Культура
Майкл Бэй, прекрати: За что мы не любим создателя «Трансформеров»
Уже вторую неделю в кинотеатрах идут «Трансформеры-4» — очередная часть самой бесчеловечной франшизы на свете, ещё более невыносимая, чем предыдущие три. Снявший её Майкл Бэй несколько раз признавался, что уже совсем не собирался растягивать всё это робот-порно на четвёртый фильм, но финансовый интерес победил.
«Трансформеров» хочется ругать не потому, что это фантастический экшен с обилием взрывов. При всей любви или, если угодно, интересе к массовому кинематографу сага об огромных андроидах олицетворяет всё самое худшее, что есть в современных блокбастерах. Дело даже не в убийственной концентрации клише или почти отсутствующем сюжете — дело в том, что «Трансформеров» просто очень скучно смотреть, в отличие от многих и многих других аттракционов на миллиард долларов.
Майкла Бэя за его акцентированную любовь к крупномасштабным катастрофам и коммерческий прагматизм разносят киноманы по всему миру. Некоторые даже включают его в пантеон самых худших режиссёров современности наряду с такими мастерами, как Уве Болл и Роланд Эммерих. На самом деле это, конечно же, не так. В случае с Бэем заученная мантра «вы просто завидуете» во многом соответствует истине — вряд ли хоть один современный режиссёр настолько же мало зависит от мнения критиков. Сам автор как-то выдал ответ, исчерпывающий любые дискуссии по поводу его «плохого кино»: «Ну да, я снимаю фильмы для 13-летних. О боже, какое преступление!»
На самом деле да, преступление, только по отношению к тем, кто всё ещё не может расстаться со своим детством.
Судная ночь
Помимо всего прочего, в 2001 году Бэй с двумя компаньонами организовал продюсерскую компанию Platinum Dunes. Её специализация — ремейки культовых хорроров 1970-х, работу над которыми Бэй доверяет начинающим режиссёрам. Помимо новых «Техасской резни бензопилой» и «Пятницы, 13-е», Platinum Dunes дала жизнь и одному из самых интересных по задумке триллеров последних лет — «Судной ночи».
От Vanilla Ice к «Острову»
Бэй кто угодно, но не плохой режиссёр. В детстве он снимал на любительскую камеру крушение пассажирского поезда, сконструировав спецэффекты из фейерверков на игрушечной железной дороге, уже в 15 работал интерном в Lucasfilm, рисуя раскадровки для «Индианы Джонса», затем изучал кино в Уэслианском университете и пасаденском Art Center College of Design, где его одногруппником был, между прочим, Зак Снайдер. Речь явно идёт о человеке, с детства одержимом своим делом, подобно самим Лукасу и Спилбергу, которые и создали в 1970-х новый мейнстрим — большое жанровое кино. Бэй же является усердным учеником двух мэтров и продолжателем традиции — глупо ругать отличника за то, что он дословно пересказывает содержание учебника.
По рассказам преподавателей, Бэй был блестящим студентом и с ранних пор особенно отличался по части композиции, работы с цветом и быстрого монтажа. Последний сейчас принято называть клиповым, а творчество Майкла Бэя служит как раз учебным материалом во многих американских киношколах. Получив диплом, будущий режиссёр «Трансформеров» быстро нашёл работу — его взяли делать музыкальные клипы в Propaganda Films. В 1980-е начало карьеры в этой компании было сродни билету в большое кинобудущее, достаточно сказать, что из «Пропаганды» вышли такие кинематографисты, как Дэвид Финчер, Спайк Джонз, Мишель Гондри — список можно продолжать.
Бэй снимал клипы для Донни Осмонда, Лайонела Ричи, Vanilla Ice и Divinyls. При желании уже в них можно увидеть и основные приметы его режиссёрского стиля: резкие углы, всё тот же лихорадочный монтаж и обязательное наличие полуобнажённых моделей в кадре. Вершиной клипового творчества и чекпойнтом перехода в киноиндустрию стало видео для протяжной баллады Мита Лоуфа «I’d Do Anything for Love (But I Won’t Do That)». Это по-настоящему роскошный клип, в котором есть всё лучшее от Бэя: предзакатная погоня с вертолётом, мотоцикл, врывающийся через стену, и томная красотка в огромной постели.
