31 марта стало известно, что Сэм Клебанов, познакомивший российскую киноаудиторию с Такеши Китано и Томом Тыквером, открывает новую дистрибьюторскую компанию «Артхаус», которая, помимо всего прочего, создаст мощную платформу для онлайн-просмотра авторского кино. Мы поговорили с ветераном артхаусного проката о его новом проекте, будущем авторского кино в России и традиционных ценностях. 

 

Интервью

Сэм Клебанов

arthouse.ru

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

   

 

 

 

 

 

  

 

О компании «Артхаус» и новом онлайн-кинотеатре

Вы запускаете компанию Arthouse, которая будет заниматься дистрибуцией авторского кино в России, СНГ, Украине и странах Балтии. Главный вопрос — почему вы рассчитываете, что всё получится, учитывая, что предыдущий ваш проект по прокату авторского кино — «Кино без границ» — закрылся под натиском кризиса?

Компания создаётся уже под кризисный рынок. КБГ столкнулось с проблемами, когда деятельность компании со своими обязательствами и уровнем расходов не выдержала новых рыночных условий. Новая компания создаётся уже в этих рыночных условиях. Мы надеемся, что какого-то дна рынок уже достиг, хотя в России никогда нельзя быть уверенным, что снизу не постучат и не откроют люк и мы не перейдем на следующий уровень.

Тем не менее мне эта ситуация напоминает 1998 год, когда мы создавали «Кино без границ», когда все уходили с рынка, а я такой безумный чувак из Швеции приехал и открывал КБГ, когда никто вообще не покупал кино и все считали, что это никому не нужно. У меня получился очень хороший старт именно в условиях кризиса. Несмотря на то что глобально всё плохо, для рестарта компании условия подходящие. Когда рынок на пике, высокая конкуренция, всё труднее — сейчас можно сделать всё гораздо эффективнее. Мы верим в цикличность рынка, синусоидальность, просто пока не очень понимаем, в каком сегменте синусоиды мы находимся, достигли ли мы точки перелома. И второе, мы будем принципиально отличаться наличием VOD-платформы.

Но сейчас, из 2015-го, видно, что в 1998-м вы со своим «Кино без границ» попали в точку — экономика как раз начала расти примерно через год. Сейчас всё вроде наоборот — мы падаем в яму всего год.

Рано или поздно она закончится. У нас сейчас есть условия работы, которые позволяют нам существовать и в условиях ямы. Другая немножко компания, другой уровень расходов — back to basics. Когда я запустил КБГ, там работали четыре человека, потом компания разрослась параллельно росту рынка, мы управляли библиотекой из 400 фильмов. У нас были серьёзные амбиции. Но, к сожалению, мы не вписались в этот поворот. Плюс в какой-то момент разошлись интересы учредителей.

Сейчас вы запускаетесь совместно с американской компанией?

Да, и это очень интересная компания, которая, помимо прочего, очень сильна в разработке VOD-платформ. Это серьёзная технологическая компания, работает, например, с Millenium и Lionsgate. Это сотрудничество открывает нам возможность строить свой онлайн-кинотеатр на очень качественной платформе. То, что есть на сайте сейчас, — это пока совсем скелет.

Там сейчас доступны фильмы, которые уже побывали в российском прокате. 

Да. Мы сейчас назаключали соглашений по выводу множества библиотек, сейчас вопрос лишь в технической реализации. Дальше там будут появляться фильмы, которых никогда в России не было, премьерные фильмы, классика, фильмографии режиссёров, много эксклюзивного материала. Сайт будет обрастать социальной мускулатурой — нужны очень серьёзные механизмы, которые позволяли бы ориентироваться в библиотеке фильмов, общаться, расширять свои горизонты. 

А что за фильмы будет прокатывать «Артхаус»? То есть у российской аудитории же есть какие-то понятные сформировавшиеся вкусы — Озон, азиатские мэтры, Альмодовар, фон Триер, но как насчёт новых имен и направлений в авторском кино?  

Во-первых, это будут режиссёры, которых мы сами открыли для российского проката. Это аргентинский режиссёр Даниэль Бурман («Все стюардессы попадают на небеса», «Прерванные объятия») с новым, самым популярным в аргентинском прокате фильмом; это Рубен Эстлунд — мы (в «Кино без границ») уже прокатывали два его предыдущих фильма, он приезжал в Москву. Он, как и я, гётеборгский парень — мы с ним общаемся, дружим, в волейбол играем. Новая картина стала для него прорывом — фильм на шведском языке собрал в американском прокате 1,5 миллиона долларов, номинировался на «Золотой глобус», для прессы было событием, что его не номинировали на «Оскар». Для меня стало бы личной трагедией, если бы «Форс-мажор» выпустил кто-то другой.

