Россия — идеальная почва для феминистского активизма: практика двойной занятости сочетается здесь с махровым традиционализмом, депутаты, не опасаясь лишиться головы, предлагают запретить аборты, а телеведущие ежедневно корят избитых мужьями женщин за недостаток покорности. 

На этом фоне в сети появляется всё больше публицистов и сообществ, дающих отпор полусгнившим останкам патриархата. Мы попросили киберфеминисток рассказать о себе, своей борьбе и поддержке аудитории. 

Интервью: Андрей Носков

 

 

 

«Гнев может послужить отличным топливом»: За что борются российские киберфеминистки. Изображение № 1.

 

Настя Красильникова

Telegram-канал «Дочь разбойника»

 

 

 

 

Даже сейчас мне сложно сказать вслух: «Я феминистка», хотя, похоже, я она и есть. Я сталкивалась с самыми разными проявлениями гендерной дискриминации, и в какой-то момент это стало меня возмущать. А всё, что меня заботит и возмущает, рано или поздно становится темой материалов, над которыми я работаю. Я была шеф-редактором The Village, где делала много текстов социальной тематики, и в «Афишу Daily» меня пригласили развивать «повестку с человеческим лицом» (я это называю «человечинка с Настей Красильниковой»). Так что формирование моей феминистской позиции плотно связано с работой. 

Не так давно меня стал интересовать вопрос: почему женские издания так ненавидят своих читательниц? Почему со своей аудиторией они говорят в снисходительно-унизительном тоне? Большая часть русского женского глянца откровенно пропагандирует гендерные стереотипы, с которыми в XXI веке вообще-то идёт борьба. Особенно меня возмущали колонки мужчин в женском глянце — после прочтения некоторых из них хотелось помыться (откуда ещё узнаешь, что твои щиколотки в открытой обуви в конце дня выглядят чудовищно или что твой муж должен давать тебе деньги на педикюр?). 

В начале мая я увидела на сайте Allure текст главного редактора Ксении Вагнер под названием «20 заповедей красавиц». Там она рассказывает про «злых баб с кусками мяса вместо лиц» и ставит знак равенства между женщиной и товаром в магазине (что-то вроде «никто не знает, какая у тебя начинка, зато все смотрят на упаковку»). Я испытала ряд сильных эмоций, и мне захотелось ими поделиться, объяснить кому-то, почему такие тексты пропагандируют вредные стереотипы. Так появился мой Telegram-канал (там я делюсь ссылками на тексты в российских медиа, которые кажутся мне женоненавистническими). Почему именно Telegram? В Facebook у меня слишком много друзей, которым гендерная повестка не нужна, а Telegram — классный способ делиться своими наблюдениями, к тому же там никто не станет тебя поучать. Неожиданно оказалось, что это интересно кому-то, кроме меня: за неделю существования канала на меня подписались полторы тысячи человек. Теперь мне все присылают ссылки на разные глянцевые издания и их материалы — в том числе и те люди, которые не писали мне годами (или вообще никогда). 

 

В России визит в кабинет гинеколога — самый верный способ узнать, что ты шлюха, или что тебе пора рожать, или что у тебя было слишком много половых партнёров для твоего возраста. 

 

Российские медиа по-настоящему удивительные. Например, недавно я разбирала в своём канале то, как отечественные глянцевые издания освещают развод Джонни Деппа и Эмбер Хёрд (на развод подала Эмбер, обвинив мужа в том, что он её бил). Так вот, в России, где проблема домашнего насилия достигает катастрофических масштабов, женские ресурсы позволяют себе рассказывать о поведении Эмбер Хёрд с недоумением («Хёрд призналась, что постоянно жила в страхе, несмотря на то что эпизодов домашнего насилия было всего три за последние полгода» — Cosmo.ru) или вовсе с радостным возбуждением по поводу случившегося («Вот почему в воскресенье девушка широко улыбалась, покидая зал суда после очередного слушания. Синяк, оставленный айфоном Деппа, почти зажил, бывшему мужу запретили к ней приближаться, а деньги скоро потекут рекой — не жизнь, а сказка!» — Spletnik.ru). Мне кажется, на такие интонации очень важно указывать и недоумевать.

Девушкам моего поколения приходится справляться с вещами, которые не должны быть сложными. Самый простой пример: для меня и многих моих подруг каждый поход к новому гинекологу — это стресс, потому что в России почти невозможно рассчитывать на то, что доктор тебе не нахамит и не унизит тебя. Пожалуй, визит в кабинет гинеколога — самый верный способ узнать, что ты шлюха, или что тебе пора рожать, или что у тебя было слишком много половых партнёров для твоего возраста. Полгода назад я пришла в платную поликлинику на плановый осмотр к гинекологу, и первый вопрос, который она мне задала, звучал так: «Пьём, курим, колемся?». 

У меня есть показательная история про дискриминацию меня по гендерному признаку. Я пять лет подряд работала в одном мужском издании, последние два года исполняла обязанности главного редактора проекта. Когда встал вопрос о том, чтобы привести мою должность в соответствие с моими обязанностями (назначить меня главным редактором), мои начальники (оба, к слову, мужчины) сказали мне буквально следующее: «Да, Настя, ты являешься по факту главным редактором, но мы не дадим тебе это место, потому что ты женщина, а у нас мужской ресурс. Женщина не может быть главным редактором мужского ресурса». Тогда у меня это не вызвало такого гнева, какой вызывает сейчас. Да, было ощущение несправедливости, но меня задело не то, что мне указали на мой пол, а то, что меня не продвинули по службе, несмотря на объём работы, который я выполняла, и её качество. Сейчас я понимаю, что это нарушение не только этических норм, но и Трудового кодекса. Нужно было тогда что-то с этим делать, бить в колокола — так нельзя обращаться с людьми, неважно, мужчины они или женщины. Сейчас я бы ничего подобного не стерпела.

