Вчера стало известно, что директор Новосибирского театра оперы и балета Борис Мездрич уволен со своей должности. Таким образом, Министерство культуры отреагировало на просьбы обиженных православных, которые уже более месяца сражаются с постановкой Вагнера в исполнении новосибирского театра. Ранее суд не обнаружил в постановке признаков оскорбления чувств верующих и отклонил жалобу прокуратуры, а российское театральное сообщество единодушно поддержало режиссёра Тимофея Кулябина и Бориса Мездрича. Не помогло.

Андрей Звягинцев в своём блоге на «Снобе» написал замечательную колонку, проанализировав некоторые фрагменты стенограммы общественного обсуждения «Тангейзера», организованного Министерством культуры. Также изучив стенограмму полностью, мы решили, что она, в общем-то, даже не нуждается в особом комментарии, достаточно лишь привести основные аргументы и умозаключения экспертов. Партсобрание meets церковный трибунал. Приятного чтения! 

   

 

  

 

 

 

 

 

 

 

 

 

«Вам что, мало того, 

 

что было во Франции „Шарли Эбдо“? 

Вы хотите, чтобы к вам пришли в театр верующие?»

 

   

Владимир Аристархов, 
директор Департамента контроля и кадров Министерства культуры РФ

Добрый день! Мы собрались здесь, чтобы поговорить о постановке оперы «Тангейзер» в Новосибирском оперном театре. Как подобные постановки соотносятся с целями и задачами, поставленными в Основах государственной культурной политики. 

Борис Мездрич,
бывший директор Новосибирского театра
оперы и балета

По оценкам прессы, я вот смотрел прессу, около тысячи человек, наверное, было, 800–1200 человек где-то, тут цифры гуляют, высказались очень активно люди по поводу «Тангейзера», но что объединяло всех людей, которые там выступали, что объединяет заявителя — митрополита Тихона, — никто не видел спектаклей этих двух, никто. О том, что спектакль митрополит не видел, он сказал на своей пресс-конференции, в его письме он ссылается в прокуратуру на звонки и обращения людей верующих, которые тоже не видели спектакль, а уже слышали о нарушении чувств. Вот такое обстоятельство — оно существует. 

Николай Бурляев,
народный артист России

Я не являюсь поклонником Вагнера. Это, безусловно, талантливейший композитор, но мне не близко его ползание во прахе земном, его полёт валькирий. Мне ближе Бах, устремлённый к Господу Богу, Рахманинов, поднимающий душу человека.

Когда на фоне классической музыки идет бытовая суета, современность, и, если считают, что в этом новаторство, — это ошибка. Сейчас каждый второй режиссёр пытается осовременить классику: Чехова, Островского, Толстого и так далее. 

Вам что, мало того, что было во Франции «Шарли Эбдо»? Вы хотите, чтобы к вам пришли в театр верующие? Но у нас-то, в отличие от Франции, не 4% православных, а 85%. Зачем разжигать эту рознь, эту ненависть? Это Вам нужно — суды, уважаемый директор? Это Вам нужно? 

Ну, суд, может быть, правильно решил, что закон не очень чётко прописал, а нужно будет, чтобы более чётко прописал закон: то, что нельзя так обращаться ни с одной религией вообще — ни с православием, ни с иудейской верой, ни с мусульманами — ни с кем. Это вера, это самое сокровенное человека. Вы говорите, что Вы атеист. Ну, это Ваша проблема, когда придёте «туда», вдруг поймёте: «Боже, оказывается, Он есть!» До этого надо будет дозреть. И даст Бог, так оно и будет. 

Ещё в недалёком прошлом, буквально там полтора года тому назад, два товарища давали здесь деньги пьесе, которая пропагандирует однополую любовь среди школьников. Русофобию, антиклерикальный момент, антипутинский момент! 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

«Кто смотрит на зло без отвращения, 

 

тот скоро будет смотреть на него

с удовольствием».

 

   

Отец Леонид (Калинин)

Мы, христиане, нравится это кому-то или нет, живём по иным законам. И об одном из них в контексте призывов к толерантности говорит древний православный святой Василий Великий: «Кто смотрит на зло без отвращения, тот скоро будет смотреть на него с удовольствием». А мы как раз этого совершенно для себя не желаем.

Церковь не вмешивается в свободу творчества. Тем более Церковь не хочет и не собирается брать на себя функции надзора. Но когда у нас пытаются отнять даже право протестовать против оскорбляющего нас кощунства, то есть права на простое чувство, заявляя, что происходящее в общественном пространстве не наше дело, — это явный перебор даже для либералов, господа. 

Допускаю, что режиссёр решил показать зрителям личное видение особого трагизма сегодняшнего мира. Но правомочны ли столь кардинальные переделки по отношению к зрителю? И порядочно ли всё это по отношению к автору, у которого уже невозможно спросить разрешения на столь радикальную трансформацию его произведения?

Отец Всеволод (Чаплин)

Интересно в связи с тем, что сегодня было высказано, и само развитие общественной дискуссии. Конечно, в этой дискуссии отражается борьба за власть. Конечно, в этой дискуссии присутствует истерическая попытка той части нашей культурной элиты, которая не была принята народом и потерпела поражение (вспомним господина Капкова), интриговать с целью продавить свою позицию через те или иные ресурсы.

