Почему книгу нельзя украсть: Иван Смех о закрытии «Рутрекера»

На этой неделе Мосгорсуд вынес решение о пожизненной блокировке сайта RuTracker. Напомним: основной причиной стало незаконное распространение книг Донцовой и других авторов издательства «Эксмо». Мы, конечно, уже рассказывали, как обойти блокировки знаменитого торрент-трекера, а сегодня на страницах FURFUR участник группы «Ленина пакет» Иван Смех пишет о том, почему бан «Рутрекера» противоречит фундаментальным идеям литературы.

Жалобы на то, что больших русских писателей уже не появляется, слышны отовсюду, и винят в этом, конечно, самих писателей — мол, измельчали. Задумываться о том, что литература — это процесс, в который включены не только писатели, но и читатели, критики, издатели, — у подобных ораторов обычно не принято, хотя совокупное влияние последних, казалось бы, очевидно. 

Для чего писатель берётся за перо? Для того, чтобы донести до читателя свои мысли и чаяния, из любви к идее, которую он хочет передать, либо же из необходимости поделиться какими-либо наблюдениями, которые он считает важными. По крайней мере, так обстояли дела во время классической литературы (далее в тексте этот подход будет называться классическим). И действительно, невозможно представить, чтобы, например, Грибоедов начал протестовать против распространения «Горя от ума» в списках, то есть рукописных копиях, являющихся аналогом самиздата в те времена. Пример не единичен — подобным методом распространялись произведения самых различных авторов. Конечно, этот ход был вызван наличием цензуры, и тем не менее он ярко иллюстрирует тезис о том, что читательское внимание для писателя безоговорочно важнее заработка. 

При классическом подходе сам термин «пиратство» оказывается бессмысленным — человек, взявший на себя труд по публикации какого-либо текста в сети, только лишь помогает писателю донести его мысли до читателя — то есть совершает по отношению к пишущему однозначное благо. При этом труд помощника оказывается безвозмездным и, что принципиально, читатель никому не платит за возможность ознакомиться с текстом. Если же распространитель взимает за это плату, ситуация меняется — тут он действительно лишает писателя заработка, потому что имеется реальный покупатель текста. А заработок всё-таки является вторичной (по отношению к донесению мысли) целью писателя. В такой ситуации возможны различные нюансы, но в целом она скорее окажется неэтичной, а разговор о пиратстве именно в таком, суженном понимании слова, дискуссионным. 

Капиталистический подход к литературе выглядит несколько иначе. Тут писатель выступает обычным работником, первым интересом которого оказывается получение денег за выполненную работу. Он естественным образом пытается максимизировать эту прибыль, а желание донести что-либо до читателя при этом совершенно не учитывается, в том смысле, что наличие/отсутствие этого желания не влияет на продажи. Люди по этой схеме читают литературу преимущественно для развлечения, так что оказывается естественным, что за это самое развлечение они должны платить. Читатель, не заплативший за покупку, оказывается «халявщиком» или «вором», как и «пират», лишающий писателя прибыли. В данной ситуации для меня остаётся загадкой следующее: большинство людей при скачивании книги руководствуются принципом: выбирать из того, что есть в свободном доступе. Если конкретной книги нет, значит, можно выбрать другую. Каким образом тогда писатель вообще мог бы получить прибыль от таких людей? А если не мог бы, то ведь он и не несёт никакого ущерба?

И действительно, невозможно представить, чтобы, например, Грибоедов начал протестовать против распространения
«Горя от ума» в списках, то есть рукописных копиях, являющихся аналогом самиздата в те времена. 

Этот подход может показаться стройным, но на деле он противоречит здравому смыслу, что почувствует даже сам создатель литературы «на продажу», если будет честен перед собой.

Во-первых, каждый писатель когда-то только начинал им быть, совершал свои первые литературные опыты. Этими опытами он делился с близкими и знакомыми, несколько стыдливо и просяще предлагая им прочитать свои творения, и был рад не только любому отзыву, но и самому факту прочтения вышедшего из-под его пера. Речь о продаже произведений зашла позже, а тогда он сам отчётливо понимал, что главное — это внимание. Годы спустя он, избалованный читательским вниманием, привык, что за свои творения он может всегда получить прибыль, и стал воспринимать это как должное. Тогда-то он и начал возмущаться попытками людей получить доступ к своим произведениям бесплатно. А лучше бы помнил, что было вначале!

