Война и порно: Как поле боя стало источником развлечений

Ствол. Мощный, гладкий, удлинённый, вращающийся, крупнокалиберный — в милитаристском жаргоне достаточно эпитетов, чтобы вызвать у любителя пострелять чувство, близкое к физическому возбуждению. Как и секс, война распаляет. Её эротическая привлекательность находится за гранью повседневного опыта и апеллирует к пограничному состоянию сознания, между жизнью и смертью, рабством и волей. Война — это игра по-настоящему, ритуал субординации и культ столкновения. Но не каждый готов примерить на себя жизнь, полную трагедии, ради нескольких экстатических минут. К счастью, сегодня это уже не проблема. Технологии миниатюризации превратили мир в один большой видеодром, и у каждого есть своя порция развлечений, будь то Periscope-трансляция скучающей девушки или порно со взрывами. 

Термин «порнография» давно вышел за рамки своего оригинального значения «писать о блудницах». Вышел он и за рамки гигантской части интернет-трафика (до 30%), которая облегчает жизнь миллиардам людей откровенными сценами самых потаённых и невыполнимых желаний. В общем, это не только член, вагина и другие части тела, комбинированные в различных вариациях. Атрибут «порно» указывает на манеру потребления, на чрезмерное вожделение откровенных визуальных образов, связанных с телесностью. Никого не удивляет, что фудпорн — это не чревоугодие, а жирная фотография вкусной еды, которая скорее возбуждает, чем насыщает. Порно — не само желание, а бесконечный процесс его раздувания внутри себя.

Новый век начался с грандиозной сцены disaster porn — коллапса башен-близнецов Всемирного торгового центра в прямом эфире. Событие поражало спектакулярностью и трагедией . Два фаллических символа мира победившего капитализма и «конца истории» рушились на глазах всей планеты, определяя вектор будущих окаянных дней, и не только для Ближнего Востока. За 15 лет случилось более 30 военных конфликтов, в которых погибло больше миллиона человек. По сравнению с прошлым веком цифры весьма скромные. Им мы обязаны сдерживающему потенциалу ядерного оружия, но ещё не вечер, даже не полдень.

Несмотря на терпимую статистику, в течение последней декады война мутировала быстрее, чем за предыдущие 50 лет. Кровавую бойню Второй мировой заменили асимметричные конфликты, распределённые сети, стратегии опосредованного участия, боевая фармакология, бизнес-интересы военно-промышленного комплекса и новые технологии. До боевых роботов ещё далеко, но военное дело сегодня находится на острие прогресса и как дисциплина выглядит посложнее теории игр. Новые правила трансформировали и поле боя, и его участников. Нерегулярные подразделения и наёмники создают ядро многих конфликтов, по-своему влияя на прогресс ВПК благодаря гибкому отношению к уставу и более творческому подходу.

Первое воюющее поколение пользователей мобильных сетей и интернета c лёгкостью комбинирует съёмку с различных девайсов, умеет монтировать видео, создавать правильный акцент и распространять материалы с моментальной скоростью. Именно они поменяли эффект лайв-репортажа 1990-х на иммерсивное погружение внутрь битвы. Сегодня существует три основных группы, ответственных за производство самых ярких роликов: ударные медиабригады запрещённой в России организации ИГ, обвешанные экшен-камерами американские солдаты и бойцы Новороссии — Xvideos, Xhamster и Pornhub от мира камуфляжа.

Первыми жанр военного порно освоили «хорошие» ребята. Именно американские солдаты ввели моду на огнестрельные селфи, а популяризация GoPro сделала камеру неотъемлемой частью боевой выкладки. Так называемый combat footage не имеет никакой документальной или пропагандисткой ценности и служит иным целям. Первая — это гордость. Война хуже рыбалки. Если хочешь подвигов, готовься документировать. Вторая — терапия посттравматического синдрома, живые воспоминания пережитого стресса и доказательство своей состоятельности. Третья — это эстетика.