Всякая женщина сталкивается со стереотипами, и очень трудно жить так, чтобы они не оказывали на тебя совсем никакого влияния. Скажем, у меня много времени ушло на то, чтобы определить: это я хочу замуж или общество вокруг меня хочет, чтобы я вышла замуж? Было бы классно уметь отличать навязывание стереотипов от всего остального потока информации, для этого я и веду свой канал — чтобы показать тем, кому это интересно, как в нас воспитывают «фею домашнего очага» и «покорную жену в кружевном пеньюаре».  

 

 

 

«Гнев может послужить отличным топливом»: За что борются российские киберфеминистки. Изображение № 2.

 

Татьяна Никонова

Sam Jones Diary

«Пони и радуги»

Hey Grrl Shop

 

 

 

 

Меня зовут Татьяна, мне 38 лет, я давняя и последовательная феминистка. В каждой стране свои собственные проблемы, на которые феминисткам приходится обращать внимание. В России как-то мало актуальны вопросы угнетения латиноамериканцев (в США, например, белым женщинам на тех же должностях платят меньше, чем белым мужчинам, а ещё меньше — латиноамериканкам и афроамериканкам), но существуют, например, мигранты из Средней Азии. При этом, если мигранта возьмут в рабство и будут держать в подвале магазина в Гольянове, могут избивать и не кормить, то женщину могут ещё и насиловать или отдать в бордель, а если она родит ребёнка (без какой-либо врачебной помощи, разумеется), ей ещё и растить его придётся самостоятельно.

Быть женщиной — значит получать в разы больше проблем, чем случается у мужчин в твоей группе — национальной, религиозной, трудовой, по инвалидности, какой угодно. Год назад в Чечне насильно выдали замуж несовершеннолетнюю Луизу Гойлабиеву, на семью которой надавил будущий муж, глава РОВД Ножай-Юртовского района, старше Луизы на 30 лет. Можно много рассуждать о проблемах молодых мусульман на Северном Кавказе, но их-то тела и жизнь в рабство не отдают. 

Я не славянка, принадлежу к финно-угорскому этносу и первые 20 лет жизни провела в месте, где моя национальность имеет значение. Скажем, если в школе я училась плохо, то потому что я девочка (то есть туповата), и что вообще взять с этих малых народностей, они же недоразвитые и ещё недавно по деревьям прыгали и кору березовую жрали (прямая цитата из речи школьной учительницы). Если же учишься хорошо, то это потому, что девочки усидчивые и берут терпением, а также я должна благодарить русских за то, что пришли, дали письменность и позволили учиться. То, что мой папа — кандидат наук, а я хожу на городские олимпиады, в этой схеме просто случайность.

Угнетение всегда характеризуется тем, что твою личность не видно, ты в глазах представителей доминирующей группы всегда выглядишь не уникальной и ни на кого не похожей индивидуальностью, а набором унизительных стереотипов. Собственно, поэтому интерсекциональный феминизм, которого я придерживаюсь, опирается на понимание, что всегда существует сумма дискриминирующих факторов. Часть из них способны менять своё значение в зависимости от обстоятельств — скажем, в Москве всем на мою национальность плевать, тем более что я выгляжу более или менее как жительница средней полосы, никто мой этнос в оценку меня как личности не включает. Но часть факторов практически неизменно ухудшают ситуацию в разы. Быть женщиной — один из этих факторов, нам ежедневно приходится преодолевать прессинг во всех областях жизни.

Но ещё одна сложность — невидимость проблем, о которых не говорят вслух и никак их не осмысливают, поэтому и помощи ждать неоткуда. Женщины с хроническими заболеваниями, нищие пенсионерки, плохо социализированные выпускницы детских домов, женщины с инвалидностью, матери-одиночки, женщины, пострадавшие от физического и сексуального насилия, представительницы ЛГБТК, вовлечённые в проституцию, наркозависимые, несовершеннолетние с проблемами в семье, «благополучные» женщины, вкалывающие ещё одну смену дома на обслуживании семьи и вынужденные при этом зарабатывать меньше, — обо всех специфических сложностях и дискриминации необходимо громко заявлять. Не всем можно помочь прямо сейчас, но всех необходимо сделать видимыми для общества, чтобы запустить осмысление ситуации. Вы когда-нибудь задумывались, почему при сборе вещей для бездомных просят в том числе бритвы, но практически никогда — тампоны, прокладки и презервативы, которые берегут жизнь женщин, оказавшихся на улице? 

 

В России все разговоры о женской сексуальности обычно сводятся к сексапильному внешнему виду и поиску любви к мужчине, которой вменяется обязанность выдать оргазм. 

 

Мой активизм состоит в основном из трёх каналов. Первый — благотворительный магазин Hey Grrl Shop, моя роль — координация, остальные участницы занимаются изготовлением принтов и продвижением. Мы работаем бесплатно, вся прибыль полностью уходит центру помощи пострадавшим от сексуального насилия «Сёстры».

