Мифы и легенды чемпионата мира по футболу

Такой интернациональной забаве, как заварушка между самыми успешными футбольными державами мира, относительно скоро стукнет 100 лет. Через 16 лет, где-нибудь в Ньоне, в атмосфере щедрого на услады, но скупого на чувства швейцарского гостеприимства будущий президент ФИФА произнесёт тост во славу чемпионата мира. За эти 100 лет турнир эволюционировал от 13 до 32 стран-участниц, пережил множество коррумпированных правительств и кровавых диктаторских режимов и успешно внедрился в социокультурный контекст бытия человеческого.

Посудите сами: удачно выставленная рука вкупе со змеиным слаломом мимо заколдованных британцев вознесли дальнего потомка Марко Поло в ранг абсолютного монарха целой нации, а 12 подвигов темнокожего Геракла и его не менее великих товарищей увековечили транзит мировой славы от учителя, британца Чарльза Миллера, к его босоногим ученикам. В каждой дворовой коробке был паренёк с чубчиком а-ля Роналдо второго года выпуска, звучали упреки в духе «сели в защиту, как итальяшки», а команду, игравшую лучше всех, но неизменно проигрывающую, знатоки нарекали «испанцами». Мундиаль зажил собственной жизнью, стал цельной культурной структурой, масштаб которой не позволяет пройти мимо этого феномена.

Такая субстанция не путешествует по миру налегке. За свою историю чемпионат мира оброс кучей собственных мифов и легенд, героев и злодеев. Для того, чтобы наши ожидания от бразильского турнира не стали нашими проблемами, необходимо разобраться со всеми стереотипами, накопившимися в багажном отсеке мундиаля за последнее время.

Играют все, а побеждают немцы

«Футбол — простая игра, где 22 мужика пинают мяч, а в конце побеждают немцы», — сказал Гари Линекер после поражения англичан от сборной ФРГ в полуфинале итальянского ЧМ. Тогда эти слова символизировали стальной стержень немецкого характера — волю к победе через кости соперников, вырванные куски дёрна и будто выточенные из голого абсурда забитые мячи. Не важно, как добыто преимущество, важен счёт на табло и кубок в руках. Такую, на первый взгляд неказистую Германию в последний раз мы видели в Японии и Корее, затем в результате структурных изменений организации футбольного хозяйства на полях появились не раблезианского типа мужики, но молодые мальчики, к ногам которых и должен был упасть весь мир. Сборная заиграла в яркий, быстрый и умелый футбол, атаками дирижировал прекрасный Озиль, впереди замаячили Мюллер, Гётце, Ройс, Подольски и другие плоды реструктуризации местного футбола. Новая программа Немецкого футбольного союза принесла успех: два третьих места на мундиалях, серебро Евро и уйму надежд и перспектив. Но не было побед. Обновлённая сборная научилась переигрывать соперника, но разучилась его дожимать. Провал подопечных Лёва в Польше и Украине стал первым сигналом к тому, что немцам пора наконец возмужать. Разумеется, тонкий знаток немецкой души, всё тот же Линекер не смог промолчать: «Футбол — простая игра, где 22 мужика гоняют мяч, а в конце немцы теряют преимущество в четыре мяча». Пора делать выводы.

В цветах сборной Франции нет белого

Этот тезис характерен, в общем-то, для множества европейских команд, но в случае с французами приобретает поистине гротескный характер. В молодёжных сборных буржуазной Франции иной раз и не встретишь представителей белой расы, вратарь основной сборной Уго Льорис и вовсе чувствует себя «в шоколаде». Никакого расизма, без шуток. Просто «тёмной стороной» колониальной политики Франции стало ущемление чувства национальной гордости другой части французского общества, представительство которой в сборной близится к статистической погрешности.

