«Бог поругаем не бывает»: Христианские активисты, вступившиеся за противников храма в «Торфянке»

К статье 148 УК РФ отношусь резко отрицательно, потому что Бог поругаем не бывает, а понятие религиозных чувств — это очень опасная вещь. Как можно разграничить, могут ли религиозные чувства быть у неверующего? Получается, что это либо дискриминация, либо их религиозные чувства теоретически может оскорбить любое проявление моих религиозных чувств. Это вне компетенции закона. 

Не знаю, к сожалению или к счастью, но сейчас в церкви очень сложная ситуация. Понимаете, с точки зрения любого христианина, глава церкви — это Христос, о нём мы знаем из Благой вести, из Евангелия. Любой, кто называет себя главой церкви, преувеличивает. Церковные вопросы решаются внутри соборов, но тут тоже есть некоторые сложности, поэтому церковь не делегирует какого-то отдельного человека или институт, который будет говорить от её имени. Я как христианин тоже выражаю мнение церкви, поэтому мне кажется, что самое главное сейчас — чтобы каждый христианин высказал свою точку зрения, свою позицию. А ждать этого от того, кто сейчас возглавляет — ну просто нелепо.

К радикальным религиозным организациям отношусь отрицательно. Это противоречит Евангелию, противоречит учению Христа. Когда люди, прикрываясь Христом, говорят какое-то бесчинство — это неправильно. 

Нужны ли Москве новые храмы? Вполне возможно. Раньше строили на народную копейку — если общине нужен храм, которого не хватает, то она своими силами его строила. Так, например, делали многие эмигранты, когда бежали от большевиков — служили в Европе в гаражах. И ничего — это были полноценные храмы. Более того, когда сейчас это становится бременем для налогоплательщиков, это также становится антипроповедью христианства. К тому же если община на свои деньги строит храм, то есть надежда, что деньги не будут разворовываться, в то время как государственные деньги разворовываются сейчас замечательно.  

К статье 148 отношусь плохо. Чем люди оскорбляют чувства верующих? Они же не оскорбляют [самих] верующих. В квартире Марины Веригиной, где 14-го числа прошёл обыск, иконы висят — она тоже верующая. Но в данной ситуации — на «Торфянке» — речь идёт не о вере, а о земле. Ещё четыре года назад, когда я впервые вышла на протест, я защищала детскую поликлинику своего ребенка, которую хотела забрать инстанция под названием РПЦ. Они считали, что детей можно выкинуть куда угодно по разным адресам, а здание принадлежит им. В течение двух лет я смогла доказать, что несмотря на все то, есть у нас закон о социальном обеспечении детей. В итоге Собянин подписал строительство новой поликлиники.

Я хоть и христианка, но, скорее, агностик. Я уважаю любую веру, потому что вера, в первую очередь, в человеке. Сейчас, секундочку, к нам полиция идёт…

(Подходит полицейский. Алла объясняет ему, что её знакомые активисты отошли на положенные по закону об одиночных пикетах 50 метров, потому что место прямо напротив храма заняла провокатор — женщина в длинной юбке с плакатом, выражающим благодарность за «помощь, поддержку и защиту прав верующих на „Торфянке“» от «общины Казанской иконы Божьей Матери». «Не переживайте, мы рядышком», — успокаивает правоохранитель)

К официальной позиции РПЦ по данному вопросу отношусь плохо. Я считаю, что это необоснованные обвинения — во всяком случае то, что я читала в заявлении на сайте ТАСС. Но я не полностью в теме, потому что у меня не только парк «Торфянка» — я занимаюсь юридической помощью по всей Москве, поддерживаю все парки, а в каждом своя проблема. Считаю, что в «Торфянке» РПЦ просто использует своё служебное положение. То, что происходило — это издевательство над людьми, даже не в плане закона. Когда к тебе приходят в 6 утра с обысками, человек в любом случае будет находиться в шоке, при этом людей забирали вместе с семьями. 

К радикальным организациям вроде «Сорок сороков» также отношусь плохо, как и к радикализму в целом. Как я и сказала полицейским только что: конструктивный диалог должен быть всегда. Они [радикальные религиозные активисты] же только провоцируют. Но ассоциировать их с религией нельзя — в данном случае это просто воинствующая организация. Но я не буду — как РПЦ — обвинять людей в том, что они получают деньги где-то там. Как знаете, сейчас принято говорить, что в Госдепе, если люди парк защищают, то обязательно за деньги. Это ерунда. Я не знаю таких людей, которые занимаются этим за деньги. Но я знаю много людей, которые просто хотят жить в своем городе — при чём здесь иностранные деньги? Я, как и они, хочу парк, чтобы там гуляли мои внуки.