Второй канал — художественный проект «Пони и радуги». Каждый день публикую изображения розовых пони, единорогов и радуг, а на их фоне — сексистские выражения из публичных тредов в соцсетях. Под ними часто появляются смешные комментарии, которые помогают неопределившимся разобраться, почему конкретное высказывание неуместно или некорректно. И такое общение очень важно для усиления понимания, что ты не одна, а будущее не безнадёжно.

Третий канал — это Sam Jones’ Diary. Он про секс, тело, гендер и женское самоощущение. У него нет специальной феминистской направленности, я отвечаю на вопросы всех читательниц, потому что для меня важно говорить о сексуальности и её проявлениях со всеми женщинами, вне зависимости от их политических взглядов. В России все разговоры о женской сексуальности обычно сводятся к сексапильному внешнему виду и поиску любви к мужчине, которой вменяется обязанность выдать оргазм. Но женщина и её тело устроены сложнее и разнообразнее. Можно получить оргазм без какого-то любимого человека, можно получать с тремя любимыми разнополыми людьми, можно вообще отказаться от секса. Как хочешь, так и будет, но надо понимать механику процесса и изучать собственные ощущения. Такими вопросами я и занимаюсь: например, иду на тренинг по поиску вагинального оргазма, честно три недели делаю упражнения, в результате рассказываю, как это делается. 

Невозможность принятия собственной, глубоко индивидуальной сексуальности и методов её выражения заставляет выдумывать себе лишние потребности: больше денег, больше статусных людей в окружении, неудобная одежда и обувь, калечащие бьюти-практики. Сексуально понявшие себя женщины — это женщины гораздо более самостоятельные в выборе образа жизни и с более ясным взглядом на мир. Удовлетворённость же не зависит от того, как ты выглядишь, — даже в футболке с пятном от кетчупа ты можешь получить оргазм, и не один. Для этого не нужно ловить такси, краситься, стричься и делать ногти, покупать дорогие туфли и классное бельё, втискиваться и себя выгуливать, чтобы найти мужчину. Искать статусного мужчину, чтобы организовать себе отличный секс, тоже не имеет смысла — гораздо продуктивнее разобраться в себе и своих желаниях. Но в результате у мужчин в комментариях к моим материалам страшно подгорает, как будто у них лично кто-то отбирает женский сексуально обслуживающий персонал.

Я получаю какое-то количество негатива, это иногда ранит, но чаще я вижу, что люди с собственными демонами и наборами штампов в голове разговаривают, а не со мной. Разговоры на уровне «ты слишком страшная, чтобы заниматься сексом». То есть они реально полагают, что, если ты выглядишь, на их взгляд, «невдувабельно», секса у тебя быть не может. Они считают, что женщины — собственность мужчин, а ценное мнение о чьей-либо привлекательности необходимо доносить до тех, кому бы они не дали. Второй подход — «шлюха». Но это опять же попытка удержаться в собственной картине мира, которую ты походя разрушаешь. У тебя один партнёр — ты закомплексованная, у тебя много партнёров — ты шлюха, ты начала рано — ты шлюха, ты начала поздно — ты ханжа, ты кончаешь — ты опытная шлюха, ты не кончаешь — с тобой что-то не в порядке.

Так что я игнорирую хейтеров и в дискуссии не вступаю. Моя жизненная задача в основной работе и активистской деятельности — дать людям больше информации, чтобы они лучше понимали происходящее внутри себя и снаружи, могли видеть ситуацию с разных сторон, осознанно решать, как для них лично правильнее поступить, а ещё в процессе развлечься. Я не говорю об абстрактной справедливости, её не существует. Я думаю, что все люди, вне зависимости от того, умные они или не умные, талантливые или не очень, заслуживают равных прав на самореализацию. Всякий раз, когда говорят, что женщины могут добиться того же, чего и мужчины, надо очень постараться, мы слышим крайне нечестный посыл. Пускай старается тот, кто хочет стараться, но оценка твоих действий не должна зависеть от того, с какой формой половых органов ты родился. Люди уже ходят в экзоскелетах, вшивают чипы под кожу и делают детей от трёх родителей. Оправдывать гендерное неравенство биологическим детерминизмом сейчас просто глупо и неприлично.

 

 

 

«Гнев может послужить отличным топливом»: За что борются российские киберфеминистки. Изображение № 3.

 

Стася Калинина

«Женская сила»: ВК-паблик и FB-группа

FEM_VIEW: ВК-паблик и FB-группа

Menspeak

 

 

 

Я фрилансерка, моя основная работа — это SMM, параллельно я осваиваю профессию программистки. Пока что я живу в суровом городе Челябинске. 

Сколько себя помню, меня всегда возмущала несправедливость в отношении женщин, эти вечные придирки: «будь милой», «девочки не бегают», «девочки не рвут штаны», «девочки сидят тихо». Я читала книги, которые описывали бесправное положение женщин в прошлом, и это вызывало гнев и горечь. К старшему подростковому возрасту я увлеклась отношениями и уплыла в патриархальные дали, всячески пытаясь следовать вдолбленным с детства установкам «главное в жизни женщины — отношения, семья». Но, пережив череду отношений, в попытках выполнить женское предназначение я столкнулась с множественными ситуациями психологического насилия от своих бойфрендов: критикой, обесцениванием, неглектом, манипуляциями, контролем. Вишенкой на торте стало рукоприкладство. Вырвавшись из этих отношений, я взяла паузу, чтобы прийти в себя и найти ответы на важные вопросы: что произошло? почему это случилось со мной? случается ли подобное с другими?