Мы открываем новые имена, новую эстетику: выпустим испанский «10 тысяч километров» — фильм о любви, снятый при помощи Skype, Google Street View, мессенджеров всяких и так далее. Ещё один режиссёр, которого мы открыли для России, — это Рой Андерссон, предыдущие части трилогии которого мы привозили. С ним я тоже общаюсь, приезжал на съёмки — сейчас он приезжает в Россию, мы будем делать его ретроспективу. Я бы, конечно, и Джафара Панахи привёз, но увы. 

Но Эстлунд и Андерссон — это именно те фамилии, которых и ожидаешь от российских артхаус-прокатчиков. Но планируется что-то принципиально новое? Сейчас всё больше аудитории узнает о новом американском независимом кино, каких-то жанровых фильмах — как насчёт них?

Мы тоже туда смотрим. Но, кстати, мы и раньше этим занимались — например, привозили в Россию «В поисках полночного поцелуя». В нашем первом лайнапе нет американского инди, но это не значит, что его не будет дальше — мы общаемся с американскими независимыми компаниями. Сейчас у нас больше упор на латиноамериканское кино — есть одна очень интересная мексиканская картина Исаака Эзбана «Происшествие» — такой сюрреалистический сай-фай-триллер в стилистике «Куба» и «Малхолланд Драйв». Я каждый год езжу на кинорынок в Буэнос-Айрес, именно там его и увидел — так понравился, что сразу взял. У нас появится ещё несколько латиноамериканских фильмов, которые никогда не выходили в России, но они появятся сразу в интернете.

Круто, что мексиканская картина — жанровая. 

Да, я это люблю. Мне очень нравятся всякие жанровые эксперименты, «Кино без границ» в своё время делало успехи именно в жанровом кино, прежде всего, с азиатским жанровым кино — мы выпускали почти каждый серьёзный релиз — «Затоичи», «Тёмные воды», «Один пропущенный звонок», «Олдбой». 

А сколько вообще фильмов планируете выпускать в месяц? 

Пока мы ориентируемся на такой темп — раз в три недели. 

А на сайте?

Три–пять фильмов в неделю надеемся выводить, хотя бы за счёт большой библиотеки, ну и где-то по одной–две новинки. Как минимум один новый эксклюзивный фильм в неделю. 

О судьбе авторского кино в маленьких городах

Прокат авторского кино в России сейчас совсем ужался, просто не покрывает спрос аудитории.

Конечно. Мы понимаем, что наша аудитория разбросана по всей стране, и если в каком-то городе есть 30 любителей авторского кино — там никогда не покажут наш фильм на большом экране. Но они смогут посмотреть наши фильмы так же, как жители Москвы или Санкт-Петербурга, на сайте. Таких городов — сотни.

У вас же как-то была очень интересная практика, когда группа энтузиастов выкупала права на показ на большом экране своими силами?

Да. Это такая американская модель. У нас было несколько таких сеансов, и, в общем-то, мы в какой-то момент к этому вернёмся. Если люди готовы собраться, оплатить эту копию, оплатить сеанс — мы с удовольствием предоставим им доступ к серверу, откуда они смогут скачать фильм для большого экрана.

В подавляющем большинстве городов это может стать единственным способом посмотреть ваше кино на большом экране.

Конечно. У нас в своё время была практика проведения фестивалей в небольших городах, где никогда не будет авторского проката. Фестивали собирали полные залы.

Сколько нужно человек, чтобы выкупить копию для большого экрана — 100, 200?

Я бы сказал, что если хотя бы человек 50 соберут десять тысяч рублей — в этом уже есть смысл. На меньшем уровне мы пока не можем, к сожалению, сотрудничать — компания маленькая, все люди очень сильно загружены, поэтому всё-таки это вопрос траты времени и сил. К нам иногда кинотеатры обращаются с предложением предоставить копию. Мы им говорим: «Окей, заплатите хотя бы X рублей». Не знаю, 150 долларов. «Нет, мы не можем, мы не знаем». В итоге ты отдаёшь людям копию, и они тебе говорят: «Мы сделали всё, что смогли, вот ваша доля, 300 рублей». И ведь это еще безумная бюрократия с огромным количеством бумаг и актов — за каждые такие 300 рублей. Поэтому сейчас мы стараемся ограничивать сотрудничество с кинотеатрами, которые уже доказали свою идентичность. Но опять же, если соберется 25 человек, которые скинутся по 200 рублей, то мы готовы помочь.