Война — пространство исключительной красоты, которая являет себя тем, кто достаточно смел, чтобы испытать на себе все страхи агрессивной человеческой природы. Один из самых завораживающих видов современного поля боя возникает на вертолётных площадках в ночной пустыне. При взлёте лопасти машины подбрасывают песок вверх, а затем рассекают его в воздухе. Мерцающие искры образуют вокруг винтов рой светового камуфляжа, рисуя совершенно потусторонний пейзаж. Это явление популяризировал военный фотограф Майкл Йон. Он назвал его в честь двух погибших военнослужащих, чьи погребальные церемонии в Афганистане запомнились ему больше всего. Так в английском языке появился эффект Коппа — Этчеллса. Что может быть лучше смерти в бою? Смерть в эстетике.

Основные сайты, где можно найти видео американских солдат, — это YouTube-канал сообщества ветеранов Funker530 и агрегатор WarLeaker. Последний собирает ролики не только военнослужащих США. Видео материализуются со всей планеты. Например, так выглядит эпичный ближний бой во время битвы за Донецкий аэропорт. 

Русскоязычное военное порно пользуется не меньшей популярностью, чем американское. Пускай оно часто грязно снято и не всегда тактически выверено, стреляют там от души. Пункты концентрации часто кочуют с одного закрытого ресурса на другой, но свою порцию русского духа всегда можно найти на каналах TheMedvedova, Павла Листа, Storm News и в сообществе War News Today, где театры боевых действий бережно упакованы по альбомам. Культура отечественных видео отличается от американской ориентации на пропаганду. Так как война на Украине несёт характер гражданской, злой троллинг сторон не прекращался ни на секунду, пока не наступило долгожданное перемирие. Тогда видео из затихшей Новороссии сменились сирийским контентом — сейчас русский мир занят смакованием боевых вылетов и точечных бомбардировок. 

Конечно, главные мастера пропаганды находятся не в Донбассе и даже не на Первом канале. В авангарде военного порно стоят мобильные группы операторов медиацентра «Аль-Хайят», ответственного за большую часть промывки мозгов от ИГ. По уровню продакшена их работа напоминает BangBros, только концепцию сочного мяса они интерпретируют совсем иначе. Медиацентр прославился сценами невероятно жестоких казней, снятых в HD, cо слоу-моушеном, подводными камерами и стабилизаторами. Спецэффекты зависят от выбранного метода экзекуции, коих в арсенале джихадистов в сотни раз больше, чем в Абу-Грейб. По сути, это уже снафф и torture porn, но всё ещё в условиях боевых действий.

По некоторым сведениям, за идеей «Аль-Хайят» стоял выходец из Германии — рэпер Deso Dogg, который успел выпустить три альбома, прежде чем отправиться воевать за халифат. В октябре этого года он отбыл к Аллаху, но порноэстетику ИГ сохранило. Кроме казней, исламисты увлечённо снимают длинные пропагандистские фильмы или боевики-короткометражки, которые стилизованы под шутеры. То, насколько пропаганда для ИГ важнее жизни, особенно заметно в видео с передней линии огня, где в самом конце главный герой ролика отправляется к праотцам, а его боевой товарищ вместо тела забирает камеру. Работы ИГ раскинуты по сети, но яростно удаляются хостерами, впрочем, самые популярные ролики освещаются большими СМИ и всегда могут быть найдены на хмурых сайтах с арабской вязью. В отличие от большинства других производителей военного порно, которые любят оговариваться, что их работы не воспевают насилие, ИГ не стесняется и открыто ему поклоняется. 

Казалось бы, эти видео должны иметь обратный эффект. С их помощью каждый сможет понять, как выглядит настоящая война, и в один клик удостовериться, что в ней нет ничего хорошего — только кишки, страдания и мгновенная смерть. Но почему-то так не работает. Бойня, заснятая в HD, становится более откровенной, чем то, что случилось на самом деле. Преувеличенный фокус задевает несколько важных струн — зачарованность смелостью и мастерством, жажду запретного и недоступного, подавленную агрессию и элементарную скуку. Вызывает не только интерес, но и лёгкую дрожь. Как это, что это — побеждать другого и проигрывать себя. Такова преувеличенная и бесстыдная, но всё же реальность, поэтому оторваться от раздвинутых ног войны не всегда просто. Главное, не сходить с ума и вовремя бить себя по рукам. Все мы знаем, что война кончится, когда на неё никто не придёт, но, похоже, в ближайшем будущем этого не случится.