Во вторник на официальном сайте Хиллари Клинтон появился объяснительный пост «Дональд Трамп, лягушонок Пепе и белые расисты» — таким образом, второй (после самого Трампа) кандидат в президенты признала порочную связь самого гнусного цифрового лягушонка на свете и авангарда фан-базы своего оппонента — правых троллей.

Как вышло, что Пепе, старый добрый редкий Пепе, стал любимцем людей, которые верят в конспирологические теории об 11 сентября, ненавидят современный мир и мечтают о высоких стенах с колючей проволокой?

интервью: Даша Кушнир

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Вульгарный сарказм, по задумке сторонников Трампа, позволяет

им преодолевать те «скучные, правильные и лживые» вещи,

которые без конца повторяют либералы, и становится частью

портрета современного «интернет-консерватора».

 

 

Кирилл Мартынов

кандидат философских наук, доцент
факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ

Популярность мема с лягушонком Пепе можно объяснить тем, что он содержит в себе образ ехидного трикстера. Довольно очевидно, что, как любой трикстер, Пепе отличается тем, что нарушает правила и не боится говорить неприятные вещи. Тем самым он противостоит либеральной политкорректности. «Война мемов» — это часть битвы за интернет как платформу в ходе электоральной борьбы и, в частности, за молодых избирателей. Вульгарный сарказм, по задумке сторонников Трампа, позволяет им преодолевать те «скучные, правильные и лживые» вещи, которые без конца повторяют либералы, и становится частью портрета современного «интернет-консерватора».

Общество в США в целом настроено достаточно толерантно, поэтому, на мой взгляд, способ конструирования кампании, основанный на отрицании либеральных ценностей, позволяет заявлять правую повестку косвенными средствами, избегая прямых обвинений в ксенофобии или расизме. Быть открытым расистом или гомофобом в США сейчас — значит определённо проиграть федеральные выборы. Высмеивать либералов — значит намекать на то же самое, подразумевая, что есть некоторая «правда», которую никто не решается сказать открыто. Не стоит забывать, что любовь к агрессивному юмору — характерная черта культуры со времён греческих комедиографов. Проблемы скорее возникают у людей, которые отказываются от юмора под флагом тотальной политкорректности, — их действительно можно обставить за счёт невиданной «честности». Но совершенно неочевидно, что именно неоконсервативные политики обладают монополией на агрессивный юмор. Самому Трампу достаётся не меньше, а уж если бы он стал президентом, его критиков было бы не остановить.

   

Егор Исаев

преподаватель, методист департамента
медиа НИУ ВШЭ 

Не зная внутренний кухни, понять, чем обусловлена популярность лягушонка Пепе у консервативно настроенных пользователей интернета, очень тяжело. Можно предположить, что это работа политтехнологов Трампа, которые активно осваивают вирусные технологии продвижения контента. То есть, в отличие от Барака Обамы, который первый начал использовать интернет как средство продвижения в своей предвыборной кампании, Трамп заходит в новое поле вирусных мемов, видео и прочего контента и строит на этом свою кампанию. В таком случае понятно, почему мем выбрали узнаваемый, который достаточно долго существовал и был знаком юзерам разных возрастов. Это не мог быть какой-то новый мем, потому что за новыми мемами следят только юзеры имиджбордов. Но при этом, на мой взгляд, это мог бы быть и не лягушонок Пепе, а любой другой подобный образ трикстера. Понятно, что Трамп отыгрывает трикстерского героя, но таких героев полным-полно.

В современных условиях праворадикальные граждане США начинают создавать контент сами, вырабатывая при этом свой унифицированный визуальный язык. Происходит освоение мема «интернет-консерваторами», они создают новые интертексты с достаточно жёсткими сообщениями и циничным посылом. В общем, это может свидетельствовать лишь о том, какую политику проводит Трамп в предвыборной гонке и какие юзеры вокруг него объединяются. Клинтон тоже инструментализирует всю эту историю. Ты запостил мем с Пепе и Трампом, и даже если сам мем не был радикальным, то ты всё равно моментально становишься частью того образа «другого», образа врага, который Хиллари создаёт в рамках своей президентской кампании.