В поисках ответов я набрела на сообщество «Феминистки» в ЖЖ, что стало началом моего пути как сознательной феминистки. Я узнала, что в насилии всегда виноват насильник, что причина, по которой жертвы обвиняются всегда, а насильники выгораживаются, — патриархальная система; она предписывает стереотипное поведение с самого рождения: девочки должны быть красивыми, милыми и слабыми, а мальчики напористыми, доминирующими и сильными. Постепенно читая, размышляя, дискутируя с феминистками, я обрела ответы на множество вопросов, которые меня волновали давно. Это помогло сформировать мои взгляды и ценности. Я стала радикальной феминисткой, потому что именно радикальный феминизм дал наибольшее количество ответов, а главное — системное видение того, как устроено общество и почему женщинам в нём живётся трудно. 

Если попытаться кратко описать радикальный феминизм и его отличие, например, от интерсекционального, то это две вещи.

Во-первых, радикальные феминистки обозначают гендер как социальный конструкт, который фактически разделяет людей на две касты от рождения: женскую и мужскую, подчиняющуюся и доминирующую. Этот гендер нельзя выбрать, это то, как общество относится к тебе, формирует тебя с самого рождения на основании биологического пола. Родился мальчиком - молодец, гордость семьи полноценный человек. Родилась девочкой - что ж тебе не повезло, девочка - это не совсем человек, мамина помощница.

Во-вторых, существует общеженский опыт угнетения. Каждая из нас вырастает в атмосфере мизогинии (пренебрежительного отношения ко всему женскому, женоненавистинечество). Мизогиния может проявляться в форме дискриминации по признаку пола, принижения женщин, насилия над женщинами или сексуальной объективации женщин. Независимо, чёрная ты или белая, из среднего класса или из бедных маргинальных слоёв — женщины постоянно сталкиваются с домашним насилием или изнасилованием. Богатых бьют и бедных бьют, богатых насилуют и бедных насилуют. Интерсекциональным феминизмом общеженский опыт отрицается.

Мы вырастаем в гипертолерантной к насилию над женщинами культуре. Это практически возведено в норму. Медийные мужчины, совершившие насилие над партнёршами, остаются рукопожатными, это не отражается на их карьере и популярности, в то время как их жертвам достаётся поток критики, обесценивания, копания в грязном белье. Обсуждается их личность и поведение («во что она была одета», «как себя вела», «почему не ушла раньше»), вместо того чтобы обсуждать поведение насильника и его недопустимость. Вспомните историю Марата Башарова, который остался рукопожатным, после того как избил свою жену.

 

Движение к скрепам — это жёсткое скатывание назад, и паблик для меня — это способ противостоять этому поезду, который идёт в средневековье.

 

Когда я открыла для себя феминизм, у меня с глаз словно пелена спала. Единственное, о чём я сожалела — что не узнала об этом раньше. Тогда, возможно, в моей жизни не было бы такого количества проблем от мужчин, с которыми я «строила отношения». Мне пришла идея, что было бы здорово создать паблик, который был бы полезен молодым и неопытным девушкам, а также женщинам, которые задаются вопросами: что не так с миром вокруг? почему так много предубеждений в отношении женщин? Так появилась «Женская сила» сначала во «ВКонтакте», а потом в Facebook. Я сделала проект, которого мне не хватало самой, проект, который критиковал бы все эти патриархальные стереотипы о том, что «женщина должна», и продвигал феминистские идеи.

Название «Женская сила» возникло на волне популярности всяческих ведических школ женственности, которые стараются загнать женщин в ветхозаветные рамки — служить мужчине, беременной и на кухне. Мне захотелось реанимировать это понятие, ведь утверждать, что сила женщины в её слабости — то же самое что говорить, что богатство кроется в бедности, а здоровье — в болезни. Настоящая сила не может быть в подчинении и услужении.

Я начала вести этот паблик для девушек и женщин, которые боятся называть себя феминистками из-за всяческих глупых мифов о феминизме и феминистках, но при этом они за женские права и возможности, за свою независимость. Из-за общеженского опыта угнетения нам всегда будет о чём поговорить — даже с женщинами-патриархалками, которые говорят: «Феминизм? Нет, ни за что, я девочка, я не хочу ничего решать, я хочу платье». Сейчас идёт мощное навязывание устаревших норм в обществе. Движение к скрепам — это жёсткое скатывание назад, и паблик для меня — это способ противостоять этому поезду, который идёт в средневековье. Я пытаюсь достучаться до женщин: чёрт побери, нам нужно защищать свои права, потому что кроме нас никто этого не сделает. 

Паблик «Женская сила» я начинала одна. Онлайн-активизм, как и обычный, требует много сил, поэтому когда я начала выгорать, то пригласила Наташу. Благодаря ей я поняла, что цитировать статьи замечательных женщин-феминисток — здорово, но ещё приятнее позволять выражать себе свои мысли в формате авторских колонок. Поэтому для меня паблик — это способ обрести голос, заявить о себе и дать понять другим женщинам, что они не одни.