А сколько сейчас площадок, с которыми вы рассчитываете сотрудничать? 

Сейчас мы выпускаем «Секрет счастья» на десяти площадках, «Форс-мажор» благодаря своей известности выходит шире — площадок 30. Для артхаусного кино это неплохо. Сейчас, даже если кинотеатр тебе прислал с одного фильма 3–5 тысяч, в этом уже есть какой-то смысл — по крайней мере, работаешь не в минус. 

 

 

   

 

Когда мы начинали в конце 1990-х — начале 2000-х, это вообще была другая Россия — абсолютно открытая для всего мира, желавшая чувствовать себя частью этого мира.

 

   

 

 

О традиционных ценностях и культурном климате

Возможно ли естественным образом расширить аудиторию, популяризовать авторское кино? Сделать так, чтобы больше кинотеатров его показывали без ущерба для себя и прокатчика?

Ну, вот есть такая сеть — «Пять звёзд». Они развиваются по модели европейского мультиплекса, а не многозальника для американской глубинки, как большинство наших киносетей. Когда я в Швеции иду в мультиплекс, я вижу рядом афиши больших голливудских блокбастеров и фильмов, которые выпускаю я. Сейчас в Швеции вышел «Левиафан» — он идёт во всех мультиплексах, по крайней мере, во всех больших городах. Они создают одно место для очень разной аудитории. Пока что на 90% весь артхаус — это Москва и Петербург. Хотя мы в своё время предпринимали много усилий для расширения зрительской географии. Одно время я каждый год приезжал в Ростов-на-Дону, выступал с лекциями, рассказывал про новинки, мы устраивали премьеры, но всё равно как-то не идёт. Усилиями одной компании эту проблему не решить, нужна другая атмосфера в обществе, другой климат.

Сейчас культурный климат вообще этому не способствует — когда с утра до вечера говорят про какие-то загадочные традиционные ценности, борьбу с богохульством и разлагающее влияние чуждой нам западной культуры, тяжело вызвать у публики интерес и любопытство. Когда мы начинали в конце 1990-х — начале 2000-х, это вообще была другая Россия — абсолютно открытая для всего мира, желавшая чувствовать себя частью этого мира. Не было этого ничего — границы между «ними» и «нами». Сейчас это какая-то осаждённая крепость, которую все почему-то хотят расчленить, напасть, и которая в ответ готова полмира уничтожить. И возникла даже какая-то гордость — люди гордятся не культурными достижениями страны, а наличием «Тополей» и «Искандеров». При этом они не понимают: не факт, что «Тополя» лучше американских «Минит-менов», а во-вторых, ну чем тут гордиться — тем, что ты можешь уничтожить полмира, а потом оставшиеся полмира сотрут с лица Земли тебя? Конечно, это не способствует популяризации артхауса. В Москве и в Питере как-то ещё сконцентрирован потенциал, дальше — всё сложнее. Может, в регионах сработает политика вот таких выездных фестивалей. Но опять же раньше мы получали поддержку региональных властей в отношении фестивалей, я не знаю, будут ли сейчас эти власти заинтересованы. Когда столько денег тратится на войну, на культуру остаётся гораздо меньше — это заметно даже по бюджету телеканала «Культура». 

Вчера же Министерство культуры объявило, что будет оказывать поддержку только тем продуктам и авторам, которые несут с собой традиционные ценности. Что будет с российским авторским кино, которое априори не может ничего заработать в прокате, а теперь ещё и лишится государственной поддержки? Что будут делать молодые режиссёры?

Я думаю, среди молодых российских режиссеров сложатся две группы. Одна — группа оппортунистов, которые будут выдумывать сценарии про то, как российские подростки обороняются от американцев или какие-нибудь спецагенты препятствуют козням Запада по разрушению мира, или возьмут учебник истории, выпишут оттуда всех генералов и адмиралов, а также преподобных святых отцов, про каждого напишут сценарий и подадут их в Минкульт. А другая группа режиссёров будет тихо страдать, мучиться, снимать кино на мобильные телефоны или научится искать гранты в европейских фондах, находить небольшие деньги здесь и, как делают американские инди, снимать кино за 200–300 тысяч долларов, да или даже за 10 тысяч долларов.

