Бешенство матки: Почему мы неправильно празднуем 8 Марта

Первыми 8 Марта стали отмечать социал-демократки Нью-Йорка, требуя сокращения рабочего дня и равных условий оплаты труда. Немецкая феминистка Клара Цеткин перехватила инициативу у американских суфражисток и предложила организовать женский день в Европе. Праздник прыгал по месяцам, но ещё раз исторически совпал с числом бесконечности в канун Февральской революции, когда текстильщицы Выборгского района Петрограда одними из первых объявили забастовку, а на следующий день пала империя Романовых. С тех пор дата окончательно закрепилась за 8 марта. Изначальный смысл праздника был до безобразия прост — это не день женщины как половой сущности, а её общественных, политических и экономических проблем, на которые стоит обратить внимание. 

Где-то на полпути праздник потерял установку на проблемы, зато приобрёл атмосферу семейных радостей и производственного пьянства. Началась всемирная оргия комфорта. Современные феминистки вообще и Международный женский день в частности сталкиваются со стеной непонимания, возведённой на аргументах будто бы выигранной борьбы. Зачем чего-то требовать и мельтешить, если всеобщее избирательное право и одинаковые условия труда законодательно прописаны в подавляющем большинстве цивилизованных стран? Если все цели достигнуты, феминисткам пора самоустраниться. С такой логикой можно согласиться, лишь кардинально изменив предпосылку. Мы все одинаково неравны, неважно, болтается у тебя нечто между ног или нет. В этой цивилизации всё ещё доминирует одна культура, политика, экономика и история. И она принадлежит человеку, который подозрительно похож на богатого белого мужчину.

Всем понятно, что в XXI веке нет рабства, как в Древнем Риме, женщина может стать мировым лидером, а мозги и талант позволяют забраться на вершину практически каждому. Дело не в этом, а в том, что вершина есть и там очень мало места. Одна из основных проблем глобального человечества, кроме климатических патологий, — увеличивающееся экономическое и социальное расслоение. В 2016 году 50% мирового богатства будут в руках 1% процента обитателей планеты. Кому-то эти цифры напомнят коммунистическую считалочку, после которой расстрел, но не надо вводить себя в заблуждение стереотипами тяжёлого труда финансовой элиты и её уникальной предпринимательской жилки. Деньги липнут к деньгам. К деньгам липнут яхты и власть. Власть устанавливает правила игры. Правила игры таковы, чтобы сохранить власть. Делиться ей имеет лишь смысл под большим давлением. 

Богатый белый мужчина сидит в бюрократических коридорах и режет на свой вкус избирательные округа. Руководит крупными корпорациями, контролируя рынки сбыта. Считает дивиденды в транснациональных банках, жирея от порочного круга кредитов и инвестиций. Выкачивает нефть и газ, создает медиа всех видов, хлопая по плечу современность: мол, я с тобой, а на деле является главным хранителем правил игры. Даже самая прогрессивная элита новых предпринимателей из Кремниевой долины, изменившая за два десятилетия человечество, подвержена тем же самым недостаткам. В мире инноваций царит самовлюблённая культура богатого белого мужчины. Просто он прикольно одевается, практикует медитацию и любит Call of Duty, но внимательнее к 99% от этого не относится. Действует логика малыша, увлечённого игрой в машинки: когда управление в твоих руках, ты вряд ли кому-то дашь порулить. Особенно девочке.

В мире богатых белых мужчин женщина страдает наравне с другими. Страдает не сильнее или меньше, но страдает по-особенному. Без учёта варварских практик вроде отрезания половых губ или запрета водить машину главная задача феминисток в XXI веке всё та же — быть не только матерью, женой и любовницей. Быть больше, чем биология. И права здесь отнюдь не самая важная часть. В парламентах мира заседают лишь 20% женщин. При этом шовинизм живёт не в законах, а в бытовом сознании, подпитываемом идеалом альфа-самца. Согласно отчетам ВОЗ, 35% женщин подвергались той или иной форме насилия. Только в США, где научились говорить об этом вслух, одна из шести женщин становится жертвой изнасилования. Наверняка эти цифры ниже, чем 100 лет назад, но от этого они не перестают быть чудовищными.