Кроме ЖС существует ещё ряд замечательных феминистских сообществ, которые объединены в проект FemUnity. Например, сообщество Menspeak, где мы собираем образчики менсплейнинга, ЖЖ-сообщество с новостями про феминизм, про права и положение женщин, а также паблик во «ВКонтакте» и Facebook-группа с феминистскими рецензиями на фильмы, игры, книги.

Когда я стала постить свои размышления о феминизме, о положении женщин, возмущаться гендерными стереотипами, от меня отвалилось огромное количество людей. Тех, кто был готов меня воспринимать и уважать мои взгляды, осталось мало. Но я не готова жертвовать принципами и своими ценностями, чтобы быть удобной. За три года бытия открытой феминисткой мой основной круг общения перенесся из офлайна в онлайн. Я обрела поддержку и нашла прекрасных единомышленниц, с которыми я могу говорить не только о феминизме, но и о сериалах, политике, психотерапии, обо всём, что меня волнует и интересует. Паблик (да и в целом феминизм) позволил мне встретиться с собой, с тем, что для меня важно, обрести внутренний стержень и найти людей, которые разделяют мои ценности. Это главное приобретение. 

 

 

 

«Гнев может послужить отличным топливом»: За что борются российские киберфеминистки. Изображение № 4.

Ника Водвуд

Nixelpixel ВК-паблик, комиксы и  YouTube-канал

 

 

 

 

Я Ника. Я работаю в рекламном агентстве, и ещё иллюстратором, и ещё занимаюсь всякими делами в интернете. 

C детства я говорила и думала много разной сексистской фигни, при этом одновременно с этим говорила много феминистских штук, хотя ни о феминизме, ни о сексизме я ничего не знала. Например, «Женщины не могут хорошо водить? Что за бред» или «Почему я не могу лазить по деревьям и быть Атрейо из „Бесконечной истории“?». А в 16 лет я вела блог, где писала, что у меня есть парень и что я идеальная девушка, потому что я люблю сосать и готовить. На той же платформе вела блог создательница паблика «Сила киски», и вот там я впервые узнала о феминизме. Мы с ней срались в комментах, я писала гадости про её волосатые подмышки, а мой бывший парень это поощрял. При этом я любила время от времени заходить на её страничку во «ВКонтакте» и смотреть на её фотки, типа было такое guilty pleasure. Как-то раз на втором курсе соцфака ВШЭ я снова нечаянно зашла в её паблик, а тогда я уже познакомилась нормально с социологией, у меня сформировалась определённая база, и на эту базу наложилось увиденное в паблике. Сперва я читала и думала: «Господи, какая фигня, да никто меня не угнетает, я вообще суперсильная и классная, я поступила в институт сама, парня в школе я побила, когда он ко мне приставал». Но чем больше я читала, тем яснее становилось, что это идеально накладывается на то, что я читаю в универе, и во всём этом есть смысл. Помню, как меня это сильно напугало, потому что, получается, я очень долго закрывала глаза на целый пласт такой легкодоступной информации о мире.

За пару месяцев я залпом прочитала очень много всего и хлопнула себя по лбу — чёрт, я же феминистка. Окей, класс. Потом я стала фолловить фемпаблики, репостить статьи к себе на стену, и некоторые друзья стали писать мне гневные сообщения и спорить, незнакомые люди начали присылать всякие угрозы. Сначала я не знала, как с этим быть, но со временем выработала систему модерации, сначала онлайн, потом в реале. Это прямо обряд инициации начинающей феминистки. Однажды в своём паблике я сделала огромный пост о том, что такое феминизм, сексизм, гендерная идентичность, угнетение, но поняла, что с текстовым контентом отлично справляются другие классные русские феминистские паблики, например Check Your Privilege. Обычно я у себя выкладываю видосики, рисую иллюстрации и комиксы, записываю каверы. Делать свой паблик феминистским я не хотела, но хотела продолжать говорить о феминизме, поэтому я решила просто внедрять его в своё творчество. Например, у меня есть комиксы про лукизм, бодипозитив, гендерную идентичность с героями Пёсей, Котиком и Ёжиком. 

 

Было время, когда мне ежедневно приходило по 100 писем с угрозами изнасилованием и убийством, даже на рабочую почту. Сейчас мне просто регулярно пишут ад в комментариях, но с этим разбирается мой модератор, а самую сладость я выкладываю в твиттере.

 

У меня есть канал на YouTube, и он не только про феминизм, он про разные штуки. Мне просто нравится снимать, монтировать, нравится, что это приводит к общению в комментах. Про феминизм я начала снимать относительно недавно — и тогда количество подписчиков резко выросло. От старых подписчиков я получила вопли одобрения и любви (спасибо им за это), а от всяких незнакомых мужиков — очень-очень много хейта и ******* [неадеквата]. Было время, когда мне ежедневно приходило по 100 писем с угрозами изнасилованием и убийством, даже на рабочую почту. Даже моему парню писали. Сейчас мне просто регулярно пишут ад в комментариях, но с этим разбирается мой модератор, а самую сладость я выкладываю в твиттере.

Иногда я задумываюсь: стоит ли это того? Всё-таки да, потому что много американских девушек говорят в своих видеоблогах на похожие темы — а у нас? Я не знаю никого, кто снимает в русскоязычном YouTube такие же видео, как я. Это ужасно. Я бы очень хотела, чтобы больше людей занимались киберактивизмом во всех форматах, в том числе на YouTube. Я бы хотела быть одной из многих. Когда мне не хочется продолжать делать свои видео, я вспоминаю об этом и думаю: «Кто-то же должен это делать?». Самое грустное — когда человек не говорит по-английски, гуглит «феминизм» и находит только адские статьи хейтеров. Если я смогу быть хоть крупиночкой нормального контента, который кто-то может нагуглить, то классно. Если я своим примером смогу вдохновить кого-то на такую же деятельность — ещё круче.