Получается, что у нас был расцвет российского авторского кино в 2000-е, когда этому благоприятствовали чиновники…

Мне кажется, финальной точкой стала смерть Сергея Лазарука. Он как раз занимался этим в Министерстве культуры, очень много проектов проходило через него. Тогда, например, министерство поддержало мой продюсерский проект, даже не молодого российского кино, а международной копродукции живого классика Отара Иоселиани. Сейчас бы я с таким проектом даже не пошёл в Минкульт. Тогда появилась вся эта российская волна, которая снимала кино на деньги Минкультуры. Сейчас ушли и фильмы, и люди из Министерства, которые давали деньги на эти фильмы. 

Сейчас вот эта ориентация на традиционные ценности, она же ничего общего не имеет с движением вперед. Я постил недавно ролик НАСА, где вкратце изложена вся история марсохода Curiosity от запуска и до завершения миссии. Это настолько интересно и увлекательно сделано, что ты понимаешь: пока одни страны ищут традиционные ценности и копаются в своём прошлом, другие страны реализуют совершенно фантастические проекты. Рост религиозности вообще никаким образом не помогает стране жить лучше. Все люди, которые говорят про то, как мы сейчас восстановим нашу загадочную духовность и жизнь наладится, они все лукавят. Наладится жизнь только у тех, кто удерживает власть и даже в теории не хочет её никогда отдавать.

Но почему у нас до сих пор не появилось своих Кевинов Смитов, которые за 10 тысяч долларов могут снимать своё кино?

Скажем так, они иногда появляются. Есть пример хороший — Роман Каримов. Таких примеров очень мало. Его фильм был снят, насколько я помню, за 70 тысяч долларов. Но надо сказать, что Кевинов Смитов или ребят, которые сделали «Ведьму из Блэр», их и в мире мало. Очень мало подпольных фильмов, снятых на коленке, становятся значимыми явлениями — их все знают. Такое даже не каждый год случается.

С другой стороны, есть же, например, Жора Крыжовников. Человек придумал реально хорошую идею, презентовал её на пичтинге «Киноавтра», где её подхватила одна из успешных коммерческих компаний. Снял живой актуальный, острый и остроумный фильм про сегодняшнюю Россию. Я уверен, что фильм сделан в абсолютном согласии художника с самим с собой, он не подстраивался ни под какие там нынешние политические и культурные тренды. Выиграли все — и сам художник, и компания, которая в него поверила и вложила, и зрители. Я надеюсь, что мы будем чаще видеть такое кино. А бюджет был очень небольшой — он доступен для венчурных инвестиций. В своё время, в середине 2000-х, было много таких инвестиций — отметились все люди с деньгами. Мало кто заработал, и серьёзные деньги из кино ушли. Но снимать кино в формате «Горько!», без дорогих актёров и с простой концепцией, — это интересно.  Надеюсь, российских кинематографистов вдохновит «Такси» Джафара Панахи. Он снят практически на авторегистратор.

Насколько я помню, на два айфона и авторегистратор. 

Это показывает, что при наличии таланта можно снять минималистичное кино, но нужно понимать, что в случае с Панахи это кино на два айфона и авторегистратор снимает очень большой режиссёр, который прошёл серьёзную школу и снимал очень много других фильмов. Это не значит, что любой человек с улицы может взять айфон, снять кино, поехать в Берлин и победить. Но это значит, что при наличии хороших идей, таланта и других людей можно найти выход и снять кино. Помните, как у фон Триера и Йоргена Лета в «Пяти препятствиях». В этих препятствиях всегда есть потенциал для катализации творческой энергии.

Поэтому я надеюсь, что даже в те времена, когда российское Министерство культуры становится отделом госпропаганды, найдутся параллельные пути, чтобы всё это делать. Сейчас хорошее время с точки зрения технологий — можно снять на айфон, смонтировать на макбуке. Мне жалко, что не было всех этих технологий, когда я в своё время продюсировал — можно было бы сделать все эффективнее. 

Вопреки традиционалистской истерике власти всё равно в России уже есть немалое количество молодых людей, которые пристально следят за продвинутыми сериалами и авторским кино. 

Конечно, американское инди-кино в России недопредставлено. Мои партнёры сидят в Нью-Йорке, поэтому у нас есть хорошая площадка и определённые преимущества для обзора американского кино, мы постараемся больше с ним работать.

Нужно ли России больше кинофестивалей?

Почему бы и нет. Мне нравилось, когда в Москве в определенный момент сложилось аж три фестиваля — 2morrow, 2-in-1, ММКФ — плюс разные национальные недели. Таких фестивалей должно быть больше — серьёзных, где есть деньги, есть хорошие программы и можно показывать хорошее современное актуальное кино. Но боюсь, что местные начальники опять же чувствуют, откуда дует ветер, поэтому будут устраивать всё больше фестивали какого-то патриотического или православного кино.

