Сугробы, мормоны и пистолет в рюкзаке: Дневник с фестиваля «Сандэнс» — всё, кроме фильмов

С 21 по 31 января в Парк-Сити проходит ежегодный «Сандэнс» — площадка номер один для продвижения независимого кино в США. Алиса Таёжная прилетела в Юту из Москвы, дисциплинированно отсматривает по десять фильмов в день и обещает рассказать нам о самых лучших. Впрочем, в первой части её дневника о кино нет ни слова — зато есть всё, что вы хотели или не хотели знать о фестивальной жизни в мормонском раю. 

20 января я приехала в Парк-Сити, штат Юта, чтобы с утра до вечера ходить на самые интересные фильмы, снятые независимыми режиссёрами в Америке и в мире, на фестивале «Сандэнс». О фильмах я обязательно расскажу в следующих постах — сейчас совсем не могу молчать о Юте, бургерах размера кингсайз и воющих собаках в кузовах огромных джипов. Такую Америку я не видела, не сомневаюсь: не видели и вы.

«Ты на лыжах лучше иди кататься!» — агитирует меня седой и усатый Бенджамин в столовой моего невыносимого мотеля с гордым названием «Шато». Уже неделю, по сообщениям в новостях, в Юте феноменальный снегопад, и обычные сугробы с человеческий рост теперь ростом в два высоких человека из Миннесоты, а лыжников в городе стало в два раза больше. Если бы не фестиваль «Сандэнс», Парк-Сити так и остался бы идеальным курортом на открытках с Долиной Оленей, снежными склонами зимней Олимпиады и одноэтажными церквями мормонов на огромных хайвеях. В конце 1960-х городом заинтересовались американские кинозвёзды, и почти 20 лет «Сандэнс» был довольно известным фестивалем, который в разумных пределах оппонировал Голливуду.

В 1989 году здесь началась культурная революция: фильмы с «Сандэнса» один за другим завоёвывали международные призы и внезапно получали номинации на «Оскар». Последние десять лет местный фестиваль — главный поставщик будущих суперзвёзд, небольшая платформа, с которой взмывают голливудские имена. Я приехала сюда, чтобы в том числе посмотреть, что такое магия места. Магии, как оказалось, никакой нет, есть две тысячи профессионалов, которые в течение недели знакомятся на показах, в барах и на вечеринках, чтобы между собой договориться, какое кино придумывать, снимать и продавать в следующем году. «Сандэнс» — событие в первую очередь индустриальное, и больше всего среди гостей ребят из кинокомпаний, отборщиков фестивалей и молодых режиссёров, которые привезли на «Сандэнс» свой новый фильм. 

Юта — то место, каким должны пугать людей в рассказах об одноэтажной Америке, и то место, которым точно можно будет в будущем напугать меня. Небольшие города разбросаны по горным склонам, а по шоссе носятся безразмерные джипы с кузовами. Главная улица — склон с 20 особняками с каждой стороны, где когда-то катились телеги с лошадьми, а сейчас продаются ковбойские сапоги и носки с лосями. Если вы устали от огромных машин и вам кажется, что по российским городам мчатся вездеходы, добро пожаловать в Парк-Сити, где на пассажирских сиденьях воют стаффы без намордников, а у водителей на полную громкость играет кантри.

Город хвастается тем, что развивает систему общественного транспорта (вообще же в Америке человек без машины — скорее недочеловек), и раз в пять-семь минут к остановке подъезжает автобус с водителем, громко жующим жвачку: шаттл развозит лыжников по склонам, а гостей «Сандэнса» по кинотеатрам. Кинотеатры в комьюнити-центрах, библиотеках, отелях и моллах становятся залами для фестиваля — и выглядит это по меньшей мере странно: кинофестиваль действительно приехал в областной центр, занесённый снегом. Если хотите пожаловаться на слякоть под ногами, распутицу и реагенты, приезжайте в Юту — дома здесь действительно занесло вместе с окнами, на тропинки щедро посыпана соль, поход по снегу напоминает прогулку на реку в Вологодской области в начале января. Или земли за Стеной в «Игре престолов». Относительно жителей Юты можно определённо сказать две вещи. Первая — они активно ходят на фестиваль, не снимая сноубордических штанов с начёсом. Вторая — обычно я в лучшем случае упираюсь им в плечи, а иногда в животы, как все большие люди, они очень громко разговаривают и прогуливаются по городу с термосами и стаканчиками из «Старбакса». Ах да, любая попытка найти кофе не из «Старбакса» обречена на провал (справедливости ради в отеле Hilton существует хайброу-кофейня Intelligentsia, где можно выпить действительно неплохой кофе).

Относительно жителей Юты можно определённо сказать
две вещи. Первая — они активно ходят на фестиваль,
не снимая сноубордических штанов с начёсом. Вторая — обычно я в лучшем случае упираюсь им в плечи, а иногда
в животы, как все большие люди, они очень громко разговаривают и прогуливаются по городу с термосами
и стаканчиками из «Старбакса».