Я интерсекциональная феминистка. Это значит, что я считаю, что разные системы угнетения, например расизм, сексизм, трансфобия, эйблизм, эйджизм, могут пересекаться и из-за этого у всех людей разные привилегии. Поэтому нет единого женского опыта, но есть много-много разных опытов: например, я могу испытывать сексизм, но не испытывать расизм или эйблизм, а афроамериканка в коляске испытывает и сексизм, и расизм, и эйблизм, и все эти три компонента формируют её уникальный опыт. То, что я не испытываю эйблизм, — это привилегия, и это тоже определяет мой опыт и то, как я вижу мир. Что это значит? Что нет единой магической формулы для всех-всех угнетённых групп. Нельзя сказать «окей, перестань краситься, потому что макияж — это орудие патриархата, и ты ощутишь empowerment, и будешь свободна, и будешь собой» транс-женщине, которой макияж, возможно, необходим, именно чтобы быть собой. Или «если тебе хамит босс на работе, выскажи ему своё недовольство и возьми контроль над ситуацией». У меня, может быть, это и получится, а уборщица окажется на улице. Или «проституция — это насилие, надо запретить проституцию», «трансгендерность укрепляет сексизм, надо запретить трансгендерность». Это всё ненаучная фигня. Нужно слушать всех представителей по-разному угнетённых групп и не навязывать людям своё видение проблем. Поэтому, в отличие от других течений, интерсекциональный феминизм защищает права всех представителей угнетённых групп — не только цис-женщин, но и транс-женщин, транс-мужчин, интерсекс и людей, которые по каким-то другим причинам не вписываются в гендерную бинарность, и не только богатых белых женщин, но и women of color, женщин с инвалидностью, секс-работниц и так далее.  

 

 

 

«Гнев может послужить отличным топливом»: За что борются российские киберфеминистки. Изображение № 5.

 

Наташа Тимофеева

«Женская сила»: ВК-паблик и FB-группа

FEM_VIEW: ВК-паблик и FB-группа

Menspeak

 

 

 

 

Я окончила философский факультет МГУ и теперь работаю волонтёркой в центре «Сёстры», который занимается помощью людям, пострадавшим от сексуального насилия. Во время учёбы в университете я набрела на ЖЖ-сообщество «Феминистки». Мне повезло прочесть там качественные материалы о положении женщин — качественные, потому что взвешенные и адекватные, без лишних эмоций и со ссылками на источники. Благодаря этому ЖЖ я осознала, что проблемы, с которыми я сталкивалась в жизни, не являются моими личными, это следствие системной дискриминации женщин.

Проблем множество. Например, в рамках женской гендерной социализации нас учат задвигать свои интересы на тридесятый план и выстраивать собственную жизнь вокруг оценки других людей. Якобы важно не то, что ты о себе думаешь, что тебе интересно, а важно то, что скажут третьи лица. Кроме этого, я одно время дистанцировалась от девушек — мужчины интересные, а девушки глупые, им нравятся тряпки, мода и всякая ерунда, а я не такая. Эта внутренняя мизогиния вылилась в толерантность к насилию в личных отношениях: все девушки — истерички и выносят мозг, а я не такая, я не выношу мозг, я терплю. Получается, что высказывать своё недовольство отношениями нельзя, хотя это непосредственным образом влияет на качество этих отношений.

Отдельно стоит упомянуть о женских правах на автономию тела. Право на аборт постоянно подвергается угрозе со стороны консерваторов, хотя история показывает, что вреда от запрета абортов больше, чем пользы. Женщина имеет право не быть изнасилованной, избитой или убитой, отсюда вытекает и моя радикальная позиция по вопросу о проституции: я выступаю за декриминализацию проституированных людей и одновременную криминализацию сутенёров и потребителей проституции.

Над пабликом мы работаем вдвоём со Стасей. Она создала его и вела самостоятельно больше года, но прошлым летом попросила меня помочь ей. Наше сотрудничество сложилось очень удачно: от цитат и переводных картинок мы перешли на более оригинальный контент и теперь пишем колонки. Мы обе оказывались в ситуации насильственных отношений, когда все считают, что проблемы нет, а если и есть, то ты в ней сама виновата. Нам обеим очень не хватало банальной поддержки и сочувствия, поэтому сейчас основная идея паблика — это поддержка и забота о женщинах. 

 

С помощью наших материалов мы создаём информационный фон. Десять тысяч гигабайт профеминистских комментариев в интернете могут повлиять на чью-то жизнь. 

 

Для того чтобы женщины могли увидеть, что возможные жизненные сценарии не сводятся к «детям, кухне, церкви» против «40 кошек», мы также ведём паблик FEM_VIEW, посвящённый репрезентации женщин в массовой культуре. 

С помощью наших материалов мы создаём информационный фон. Десять тысяч гигабайт профеминистских комментариев в интернете могут повлиять на чью-то жизнь. Многие из нас ещё несколько лет назад пренебрежительно отзывались о феминизме, находясь в плену различных стереотипов. Я всегда говорю: «Не молчите». Даже если вам не ответят, многие читают молча. Кроме того, я пишу под своим реальным именем и с фотографией, что, как мне кажется, можно считать своеобразной формой пикета. 