А вы, кстати, не боитесь, что ваши фильмы столкнутся с интересами обидчивых групп населения? Такие проблемы ведь уже случались и раньше, с сербским «Клипом», с «Жизнью Адель». 

Не, ну чего тут бояться — мы закладываем это всё в покупку фильмов. Для нас это будет форс-мажором. Большинство фильмов, которые мы покупаем, не имеют такого риска — ну кому придёт в голову предъявлять претензии к «Голубь сидел на ветке…»? Но, конечно, есть фильмы, где риски есть. Так было и с тем же «Клипом». Плюс есть более свободный интернет, хотя я и не думаю, что это надолго.

Об авторском праве и правильной цене на фильм

Вы активно боретесь за авторское право — как вам нашумевший законопроект о «глобальной авторской лицензии»? 

Тут я, конечно, против. Они как считают — «пусть все платят, а мы там распределим». Я считаю, что каждый должен платить только за то, чем он пользуется. Почему какие-нибудь люди, которые не качают кино, должны за это кому-то что-то платить?

При этом де-факто законопроект полностью оправдывает пиратство. 

Конечно. Сейчас мы делаем платформу — человек захочет посмотреть наше кино, заплатить там один-два доллара. Посмотрел — деньги попали к нам, от нас они всё равно идут к правообладателям. Деньги функционируют внутри системы, где с одной стороны — люди, которые кино создают, с другой — люди, которые его покупают, а между ними вся эта инфраструктура, которая помогает всему этому функционировать. А тут Михалков хочет, чтобы все деньги попали в какой-то чиновничий фонд, где будут сидеть какие-то люди, которые назначат себе бешеные зарплаты, часть денег будет уходить на поддержание этой структуры, дальше это всёе будет совершенно непрозрачно, и результатом будет лишь рост цен на недвижимость на Майами и Лазурном Берегу. 

Антипиратское законодательство нужно, и мы будем продолжать судиться с теми, кто ворует фильмы. Многие меня привыкли студить: мол, ты разве не понимаешь, что этот антипиратский закон нужен только для того, чтобы ограничить свободу оппозиционных сайтов. Вот год прошедший показал, что эти люди были неправы — теперь оппозиционные сайты блокируются исключительно под предлогом блокировки оппозиционных сайтов. Нашему государству не нужно фигового листочка в виде борьбы с пиратством для введения цензуры. «Грани.ру» закроют просто так, никому ничего не объясняя, а вовсе не под предлогом борьбы с пиратством. Антипиратское законодательство активно действует в странах, где нет проблем со свободой слова.

Мы же не против торрент-технологий как таковых — если люди хотят обмениваться своим контентом или фильмами, на которые нет авторских прав, классикой — да ради бога. Просто есть фильмы, на которые есть авторские права, и их не должно быть на торрентах. 

Какова приемлемая средняя цена просмотра одного фильма в интернете?

В районе 100 рублей. У нас как раз один просмотр стоит 99 рублей, покупка — 199 рублей.

А не думали о модели подписки?

Да, она обязательно будет. Мы просто дадим подписчикам возможность неограниченного количества просмотров. Люди любят подписочную модель, благодаря ней они охотнее открывают для себя новое на сайте. Я за эту модель, мы её обязательно будем внедрять, пока что сайт работает в beta-версии.

 

 

5  фильмов с Arthouse.ru

КИНОПРОБА

Сэм Клебанов: «Режиссёры будут тихо страдать, мучиться и снимать кино на мобильные телефоны». Изображение № 1.

БЫЧАРА

Сэм Клебанов: «Режиссёры будут тихо страдать, мучиться и снимать кино на мобильные телефоны». Изображение № 2.

НЕТ

Сэм Клебанов: «Режиссёры будут тихо страдать, мучиться и снимать кино на мобильные телефоны». Изображение № 3.

 

ТАЙНАЯ ДИСКО-РЕВОЛЮЦИЯ

Сэм Клебанов: «Режиссёры будут тихо страдать, мучиться и снимать кино на мобильные телефоны». Изображение № 4.

АЙ ВЭЙВЭЙ: НИКОГДА НЕ ИЗВИНЯЙСЯ

Сэм Клебанов: «Режиссёры будут тихо страдать, мучиться и снимать кино на мобильные телефоны». Изображение № 5.