После этого режиссёра заприметил человек-касса Джерри Брукхаймер и доверил тому проект на 20 миллионов — «Плохих парней». Может, не всем по нраву копские бадди-муви с афроамериканским акцентом, но сложно отрицать, что первые «Плохие парни» были очень даже приятным кино. Затем Бэй поставил «Скалу» с Николасом Кейджем и Шоном Коннери — один из лучших, если не лучший боевик второй половины 1990-х. Последовавшие два образчика гигантоманской клюквы заработали на двоих миллиард долларов и закрепили за Бэем определённый статус. Впрочем, до того как начать работу над «Трансформерами», он ещё успел выпустить в нулевые не очень удачный сиквел «Плохих парней» и нехарактерно серьёзный для своей фильмографии «Остров».
Глупо ругать отличника за то, что он дословно пересказывает содержание учебника.
Ты слишком стар для этого дерьма
Возможно, после коммерческой неудачи «Острова», антиутопический сюжет которого явно зашёл за рамки традиционных для Бэя joy movies, режиссёр окончательно решил сосредоточиться на том, чего от него ждёт широкая аудитория. Было ли интересно смотреть первых «Трансформеров» в далёком 2007-м? Да, конечно было. Но примерно на том месте, когда студия Universal объявила, что в следующих частях снимутся другие актёры, стало понятно: это действительно совсем не для нас.
В отличие от Кристофера Нолана с его «Бэтменом», Майкл Бэй не питает лишних сантиментов по поводу 20-летних. Главное — бои гигантских роботов и колоссальные разрушения можно воспроизводить из фильма в фильм, а преемственность, нарратив и образы героев — выдумки ностальгирующих переростков, которым давно пора в другой кинозал.
Именно в этом наша не критическая, но поколенческая претензия к безжалостному калифорнийцу. Лишив «Трансформеров» остатков привлекательности, показав, что он может делать с ними что хочет и вообще делать их без особого желания, Майкл Бэй ясно дал понять многим: детство кончилось, сейчас уже чужое детство. Отчуждение первых безоблачных полутора десятилетий жизни никогда не даётся легко, и чем сильнее голливудская машина подпитывает всеобщую инфантилизацию, тем тяжелее вдруг осознавать: «Чёрт, а ведь я уже не могу такое смотреть».
В данном случае главный грех Бэя — предельная искренность и верность вечным ценностям: он делает кино для настоящих тинейджеров, а не для тех, кто был ими десять лет назад. Уже упомянутый Зак Снайдер играется с жанром комикса и иногда пытается сделать из него красивое постмодернистское кино; Нолан изо всех сил подтягивал свою трилогию к повзрослевшей аудитории; Питер Джексон затягивает всех в свою любимую вселенную Толкиена; а вот Майкл Бэй честно, без дураков, снимает кино для 13-летних, с тачками и взрывами — стоит ли вменять ему это в вину?
В августе в кинотеатрах мира выйдет блокбастер стоимостью в 125 миллионов долларов — «Черепашки-ниндзя». Снял его Джонатан Либесман, но главным продюсером проекта стал Майкл Бэй, что чувствуется уже по трейлеру: огромные конструкции эффектно рушатся, базуки стреляют, двухметровые земноводные пробивают насквозь окна вагонов метро, а Шредер похож на трансформера. Уже на основании этих материалов ненавистники Бэя делают вывод, что нас ждёт полный провал, а самый худший режиссёр на планете, пусть и с позиции продюсера, испортил шедевр времён голозадого детства. Как будто бы снятый в 1990 году американо-гонконгский вариант был чем-то большим, чем просто дорогостоящим полнометражным рекламным роликом серии пластиковых игрушек.
Чего уж говорить о версии 2007 года с Крисом Эвансом и Сарой Мишель Геллар. Горькая правда заключается в том, что «Черепашки-ниндзя» были средненьким комиксом, таким же мультфильмом и поводом для пары ужасных киноэкранизаций. Более чем вероятно, что попытка Бэя — Либесмана расстроит нас ещё больше, но по крайней мере сделана она будет наверняка на несколько порядков качественнее. Зато есть шанс, что она понравится вашему племяннику, в силу возраста, скорее всего, не знакомому с первоисточником, и, если ему повезёт, лет через 20 никто не посмеет перезапустить детище знаменитого создателя «Трансформеров».
Преемственность, нарратив и образы героев — выдумки ностальгирующих переростков, которым давно пора в другой кинозал.
Комментарии
Подписаться