Психология свободы
Психология свободы: Почему в кризис мы чаще ходим на тусовки и больше веселимся?
Почему в тяжёлые времена мы не ведём себя разумно и вместо домашней аскезы вновь и вновь идём спускать деньги на фастфуд и вечеринки?
Время — деньги. Впервые данное выражение было представлено обществу в XVIII веке в книге «Советы молодому купцу» идеологом американского капитализма Бенджамином Франклином. Развивая эту метафору, можно сказать, что для западного общества характерна направленность на будущее — так называемая перспективная временная ориентация, определяющая игнорирование традиций, пренебрежительное отношение к коллективной памяти, стремление отгородиться от прошлого, надежда на будущее.
Подобной ориентации придерживаются представители предпринимательских профессиональных групп, а также молодые, экспансивные общества — например, американское и австралийское. Другой тип общества — погружённое в прошлое, культивирующее традиции, отмечающее годовщины, придающее большое значение сооружению памятников, старающееся сохранить коллективную память и ностальгирующее по прежним временам. Для таких обществ характерна ретроспективная временная ориентация — направленность на прошлое. Она характеризует социальные группы, которые пережили изменения, воспринимаемые как ухудшение по отношению к прежней силе и влиянию — например, те, кто с ностальгией вспоминают Советский Союз или Российскую империю.
В условиях нужды и угнетения, а также в противоположных ситуациях полного благополучия и богатства люди стремятся жить сегодняшним днём, не задумываясь ни о вчерашнем, ни о завтрашнем — в таких случаях говорят о направленности на настоящее, или о презентативной ориентации. Акцент на прошлом и настоящем времени, характерный для российского общественного сознания, находит отражение, в частности, в экономическом поведении сограждан.
Несмотря на кризис и «черный декабрь», встреча Нового года в России прошла с размахом. По сравнению с предыдущими годами, в течение 11 дней праздничного отдыха в 2015 году россияне вели себя скорее расточительно, чем экономно. Лишь одно гипотетическое объяснение поведения, не учитывающего последствий кризиса, подчиняется логическому рассуждению: реальные доходы россиян пока что не упали, и время осознания кризиса и его последствий наступит ближе к лету.
Другая гипотеза лежит в области поведенческой экономики и опирается на человеческий фактор и сложившиеся экономические практики.
Так, можно обоснованно предполагать, что для россиян характерен короткий горизонт планирования: события, которые должны произойти за пределами полугода, мы не рассматриваем всерьёз и, как следствие, не строим дальновидных планов на собственный кошелёк. По мнению исследователей, изучавших планирование в крупных российских компаниях, широта горизонта планирования зависит от устойчивости политической и экономической ситуации. Привычка к неопределённости, формировавшаяся со времён ранней перестройки, — одна из причин неактуальности долгосрочных планов для большинства российских компаний.
Результаты экспериментальных социологических исследований перекликаются с теоретическими утверждениями о временной ориентации на прошлое и настоящее, характерной для русского культурного сознания, а также с исследованием взаимосвязи восприятия будущего времени и строением языка, проведённым бихевиористом-экономистом Кейтом Ченом. Он обратил внимание на различия в описании времени в английском и китайском языках и выделил так называемые языки «без будущего (времени)» (futureless languages) и языки «с будущим (временем)» (futured languages). Первые, в отличие от вторых, не требуют изменения языковых конструкций, когда речь идёт о предстоящих событиях.
ПИР ВО ВРЕМЯ ЧУМЫ
По данным ВТБ,
в эти январские праздники клиенты банка потратили 6,3 млрд рублей, в то время как
в прошлом году этот показатель
составил 4,8 млрд,
а два года назад — 3,5 млрд.
Например, в китайском языке фраза «идёт дождь» одинаково звучит в контексте и прошлого, и будущего времени: то есть буквальный перевод с китайского звучит как «вчера идёт дождь», «сегодня идёт дождь» и «завтра идёт дождь». Проанализировав особенности экономического поведения носителей той и другой группы языков, Кейт Чен обнаружил, что среди носителей языков «без будущего» (таких как китайский, немецкий, эстонский) тенденция делать сбережения более ярко выражена, чем среди носителей языков «с будущим» (итальянский, французский, английский, русский и другие). Была отмечена эта особенность и в иных человеческих пристрастиях: оказалось, что носители языков «без будущего» меньше курят, менее склонны к ожирению и в итоге уходят на пенсию с большим количеством денежных накоплений.
Исследование подтвердило, что язык — зеркало не только культуры и общественного сознания, но также способа осмысления времени. Можно предположить, что для носителей языка «без будущего» предстоящие события являются не менее реалистичным, осязаемым и значимым фактором, влияющим на принятие решений, чем события настоящего — что и отражает язык. В сознании россиян, как носителей языка «с будущим», временной континуум осмыслен по-другому, и будущее в нём занимает более далёкую и менее актуальную позицию, чем на континууме в сознании немцев или китайцев. Проведя связь между строением языка и восприятием времени в России, можно более надёжно объяснить характерный для россиян краткосрочный горизонт планирования и стремление жить сегодня, не откладывая на завтра — а пока что данная причинная связь остаётся на уровне предположения.
Из предположения вытекает ещё одна гипотеза, объясняющая природу Валтасарова пира в новогодней России тем, что, проводя кризисное время в праздничном забытьи, россияне мысленно откладывают события «менее актуального» пугающего будущего на потом, как бы дистанцируются от него. Такой «магический» ход мышления ёмко выражает метафора, сформулированная в XIX веке русским историком А. М. Карамзиным: «Время — это лишь последовательность наших мыслей».
По словам экзистенциального психолога Р. Мэй, использовавшего терминологию бихевиоризма — направления психологии, из которого возникла поведенческая экономика: «Свобода возникает в паузе между стимулом и реакцией». Грузинский психолог Д. Н. Узнадзе также утверждал, что первый шаг к свободе — ничего не делать, задержать непосредственную реакцию, сделать паузу, а затем уже перейти к свободе «что-то делать». Именно в паузе субъект получает возможность отойти от обстоятельств и оценить происходящее, «отталкиваясь от самого себя». Разорвав связь между условиями и ожидаемой реакцией на них, субъект овладевает ситуацией и в следующий момент может делать всё что угодно. Достичь этой свободы действия в любом эксперименте способен человек, но не животное: в экспериментальных сессиях И. П. Павлова в ответ на положительное подкрепление собаки неизменно выдавали ожидаемую рефлекторную реакцию.
Возвращаясь в мир людей, можно предположить, что продлённый срок новогодних праздников предоставил россиянам возможность сделать паузу; вероятно, для кого-то она стала первым шагом на пути к осмыслению и свободе, а для кого-то — звеном в порочном круге «выученной беспомощности», или очередным подкреплением в бихевиористском эксперименте.
ДОМАШНЕЕ ЧТЕНИЕ
Дэн Ариэли. «Предсказуемая иррациональность»
Комментарии
Подписаться