Вся ситуация с лягушонком Пепе и трампистами свидетельствует о некоторых не очень приятных тенденциях, которые мы видим в целом в политике: с одной стороны, консерваторы сегодня действительно не могут предложить ничего нового, но, с другой стороны, большое количество людей, как в развитых, так и в развивающихся странах, из-за глобализации и информационных войн просто боятся завтрашнего дня и обращаются к консервативному дискурсу за помощью, а в итоге получают такую достаточно странную модель мема, которая выглядит как саркастическая насмешка.

Чтобы разобраться в связи правых радикалов и вульгарного сарказма, можно почитать тексты Ильи Кукулина «Из подонков в патриоты», где он рассуждает о том, как комьюнити, сформировавшееся в интернете вокруг «олбанского», «падонкафского» языка в 1990-е, в нулевые внезапно стало площадкой поддержки нового консервативного курса Путина. Причём Кукулин там пишет, что главная особенность этого комьюнити — циничность. Для него нет табу. Их «олбанский» базируется на отсутствии правил, и цинизм в их языковом пространстве повсеместен. Но хотя Кукулин утверждает, что этот феномен является результатом работы политтехнологов, у меня нет такой убеждённости. Возможно, сарказм — это действительно свойство современного правого, их особенность так себя позиционировать в интернете, так говорить о своих ценностях. Может, это связано с тем, что всерьёз говорить о правых ценностях уже невозможно. Но это всё, конечно, догадки.

   

Антон Гуменский

преподаватель теории коммуникаций МГИМО 

Я не вижу проблемы в том, что правые движения используют образ лягушонка Пепе. Даже если судить по телешоу Fox, очень часто ведущие ведут себя провокационно, сталкивают людей лбами, это абсолютно в духе консерваторов. Так что вполне закономерно, что сторонники Трампа отличаются любовью к агрессивному юмору, саркастичным мемам. Другое дело, что когда мы говорим о консерваторах, то, скорее всего, представляем себе такого скучного толстого богатого белого мужика, а мемы как-то не вписываются в этот образ.

Можем ли мы судить о популярности правых идей по повышенному интересу к агрессивным мемам радикального содержания — другой вопрос. Существует фундаментальная разница между убеждениями и поведением людей, между поведением и ценностями, этот тезис подтверждён многими социологическими исследованиями. То есть люди говорят одно, думают другое, а делают третье, это порождает проблемы в опросной социологии и всё такое.

Если у нас есть мем, который набирает популярность в интернете, то серьёзные толстые дяди тоже могут использовать мем в качестве той же самой шутки, почему бы и нет. Посмотрите на поведение Russia Today, например. В 2015 году Russia Today вдруг стала создавать карикатуры, она этим даже гордилась. То есть, с одной стороны, Russia Today вроде бы отстаивает охранительные консервативные позиции, с другой стороны, всё это серьёзное государственное лицо корчит рожи. Думаю, что в консервативной республиканской прессе вы тоже найдёте массу карикатур. Я не вижу принципиальной разницы между карикатурой и мемом. Мем — это гиперболизация, выражение яркой одной черты, идеи, качества, доведённого до абсурда, это гротеск. Мем — это то, что сложно выразить словами, это то, что серьёзный толстый дядя республиканец никогда не сможет сформулировать, но ему нравится тупой и агрессивный мем с Пепе, потому что в действительности он выражает одну из идей, которая этому толстому дяде близка. Иными словами, он не напишет такой жёсткий текст в социальной сети, но он может запостить мем. То, что Трамп запостил мем с лягушонком Пепе, конечно, можно считать пиар-ходом для привлечения молодой интернет-аудитории, но, возможно, это просто дурацкая идея, которая появилась случайно, а вовсе не продуманный популистский ход. 

Изображения: «Википедия»