безопасный секс — это откровение для меня. 

Да, люди очень сильно на нее реагируют. Учителя везде просят у меня наклейки, пропагандирующие безопасный секс. В США люди стесняются говорить об этом. В Европе же это абсолютно приемлемо. Многое из того, что мы видим в Штатах, является адаптированным. Это происходит из-за того, что некоторые думают, что люди не все могут воспринять. На самом деле, если людям давать полную информацию, то они оценят это. Я хотел сделать что-то, что несло бы информацию с чувством юмора. Сама по себе тема очень болезненная и несмешная. Людям трудно даже шутить об этом. Если они не привыкнут шутить о презервативах, нечего даже и думать, что они пойдут и купят их. 

«Боюсь, что однажды проснусь и не смогу рисовать»: Последнее интервью граффити-легенды Кита Харинга. Изображение № 8.

Вы потеряли столько близких друзей. Не задумывались ли вы, почему это случилось?

К сожалению, смерть неизбежна. Я потерял многих, но не всех — мои родители и семья в целости. Всегда может быть хуже. Но столкновение лицом к лицу со смертью — сверхчеловеческий урок, особенно в юном возрасте. Это похоже на то, как исчезают друзья на войне. Однажды я нагнал впереди идущего прохожего, и мы говорили немного о нем, немного обо мне, обо всем, что происходит вокруг. Он сказал, что я счастливее, чем он когда-либо в жизни. И тут я все понял — так понял, как никогда не понимал до этого. Потому что он видел людей гораздо моложе и в лучшей физической форме, которые распались в ничто.

У вас есть какие-то еще симптомы, кроме поражения тканей? 

Нет. Я никогда не был болен так, чтобы не вставать с кровати. Но все, что происходит, будто происходит не с тобой: где-то далеко, не в том месте и в неподходящее время. Через десять лет все будет иначе. Неизбежно. Вначале никто не знает, что делать с любой новой болезнью. И я просто не вовремя заболел. Мы все заразились, потому что даже не знали, что эта болезнь существует. Когда люди заболевали, они понятия не имели, откуда это взялось и что они больны, так что мы не знали, как защититься и предотвратить это. Сейчас у людей нет оправданий.

«Боюсь, что однажды проснусь и не смогу рисовать»: Последнее интервью граффити-легенды Кита Харинга. Изображение № 9.

Вы тусовались с Мадонной, Майклом Джексоном, Йоко Оно, Бой Джорджем, красивыми и обаятельными. 

Я знал Мадонну. Мы появились на сцене в Ист-Виллидж в одно и то же время. Она только начинала. Я видел, как она пела в «Фан Хаус». С другими я познакомился через Энди, который был таким человеком, вокруг которого всякое происходило. Я больше не хожу на все эти вечеринки, не веду эту гламурную жизнь. Когда я ходил туда, то был молод и наивен, и все это было действительно восхитительно и невероятно — встретить за кулисами Майкла Джексона или попасть в дом к Йоко. Я не мог поверить, что нахожусь там. Еще более неправдоподобным был обед у нее. Я привел Мадонну и художника Мартина Бургуна. Боб Дилан был там, Дэвид Боуи, Игги Поп. Так, потолкались на кухне. Сначала ты ошарашен всем этим, но потом действительно быстро привыкаешь. 

 

 

 

ВСЕГДА ОСТАНУТСЯ ВЕЩИ, КОТОРЫЕ ТЫ НЕ УСПЕЛ ДОДЕЛАТЬ

 

 

 

Остается ли сейчас у вас время на жизнь вне работы?

Я законченный трудоголик и очень переживаю, что однажды проснувшись, не смогу ничего сделать. Я получаю от этого удовольствие. Я не жалуюсь. Совсем. В какой-то степени это привилегия. Когда я был маленьким ребенком, всегда чувствовал, что умру молодым, в 20 лет или около того. Так что я всегда жил так, как будто ожидал этого. Я делал все, что хотел, и сейчас делаю все, что хочу. 

Не важно, как долго ты работаешь, это всегда заканчивается. И всегда останутся какие-то вещи, которые ты не доделал. И это ничего бы не значило, если бы ты дожил до 75. Всегда будут новые идеи. Всегда будет что-то, что бы ты хотел завершить. Ты можешь работать за десятерых. Если бы я мог себя клонировать, то и тогда хватило бы работы на всех, даже если бы меня было пятеро. И я ни о чем не жалею. Одной из причин того, что я не боюсь смириться с приближением смерти, это то, что это не ограничение, но это путь. Это могло бы случиться в любое время, и это когда-нибудь случится. Если ты разделяешь такую философию, то смерть ничего не значит. 

 

Спасибо магазину eclothes за предоставленную возможность публикации интервью.
Фотографии с официального сайта Кита Харинга