Мы пишем, что заботиться о себе — это нормально, думать о себе и своих интересах — это не стыдно. Важны физическая забота о себе: спи, ешь, отдыхай сколько тебе нужно. Забота психологическая: вот как может выглядеть токсичное поведение, при этом ты не обязана это терпеть. Забота в плане разрешения себе эмоций: нормально, что тебе может быть страшно, нормально, что ты злишься, ты имеешь право на гнев. Гнев — это эмоция, которая может послужить хорошим топливом, можно выражать его экологично. 

Важно знать себя, свои потребности и особенности. Например, самый популярный наш пост — про внутренний клитор. Там были картинки, схемы и сопроводительный текст о том, как оно работает, почему ощущения именно такие. Под ним было множество комментариев типа «нормального мужика у тебя не было, приезжай — покажу», много возражений от мужчин, которые почему-то уверены, что лучше знают, как устроено женское тело и какие у женщины ощущения. Но было много и ответов с благодарностями, потому что это помогло что-то понять и прояснить ситуацию.

Раньше я жила довольно замкнуто, а сейчас благодаря активности в фемпабликах у меня всё больше и больше совершенно замечательных знакомств. Например, акция «#женскаяисторическаяночь» подарила мне множество новых подруг. Мои близкие и давние подруги поддерживают меня, несмотря на то что не всегда хорошо знакомы с матчастью, но они понимают, как важен феминизм в наше время.   

 

 

 

«Гнев может послужить отличным топливом»: За что борются российские киберфеминистки. Изображение № 6.

 

Настя Каримова

FB-группа «Не Марс, не Венера»

 

 

 

 

Я Настя, мне 27 лет, много лет проработала журналистом, а сейчас я пресс-секретарь антикоррупционного центра «Transparency International Россия».

Я всегда была девочкой, которая любит экстремальные виды спорта, любила карабкаться по деревьям, а родители и социум пытались меня вернуть в правильное русло: больше платьев, будь помягче, давай ты будешь на флейте играть, а не на ударных, это не женственно, кулинария на уроках труда. С детства было не очень комфортно, что от меня ожидают того, что мне не свойственно, просто потому что у меня есть биологические отличия от мальчиков. Кроме этого, я выросла в дисфункциональной семье: между родителями были крайне нездоровые отношения с домашним насилием, которое я периодически наблюдала — это оказало влияние на дальнейшую жизнь. 

Повзрослев, я бесконечно искала для себя проблемных людей, не осознавая этого. После очередных супернездоровых отношений я наткнулась на книжку «Зачем он это делает?» психолога-феминиста Банкрофта. Он работал с мужчинами, которых суд в ходе обвинения в домашнем насилии обязывал ходить на психологические группы, поэтому автору удалось изучить домашних мучителей и написать об их психологии отличную книжку для женщин. Я создала страницу в Facebook, где цитировала Банкрофта, и мне начали писать подруги, которых поколачивали мужья. Одна, несмотря на ипотеку и наличие детей, развелась с мужем, осознав, что с ней происходит.

Моя страница про гендер начиналась как кладовка для ссылок. Периодически я туда пишу сама, и, кроме этого, у нас получилась прикольная коллаборация с сайтом TheQuestion. У них много гендерных тем на сайте, и теперь я там куратор, поэтому часто приглашаю туда своих знакомых, друзей или подписчиц, чтобы люди получили наиболее грамотные ответы. У TheQuestion есть договорённость с одним издательством, и я надеюсь, что в результате нашего взаимодействия удастся издать книжку с лучшими ответами на вопросы про гендер.

Мне бы хотелось делегировать часть работы по ведению Facebook-страницы, найти ещё одну модераторку, чтобы обновлять контент системно. Есть паблик «Женская сила», он изначально вёлся одной девушкой, которая однажды оказалась на грани выгорания и привлекла к модерированию страницы свою подругу, с которой они познакомились на другой феминистской площадке. Они в разных городах живут и, кажется, даже лично не были знакомы. Я подумала: вау, круто. Давно мечтаю о том, чтобы у меня появилась боевая подруга, с которой была бы такая синергия.

Недавно я поступила на магистерскую программу в Штатах по гендеру в международных отношениях, и я надеюсь, что штуки, которые я буду узнавать в ходе обучения, я смогу переводить и публиковать в группе. Мне интересна полевая работа и решение конкретных локальных проблем, в отличие от классических программ по gender studies, которые полны теории и культурного анализа. Сегодня действительно много проблем международного уровня, например женщины в ИГИЛ и трафикинг. Из последнего, что меня поразило: во многих развивающихся странах из-за отсутствия доступа к средствам гигиены и стигматизации месячных женщины раз в месяц выпадают на несколько дней из рабочих и учебных процессов. Месячные иметь неприлично, и ты не можешь выйти из дома, поскольку нет тампонов и прокладок. Появилась международная организация, которая разрабатывает многоразовые средства гигиены, которые можно будет стирать. В их рекламном ролике говорится, что новые айфоны появляются каждый год, а за последние 100 лет были изобретены всего три средства женской гигиены. 