Чтобы как-то поправить ситуацию, экс-тренер сборной Франции Лоран Блан вместе с Федерацией футбола Франции тайком утвердили программу, согласно которой в футбольных академиях не должно быть больше 30% арабов и темнокожих мальчиков. Само собой, официальные лица ФФФ и сам Блан всячески отрицают возможность заключения столь щекотливого пакта, но нет дыма без огня. Пропорции заявки на ЧМ в ЮАР были 9:14, перед мундиалем в Бразилии показатели сравнялись — 11:12, даже учитывая травмы Рибери и Гренье, вместо которых будут вызваны Морган Шнайдерлин и Реми Кабелла. За исключением Поля Погба, игра сборной Франции в будущем во многом будет зависеть от прогресса Гризманна, Диня, Йоана Кабая и Флориана Товена, что не может не радовать глаз сторонников расовой теории. Важно другое — те проблемы, что раньше бурлили в подсознании европейского общества, теперь перешли в область артикуляции собственных позиций. Открытое обсуждение существующих проблем сведёт на нет радикализацию подпольного национализма и способно обеспечить мирное сосуществование предполагаемых противоположностей в рамках мультикультуралистского общества.

Месси, верим!

Лионель Месси — один из лучших футболистов современности, обладатель четырёх «Золотых мячей» и игрок сборной Аргентины. Парадокс в том, что, обретя культовый статус в мире, он не обрёл его на родине. Среди болельщиков «альбиселесте» есть понятие «pechofrio» («холодная грудь»), и нарекают таким титулом чаще всего игроков, которые инертны на поле или в целом не чувствуют в своей груди жара, страсти, необходимой для игры за сборную своей страны. Для аргентинской культуры важен культ формы, а именно культ места и принадлежности к ней, сердечного тождества художника и его публики. Концерты подростковой группы Erreway, известной нам по сериалу 1990-х «Мятежный дух», способны собирать стадионы ровно так же, как и гиг Oasis в Буэнос-Айресе. Когда стадионы используются по прямому назначению, аргентинец в идеале хотел бы видеть 11 Тевесов, рвущих на поле так же, как болельщик рвёт свою глотку на трибуне. Несмотря на то, что Месси близок к рекорду Батистуты по количеству голов за «альбиселесте», нараздавал кучу голевых передач и исправно забивал в отборочном цикле, многие болельщики просто не могут простить ему то, что он «забраковал Тевеса» — существует версия, согласно которой тренер аргентинцев Алехандро Сабелья является членом «клана Месси» и исполняет капризы примы, оставив, например, неугодного Лионелю Тевеса вне заявки на мундиаль. Месси вырос в Каталонии, что ещё больше осложняет процесс его становления в статусе «сына аргентинской земли» и главной надежды сборной на третий Кубок мира. Путь от любви до ненависти может занять у Лионеля всего восемь матчей, но даже победа на ЧМ не даст окончательного ответа на вопрос, что значит Месси для Аргентины.

Замок в Италии

Самый живучий из всех футбольных стереотипов — тот, согласно которому сборная Италии не знает иных тактических приёмов, кроме катеначчо. Если формулировать кратко и слегка поверхностно (за счёт такого взгляда и функционируют подобные мифы), то цель такой тактики — затолкать мяч в ворота и закрыться в защите. Такая схема игры придумана не итальянцами, но именно на Апеннинах её научились использовать лучше всего: Эленио Эррера часто применял подобное со своим «Интером», а Нерео Рокко практиковал «замок» со скромной «Триестиной». Национальная команда Италии тем не менее крайне редко пользовалась такой тактикой, применяя её скорее по необходимости исходя из широкого тактического кругозора местных тренеров и условий конкретного матча. Стиль, с которым «Скуадра Адзурра» завоёвывала те Кубки мира, что проводились уже после Второй мировой войны, был далёк от господствующего в массовом сознании идеала чемпионской игры; да, уныло, да, скучно, но игра-то потому и зовётся чемпионской, потому что её показал чемпион. История об итальянцах и их «замке» — это скорее сказ о том, как романтики от футбола обманули весь мир, выдав собственную обиду и разочарование за трусливость и везение нации-победителя.