Во-вторых, можно представить себе такую ситуацию: писатель создал очередное произведение, и тут ему поступает предложение заплатить за него любую, сколь угодно крупную сумму, с тем лишь условием, что это произведение будет уничтожено со всеми его исходниками. При любом варианте итогового ответа на это предложение писатель, по крайней мере, задумается и засомневается! Как бы халтурно он ни подходил к созданию литературы, тут он ощутит, что она всё-таки должна быть в первую очередь прочитана, а не куплена.

Третий минус капиталистического подхода заключается в том, что чтение подаётся исключительно как развлечение. Но ведь чтение будет полезнее, если оно будет наталкивать на мысли, а не только давать эмоции. Вдумчивое чтение, включающее последующий анализ прочитанного — это полноценный мыслительный труд, требующий больших временных затрат. Стоимость одной книги будет составлять, например, десять человеко-часов. За аналогичный труд при иных обстоятельствах человек вполне мог бы получать деньги, тут же он делает это бесплатно, и в данном случае не важно, приносит ему это удовольствие или нет. Таким образом, вдумчивого читателя невозможно назвать «халявщиком» в принципе. Это звучало бы настолько же абсурдно, как предложение «давай ты поработаешь десять часов, за что получишь халявную еду». И то, что читатель тратит этот труд на изучение конкретного писателя, а не другого, уже является полноценной оплатой — интеллектуальный труд оплачивается ответным интеллектуальным трудом.  

Я думаю, каждый согласится, что прививать описанный выше подход к чтению для культуры куда полезнее, чем развлекательный, как полезнее для неё писатель с классическим подходом. Но последнюю идею можно с лёгкостью аргументировать. Каким образом писатель пытается максимизировать прибыль от своих произведений? На фоне бесчисленных примеров можно дать единственный ответ — пытаясь завлечь массового читателя, подстраиваясь под его вкус. Так как процесс мышления сам по себе не развлекает массового читателя, то необходимо давать ему как можно более лёгкое, упрощённое и увлекательное чтиво. При особых навыках писатель может лишь давать возможность читателю задумываться, разбрасывая в тексте какие-то интеллектуальные зацепки и работая тем самым на два фронта, но он вынужден оставлять возможность воспринимать своё произведение на самом поверхностном уровне. Согласитесь, что никто из русских классиков этого делать не пытался. Они пытались понять проблемы человека, глубоко проанализировать их, описать — и либо стимулировать таким образом человека на поиск их решения, либо дать свой собственный, заранее неочевидный ответ. То есть потребовать от читателя мыслительной работы и тем самым развить его. За это мы их и любим. Таким образом, выходит, что капиталистический подход ведёт писателя к творческой деградации, а классический как раз таки обязывает его не пытаться максимизировать прибыль и, как следствие, ставить идею во главу угла. Культурная ценность оказывается взаимосвязана с позицией автора. 

Теперь, когда мы выяснили, чем отличаются два подхода и какой из них оказывается для литературы полезнее, давайте взглянем на настоящую ситуацию. Естественно, эти подходы существуют не по принципу белое-чёрное, происходящее оказывается где-то посередине. Капиталистический подход был возможен и во время классической литературы, да и сейчас он не прижился безусловно, но это и не столь важно. Важно, что любые действия, утверждающие один подход, вредят культуре, действия, утверждающие другой, идут ей на пользу. Субъектом этих действий как раз и может выступать не только писатель, но и читатель, критик, издатель. Писатель, конечно же, вправе выбирать, какого подхода придерживается он сам и, в случае если он пожертвовал идеей ради прибыли, закрывать глаза на обозначенные выше противоречия капиталистического подхода. Хочешь быть предпринимателем, а не деятелем культуры — будь им. Но и читатель, желающий повышения уровня литературы, вправе осудить такого писателя и обделить его своим читательским вниманием. Такой шаг с его стороны мне кажется вполне естественным.