 

Недостаточно создать квоты для женщин в парламенте — скорее всего, это даст возможность партийным функционерам по этим квотам запихивать в парламент не самых компетентных женщин-депутатов, которыми они смогут управлять. Нужно создавать образовательные программы, учить женщин быть лидерами.

 

Мои взгляды можно описать как интерсекциональный феминизм. Конечно, у женщин разной сексуальной ориентации, расы, возраста, социального статусы разные проблемы, но надо объединяться и пытаться их критически переосмыслить. Я точно за декриминализацию женщин, вовлечённых в проституцию, — наказывать людей, которые и без того жертвы ситуации, неправильно. По клиенту у меня нет чёткой позиции, но я понимаю преимущества криминализации. Одно из прекрасных слов в английском языке, которому нет эквивалента в русском — empowerment, наделение силой и знаниями. Одних лишь ограничений никогда не достаточно, всегда нужна продуманная программа эмпауэрмента группы, которой мы хотим помочь. Например, недостаточно создать квоты для женщин в парламенте — скорее всего, это даст возможность партийным функционерам по этим квотам запихивать в парламент не самых компетентных женщин-депутатов, которыми они смогут управлять. Нужно создавать образовательные программы, учить женщин быть лидерами. Так же и с проституцией — недостаточно просто ограничивать возможность клиентов покупать и насиловать чужое тело, но важно минимизировать предпосылки, выталкивающие женщин на этот путь. Я за декриминализацию женщин, вовлечённых в проституцию, но против легализации проституции — нельзя делать вид, что это обычная работа, потому что это ни фига не обычная работа, это адски травматичная работа: в странах, где легализована проституция, уровень суицидов и насилия среди секс-работниц остаётся очень высоким.

С сексуальным насилием у каждой моей второй подруги есть истории. Это кошмар. Недавно в Москву приезжала моя подруга, видный региональный деятель. Она позвала меня позавтракать у неё в гостинице и рассказала, что накануне она встречалась со своим деловым партнёром. Они обсудили рабочие планы, но потом ей нужно было заскочить за бумагами в номер, они зашли туда вместе — и он её изнасиловал. Я сижу в этом номере и понимаю: здесь было совершено преступление. А к ментам идти? В полицию не рекомендуют обращаться зачастую даже сами организации, защищающие жертв насилия, потому что ты вряд ли добьёшься справедливости — зато все мужики отделения будут смаковать подробности изнасилования, и в таком шоковом состоянии тебя ретравматизируют. Психологические последствия будешь гораздо дольше расхлёбывать. 

Даже в обычных отношениях у девушек куча мелких травм было во время секса. Я никогда не слышала от своих друзей-мальчиков, с которыми мы обсуждаем довольно откровенные темы, чтобы они жаловались на порванные части тела — а у девочек это постоянно. Про синяки я вообще не говорю.

Я с детства была во всяких политических сообществах. В 16 лет я прославилась в ЖЖ, когда на волне «оранжевой революции» притащила пакет мандаринов в ФСБ. Об этом написал Кашин, я внезапно стала популярным блогером. Стали ходить ужасные слухи: это всё не просто так, она любовница Кашина, она любовница Никиты Белых, да нет же, про неё пишет Максим Кононенко, она и с ним трахается. Было ужасно и отвратительно. Я была полноватым неотёсанным подростком, поэтому добавлялись придирки по поводу моей внешности. С одной стороны, «всеобщая любовница», с другой — «у неё недотрах», и пишут всё это 16-летнему ребёнку. Это как?

Я поражаюсь тому, как мои друзья сами начинают интересоваться вопросами, связанными с феминизмом. У меня есть близкий друг, он экономист, который в своей работе начал обращать внимание на то, как, например, нефтяная зависимость экономик влияет на положение женщин в данных странах. Он теперь своим коллегам объясняет, что надо говорить не «гомосексуалист», а «гомосексуал», и я думаю: «Боже, какой ты котик». Да, я потеряла несколько френдов в Facebook, когда начала интересоваться всеми феминистскими темами. В частности, когда я обращала внимание на какую-нибудь сексистскую рекламу, люди начинали мне писать, что меня должны беспокоить другие проблемы. Но ведь каждый имеет право обращать внимание на то, что его лично цепляет, почему нет? Кто-то обращает внимание на уничтожение бездомных собак и кошек — мне это непонятно, а для другого человека это почему-то важно. Ну и ОК. Много желающих объяснить, каким должен быть феминизм, а особенно неприятно, когда кто-то объясняет, что ты в своих чувствах и эмоциях не права, ты должна переживать по поводу женского обрезания в Африке, а не по поводу сексистских шуток.

С мамой мы периодически говорим на эти темы. Мы недавно обсуждали с ней трансгендеров и гомосексуалов, и мама как раз говорила, что жалко, что так мало информации адресовано взрослым людям. Ну, у нас-то есть какие-то свои сайты, сообщества и группы, но люди старшего поколения, скорее всего, не знают о сайте FURFUR и феминистских пабликах. Когда мама с отчимом выезжают за границу и видят гомосексуальную пару, они не знают, как реагировать, ведь до этого они таких людей не видели. При этом ей бы не хотелось испытывать дискомфорт по этому поводу, просто она не может разобраться, что это и почему. Но в целом, несмотря на то, что она мегатолерантная и либеральная, у неё всё-таки более консервативное отношение к этим вопросам — я, например, не люблю, когда за меня платят, а мама скорее за мужскую галантность. Её право.  

Изображения: личный архив героинь