Юта — первое место на Земле, где я массово увидела героев тревожных документалок о вреде американского образа жизни. Ноль ходьбы в день, 100 метров на машине, вечер с телевизором. Большие квадратные семьи из восьми человек с отменным аппетитом, авторы реплик «Двойное масло на попкорн, пожалуйста» (попкорн в Штатах щедро поливают жирком) и «А у вас есть большой стакан, но только действительно большой?». Эти истории кажутся преувеличением, пока сам не встанешь перед кассой. В молоке часто оказывается сахар. Хлеб не сохнет никогда. Каждое заведение в первую очередь продаёт трансжиры, печеньки и пять шоколадок по цене четырёх. Вредная газировка без сахара и кофеина существует во всех вкусах и расцветках: малиновый спрайт? смородиновая фанта? WTF? Оно всё здесь есть. В какой-то момент я не выдержала и помчалась в супермаркет с обманчивым названием Fresh и купила шесть яблок за 12 долларов. Яблоки были невозможно сладкими, моментально захотелось пить. Хорошо, не яблоки, пусть это будет шпинат. Шпинат упакован в пачки по килограмму и лезет тебе на ручки, как новорождённый. Йогурт в фасовке по полтора килограмма. Три килограмма «Несквика» по цене двух килограммов. На пачках с чем-то полезным написано так много всего, что это не хочется покупать, а когда покупаешь, оно стоит семь долларов. Нет, честно, это одна из самых огорчающих поездок на свете, потому что за семь долларов не хочется покупать ничего. Я придумала золотое правило, чтобы чувствовать себя здорово и не голодать. Каждый день я хожу по морозному Парк-Сити с пачкой бананов и двухкилограммовой упаковкой моркови, которой хватает на три дня. То, что я жую морковь, — начало каждого смолл-тока в автобусе. 

Про смолл-токи надо сказать отдельно. Все, кто часто бывает в Америке, знают, что невидимкой для американцев быть невозможно. В Москве я сама чувствую себя идиотом, если заговариваю с кем-то на улице, в остальных частях света достаточно доброй улыбки. В Америке за пять минут тебя спросят обо всём на свете, вы взаимно выслушаете друг друга и отправите память о разговоре в корзину — если запоминать все смолл-токи, что со мной инициировали в Юте, получится книжечка страниц на 50. «Ну что, как фильм?», «В России у вас снега полно и холодно!» (а у вас-то, конечно, не холодно!), «Как Путин?», «Твою фамилию невозможно прочитать», «На лыжах у нас каталась?», «Мне нравится твоя шапка» и моё любимое — вчера в баре: «Какая маленькая бутылочка пива у тебя, такие вообще бывают?».

Я вначале долго отвечала, потом шутила, потом просто улыбалась, потом слушала, что мне отвечают, но пришла к тому, что смолл-токи — занятие бестолковое, если тебе не хочется трещать круглые сутки. К тому же молча можно послушать смолл-токи всех остальных, и они не отличаются оригинальностью: «Как я рада тебя видеть», «Ну что, как фильм?», «Сколько снега выпало» и постоянное «Мне нравится твоя шапка». В общем, Юта — это место где всем нравятся шапки друг друга. В этот раз на «Сандэнсе» нет друзей, и вчера я честно поиграла в игру «Прекрасная незнакомка», подпирая стенку одной из местных якобы вечеринок. В основном все трут за дела, а я включила автоответчик для нескольких милых незнакомцев, которые тоже не знали, зачем пришли. Я из Москвы, у нас любят кино, представляете? Хочу посмотреть это, понравилось это, но вообще по вечерам страшно хочется домой. Само собой, я не помню ни одного вчерашнего собеседника даже в лицо, мы, как пузырики, окаймляли друг друга, но так и проскользнули мимо.

Чемпионы по смолл-токам — волонтёры в очереди. «Сандэнс» — один из самых потрясающих фестивалей в плане организованности волонтёров. Они в оранжевых куртках и смешных шапках с помпонами греют кофе, встречают вас на входе и расставляют по очередям. Их много (несколько сотен), они работают быстро, очень много болтают и невероятно много улыбаются. Как маленькие эльфы у Санты, они делают всё, чтобы тебе на фестивале понравилось. В их арсенале несколько оттенков нежности — от просто гостеприимной до нежности требовательной («Покажите сумку, пожалуйста!»). Конечно, они регулярно выстреливают фразами типа «Классного вам фильма» или «Ох как мы торопимся!», «Осторожно, не поскользнитесь!» или «Чем я могу помочь?». Моя любимая волонтёр, Адриана, женщина под 70 в надувных сапогах, давно просекла, что я ухожу с фильмов раньше (если какие-то из них невыносимы), узнаёт меня в толпе и постоянно делает мне комплименты — про причёску (она ужасная, если что), ботинки, шапку и моё желание посмотреть как можно больше фильмов. Каждый день она хвалит мой шарф — он каждый день один и тот же. «Морковка в день — и доктор не нужен», — придумала она позавчера и повторяет это до сих пор. Честно говоря, я буду по ней скучать.