И именно на фоне всего вышесказанного по-настоящему ужасает позиция, которую выбрало издательство «Эксмо» по отношению сначала к «Флибусте», а потом и к «Рутрекеру». Понятно, что оно представляет в данном случае интересы писателей, выбравших именно капиталистический подход к литературе, и тем не менее на нём, как на самом крупном отечественном издательстве, всё-таки лежит огромная ответственность за литературу. Пренебрежительное отношение к этой ответственности не может не печалить.

Капиталистический подход ведёт писателя к творческой деградации, а классический как раз таки обязывает его
не пытаться максимизировать прибыль и, как следствие, ставить идею во главу угла.  

На самом деле культурный вред в данном случае выходит за области литературы. Во-первых, материал не появляется в интернете за один щелчок мыши. Для того чтобы оцифровать книгу, необходимо её сначала отсканировать, потом обработать сканы и оформить раздачу. Оба этих сайта наполнялись людьми, совершающими этот труд бесплатно и добровольно — на «Рутрекер» десятки тысяч людей тратили свои человеко-часы, не руководствуясь корыстными целями. Сам сайт оказывается огромным памятником человеческому труду, относиться к которому стоило бы с уважением. Во-вторых, онлайн-библиотека — это аналог библиотеки обычной, к тому же упрощающей читателю доступ к интересующей его литературе. Называть посетителей библиотек «халявщиками» почему-то никто не решался. Существование онлайн-библиотек даёт человеку, находящемуся в любой точке России, равные возможности в том случае, если он обладает выходом в интернет. Не каждая провинциальная библиотека может дать читателю такую возможность, так что интернет в какой-то мере уравнивает жителей любого города, миллионника или тысячника. Польза этого уравнения для культуры, по-моему, очевидна. Но «Рутрекер» выступал аналогом не только библиотеки художественной литературы, но и литературы научной. Например, за время обучения в вузе я множество раз находил необходимый для учебного процесса материал именно там. Зачем пытаться лишить школьников и студентов (и даже преподавателей) этой возможности в ситуации, когда покупать учебники люди отвыкли давно, да и сам учебный процесс этого вроде бы уже не предполагает (в силу существования менее удобных физических библиотек на местах) — для меня остаётся загадкой. 

Подведём итоги. Самое большое отечественное книжное издательство решило претворять в жизнь довольно странные принципы. Будучи читателем, я бы предпочёл как можно меньше обращаться к его продукции, да и вообще старался бы читать лишь тех писателей, которые одобряют бесплатное распространение своих текстов в интернете. Будучи писателем, я бы сам выкладывал свои произведения в сеть через какое-то время после их публикации, до этого задумавшись, в какое издательство их отдать. А будучи журналистом, я бы, например, спрашивал литераторов в интервью, не стыдно ли им печататься в издательстве, выступающем против принципов классической литературы.

Всё сказанное относительно литературы почти без изменений можно спроецировать и на современную музыку. Остальные сферы искусства требуют отдельного разговора, но ключевые жалобы на «Рутрекер» и «Флибусту» поступили не от них. 

Как видите, рецепта по спасению русской литературы в этом тексте не оказалось, но мысль о том, как читатель и издатель могут напомнить писателю об его ответственности перед культурой и тем самым положительно повлиять на литературный процесс, мне кажется, вполне аргументирована. Огромная роль критики в этом процессе также требует отдельного разговора. 

P. S. У кого-то могло создаться мнение, что я призываю писателей полностью отказаться от оплаты их труда. Вообще говоря, меня занимает вопрос: не пошло ли бы литературе (и музыке) на пользу, если бы ей занимались только те, кто готов это делать бесплатно? На него у меня нет однозначного ответа, но вопрос этот, естественно, носит чисто теоретический характер и не имеет отношения к действительности. На деле же и труд классических русских писателей вполне себе оплачивался. Но оплата не являлась для них главной. Большинство старых способов, позволяющих зарабатывать на литературе и не противоречить естественным для деятеля культуры принципам, сохранились и сейчас — печатать книги, работать в журналах, продавать права на экранизацию (в былое время — на театральные постановки), заниматься иной окололитературной работой. Иные русские классики вполне себе не гнушались и нелитературными занятиями. В общем, вариантов хватает. Да и выбор стать успешным писателем на продажу всегда остаётся только за ним самим.