ВЛАДИМИР Легойда,
председатель Синодального информационного отдела Московского патриархата 

Да, конечно, мы не вмешиваемся во внутреннюю логику, искусство живёт по своим законам… Но ни один разумный человек не будет говорить, что искусство, как и любая другая сфера культуры, абсолютно автономна. Автономия искусства заканчивается, когда художник своё произведение приносит в общество. Это совершенно очевидно. Это касается не только искусства, это касается, например, науки. Расщепление ядерного ядра — это нравственно нейтральный акт, а атомная бомба, использование ядерного оружия — нет. 

КОНСТАНТИН Курленя,
ректор Новосибирской государственной консерватории имени Глинки

Начинается процесс. Судья не отказывает. Обратились в суд уважаемые люди, влиятельные, но суд не знает, какое решение принимать. В дело идут, естественно, эксперты, общественные поддержки, адвокатура, и получается конфуз, вот от которого я краснею сам до сих пор! Православным отказывают на том основании, что сакральный символ или предмет, будучи перемещённым в другой контекст, теряет свои сакральные свойства. А стало быть, и греха нет, а стало быть, и оскорблять некого. Получается так: назовите распятие театральным реквизитом, и всё нормально!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

«Мне бы не хотелось, чтобы

 

будто бы Люцифер захотел ставить спектакль о Христе,

чтобы он обратился прежде всего в Россию».

 

   

ГЕННАДИЙ Смирнов,
заместитель председателя
Союза театральных деятелей 

Свобода нигде не является абсолютной. Нигде не дозволено, прикрываясь ею, действовать, не думая о последствиях. Творческая деятельность должна рассматриваться как служение обществу. Вот я думаю, что режиссёр-постановщик об этом бы должен был задуматься прежде всего. О своей миссии как художника. О своей ответственности перед обществом.

АЛЕКСАНДР Рудаков,
глава экспертного центра
Всемирного русского народного собора

Представим себе, что, если этот прецедент будет иметь место и дальше, кто-то поставит спектакль, где, например, пророк Мухаммед разводит свиней и поедает их. И речь будет идти о том, что это не образ пророка Мухаммеда, который отражён в Коране, а это сценический, художественный образ. Что произойдёт дальше? Произойдут террористические акты. Жизнь зрителей будет поставлена под угрозу. Поставлена под угрозу будет общественная безопасность. Поэтому необходимо рассматривать всё происходящее с точки зрения духовной безопасности так же.

СВЯТОСЛАВ Рыбас,
писатель, член Союза писателей России 

Мне бы не хотелось, чтобы, вот гипотетически представив ситуацию, будто бы Люцифер захотел ставить спектакль о Христе, чтобы он обратился прежде всего в Россию. Мне бы просто этого не хотелось. Мне бы хотелось, чтобы мы сейчас отдали себе отчёт, что надо закрыть эту ситуацию грамотно, чётко и сделать выводы на будущее.

 

Последнее слово еретика

БОРИС МЕЗДРИЧ,
бывший директор Новосибирского театра
оперы и балета

Я должен сказать, что я давно работаю в театре. Очень. Но я вам скажу, что разговоры о том, что запретить, ну, я таким простым языком скажу, осовременивание классической музыки, классических пьес, которые, ну, у нас есть, как бы есть представление о том, как они должны быть и что мы это называем классикой. Это ведь заблуждение большое. Художнику нужно дать возможность абсолютно, чтобы он делал таким образом, чтобы это было ему интересно, прежде всего, и театру, конечно, параллельно нужно здесь идти. Нельзя сужать творческое пространство художника. Ну, вот О. П. Табаков, в этом письме, которое в поддержку, он же там написал, что свобода творчества и свобода вероисповедания — это эквивалентная, я слово не помню точно, эквивалентная вещь. Это так. И здесь нельзя качать коромысло или туда, или сюда.

Должен вам сказать, что по поводу сейчас я обращаюсь к представителям церкви. У меня, кажется, складывается впечатление, что события, которые в Новосибирске происходят, у вас несколько, наверное, не полный объём. Я напомню коротко. Народный собор, у нас там тоже новосибирское отделение, Народный собор, и вот православные активисты, вот так это называется. Ведь смотрите, как идёт процесс: приняты две статьи в Уголовный кодекс 148-я и Административный кодекс — оскорбление, нарушение чувств верующих, в 2013 году. Дальше в Новосибирск возвращаемся, это федеральный, теперь возвращаемся в Новосибирск. Выставка эротических гравюр. По активному очень давлению публичному Народного собора, очень долго обсуждалось, делать её или не делать, и в итоге она была перенесена. Перенесена выставка «Родина» Гельмана, спорная, дискуссионная — не отрицаю, но нарушений конституционных основ там не было даже близко. Даже близко. Другое время. Дальше тоже Народный собор очень активно в этом деле участвовал. Двигаемся дальше. Мэнсон, концерт отменён, тоже участвовал Народный собор. По времени двигаемся дальше. Польская группа «Бегемот» — не так давно тоже отменён в Ледовом дворце спорта. И вот дошло дело теперь до Новосибирского театра оперы и балета. И здесь уже уважаемый митрополит Новосибирский и Бердский Тихон — первая скрипка.

Я думаю, что власть, светская власть, российская власть нигде не должна таким образом себя вести, чтобы образовался некий вакуум, некое пространство для того, чтобы уважаемая Российская православная церковь пошла туда, расширив свои сферы влияния.