Юта из страшилок про затерянное мормонское снежное царство действительно существует, но превращается в какое-то другое место на десять дней в конце января. Потом цирк с фильмами и режиссёрами уезжает — и остаются лыжники и сноубордисты, любители огромных джипов, шуток Трампа и двойного масла сверху на попкорн.

С несколькими волонтёрами я живу в своём невероятном отеле «Шато». Мы вместе встаём в семь утра, чтобы успеть на первый сеанс: я на просмотр, а они на работу. Я поражаюсь волонтёрам: большинство из них прилетели хрен знает откуда (австралийский Перт, Ирландия, Канада, Швейцария), чтобы десять дней стоять на морозе и делать монотонную работу. Я честно не привередлива относительно удобств, но с такими удобствами, как в «Шато», я столкнулась впервые. Америка вообще славится безумными отелями и идиотскими клетушками за большие деньги, но только в «Шато» ты получаешь опыт жизни в армейской казарме за ощутимые 50 долларов за ночь. Я научилась засыпать в любое время и в любом шуме, с берушами и повязкой на глазах. Хозяева предпочитают не топить «Шато», и к утру в комнате на 30 девушек становится действительно нехолодно. Утренняя пробежка по ледяному полу к раковине способна разбудить любого, свет включать нельзя. В распоряжении гостей одеяла, какие уже десять лет не стелют в РЖД, большие деревянные шкафы и двухэтажные кровати с матрасами на страшнейших колючих проволоках.

В первое утро я встала под будильник и поцарапала себе скальп — с нижних полок надо выкатываться, на них нельзя сесть в полный рост. В ванных «Шато» тоже не топят, а душевые похожи на те, в которых гонялись за героем «Побега из Шоушенка». Континентальный завтрак — овсянка с сахаром и сок из концентрата. В холле — камин и вечерние шоу с Дональдом Трампом: его шутки собирают хор смеющихся и одобряющих жильцов, которые приезжают в «Шато» за семейной атмосферой и близостью к снежным склонам. «Шато», в лучшие и худшие свои моменты похожее на отель из «Твин Пикса», — место, которое не получится забыть быстро. Нас поят здесь отличным кофе, агенту Куперу бы очень понравилось. 

В этом году в Америке рекордное количество публичной стрельбы, так что на тентах для ожидания сеансов висят запрещающие знаки «NO FIREARMS», а рюкзаки обыскивают. Я безумно напугала волонтёра бананом в тёмном целлофановом пакете, на публичном сеансе передо мной не пустили вооружённого мужчину, который подпоясался пистолетом и пришёл посмотреть кино с семьёй. Его обступили со всех сторон и уговаривали отойти человек десять, я слышала что-то про вторую поправку и «Сэр, пожалуйста, оставьте оружие у охраны». Мне не понять, зачем вооружаться в кинотеатр посреди сугробов, но местное право на ношение оружия — такая же святая для жителя Юты вещь, как для москвича — хмурое лицо во время поездки в метро: «У нас есть право на это!» 

За пять дней в Юте я сделала две фотографии с холмами и облаками: всё остальное не помещается в объектив. Не помещается дурацкий прозаический отель около заправки, где показывают самое интересное в мире кино. Не помещается очередная семья из Парк-Сити, выбирающаяся на ужин в семейное место. Огромные поля между избушками, где ещё висят рождественские гирлянды. Burger King, который не ремонтировали никогда. Школьный автобус с румяными и громкими подростками, которые едут домой. И очереди на ещё один фильм, в которых бурлят такие привычные смолл-токи.

Юта из страшилок про затерянное мормонское снежное царство действительно существует, но превращается в какое-то другое место на десять дней в конце января. Потом цирк с фильмами и режиссёрами уезжает — и остаются лыжники и сноубордисты, любители огромных джипов, шуток Трампа и двойного масла сверху на попкорн. Штаты — самое кинематографичное место, где бросается в глаза, как до тошноты обычное на пару недель может превратиться в особенное и обратно стать обычным, как прежде. Я видела много скучных деревень и жила в лесу, упиралась в чужие непривычные национальные особенности и засыпала под запах карри в гетто — но именно в Юте нашлось и выросло всё, чего до чёртиков боится каждый человек, особенно тот, кому нравятся фильмы «Сандэнса». Видимо, поэтому фестивалю уже 40 лет так уютно здесь: когда близко перед глазами всё самое страшное, хочется сломя голову бежать — продюсировать фильм, снимать фильм, писать синопсис, получать номинации на «Оскар» и идти на актёрские курсы. Куда угодно, только подальше прочь.