С этой статистикой знакомы более-менее все. Она мало кого впечатляет и давно успела надоесть даже девушкам, часть из которых считают слово «феминизм» завуалированным ругательством. Именно этого добивается культура богатых белых мужчин, которая заигрывает с равноправием по всем фронтам, но издевается исподтишка. Зачем демонстрации с социальными и экономическими требованиями, если во всём виноват негр из США? Зачем честные выборы, если мы умеем считать лучше вас? Зачем проводить гей-парад, если из уголовного кодекса убрана статья за содомию (только давайте без пропаганды)? Зачем легализация, если водка стоит 200 рублей, а травкой обдолбится полстраны? Зачем накопительная часть пенсии? Живите сейчас. Зачем нормальное кино, когда так сладко смотреть патриотическое? Богатый белый мужчина — квалифицированный специалист решать всё за всех. Конечно, мир устроен намного сложнее и гибче, но это не значит, что нельзя заметить, как им правит один вид. Это не политика — это антропология. 

Богатый белый мужчина использует дискриминацию как политический инструмент. Разделяй и властвуй — древний и надёжный ход. Современные Макиавелли уточняют важный момент: ври и запутывай следы до бесконечности. Немного равенства женщинам, будем дискриминировать мужчин. Немного равенства меньшинствам, будем злить большинство. Концепция обратной дискриминации работает как обоюдоострый меч. От него страдают все. Кроме 1%, богатых белых мужчин.

Именно поэтому мы все должны отмечать Международный женский день. В XXI веке линия противостояния между прогрессивным и отсталым проходит по линии разлома, за которой можно не беспокоиться об экологии, чужой сексуальности, бедности и несправедливости. Управляющий планетой коллективный альфа-самец форматирует пространство сквозь призму своих биологических амбиций — выживает сильнейший. Правда в том, что выживает самый приспособленный. Противостоять неприступной скале может только океан требований и новых идей, стачивая породу со всех сторон, в том числе и со стороны женского равноправия. 

Как к любой борьбе, к Международному женскому дню стоит относиться серьёзно. В России — вдвойне серьёзно. В советской юности мы популяризовали эту традицию, развив мысль про кухарок и государство до достаточно прогрессивных для своего времени высот. И, хотя равноправие в СССР — тема из области мифологии, первые женщины-трактористки, бюрократы, космонавты были именно здесь. За 50 лет они превратились в товарищей, которым разрешено не мыть посуду один день в году и получать вялые тюльпаны с дурацкой открыткой. 

Сегодня страна постепенно сатанеет от охранительных законов и одухотворённого сознания. В Госдуме озабоченные от безделья святоши облизываются на бесплатные аборты. Который год Россия падает в рейтинге равноправия Global Gender Gap Report, занимая 75-е место между Черногорией и Вьетнамом. Запрет кружевного белья и разговоры о высоких каблуках — свидетельства не только низкой культуры законотворчества, но и патерналистского отношения к женщине. Мы всё решим за тебя, дура. Дурам запрещено собираться на улицах без предварительного согласования. Дуры смогут вытерпеть четыре президентских срока одного царя. Дурам нельзя сквернословить и ставить спектакли на религиозные темы. Дурам уготовлена 282-я статья или четыре пули в спину, потому что из политики нужно возвращаться обратно на кухню. 

8 Марта — это праздник добросовестного труда и права на аборт, коротких юбок и раскрепощённой порнографии, социальной справедливости, честных выборов и свободы для всех. Пришла пора перехватывать постные традиции предков и заполнять их своим смыслом, превращая идиотские поздравления и выручку цветочных ларьков в поле для контрпропаганды и общественной дискуссии.