Мы уже не молодые: Анзор Канкулов о том, как выглядеть старше

В фильме «Назад в будущее 2» (я смотрю его каждый раз, когда его показывают по телевизору, то есть часто) помимо прочих достоинств есть грандиозное решение женской роли: симпатичная подружка Марти Макфлая сразу появляется в бессознательном состоянии, на минуту просыпается, видит себя же в возрасте 47 лет и отправляется обратно в обморок до конца фильма. Как говорят в фейсбуке, это очень точно: вот так я отнёсся бы к перспективе посмотреть на себя в своем нынешнем возрасте, когда был ровесником Марти. Увидеть себя в будущем и ужасно интересно, и просто ужасно, причём по причинам именно внешнего характера: ты уверен, что не будешь выглядеть как приятели отца, но и как именно — тоже непонятно. И с этой точки зрения все, кто попадает в неопределённую группу 44–64, кажутся выглядящими либо одинаково ужасно, либо равно обладающими пониманием «как надо» — примерно как люди со старых открыток. Но когда ближе подходишь к возрастной границе — или её нейтральной полосе,— открывается другая картина. Дело в том, если считать, что на свете есть такая штука, как молодёжный стиль (и оставить в стороне большинство — тех, кто относится к внешнему виду примерно как к бизнес-ланчу), суть его в том, чтобы показать, что ты молодой. Это его исчерпывающая характеристика. А что выражать после 34, 44, 54 — на выбор?

Вот, скажем, во времена Марти Макфлая молодой стиль агрессивно доминировал: на этом тогда (как и в 1990-е) была построена эстетика рекламных месседжей и прочей, как говорят менеджеры по маркетингу, коммуникации. Реклама ведь — это сознание (или подсознание) коллективного потребителя. Было время, когда мужчинам, отправляющимся в универмаг, предлагалось быть молодыми и мускулистыми. Бегать толпой по пляжу, играть кубиками на животе, вообще всячески брызгать энергией. А вот сейчас, с точки зрения того же рекламного бессознательного, мы находимся в странном периоде.

Это бросается в глаза при поверхностном пролистывании передовых журналов. Как сейчас описать идеальный образ для модной съёмки? Удалившийся от дел архитектор в своём доме на северном побережье. Как должна выглядеть модель? Примерно как седовласый мюнхенский бармен Чарли Шуман. Кто символизирует героя момента? Боюсь, не Брэд и даже не Лео, а Мэттью, осунувшийся до безвозрастного состояния Кристиана. И это не говоря о бородах, усах и прочих приметах инициации брутальности.

Было время, когда мужчинам, отправляющимся в универмаг, предлагалось быть молодыми и мускулистыми.

По-другому говоря, время предполагает определённую суровость, взывает к мужественности и, как венец всего этого, ожидает зрелости. На этой ноте я, пожалуй, перейду к личным наблюдениям.

Своих кумиров я нашёл на набережной небольшого испанского городка в самом углу Европы, где туристы оказываются только с больших круизных лайнеров — они даже не ночуют в городе. Видимо, поэтому жизнь Кадиса — это сочетание всего, чему положено быть в среднем курортном городке (полный потребительский набор во главе с El Corte Ingles), с полной автономностью вкусов.

Короли города — это стариканы всех форматов. Утром они растянутой толпой долго идут по кромке моря из одного конца длиннющего пляжа в другой. Потом долго идут обратно. Днём они питаются улитками, сваренными в собственном соку. Когда солнце идёт к закату, они выдвигаются в пустые бары с игровыми автоматами; там они болеют за команды, занимающие 14–16-е места лиги Primera. Вечером, когда, как и положено, город выходит на променад, они гордо прогуливаются по набережной с подругами жизни (о них — особый разговор: дам в таких нарядах, которых не делают со времён Элвиса, мне довелось видеть только на Неделе моды в Риме).

Мои кумиры одеты в длинные широкие шорты оливкового оттенка, лёгкие кожаные штиблеты и рубашки с отложными воротниками. Где они берут эти вещи, не очень понятно — в El Corte Ingles их нет.

Вообще в их мире нет новых вещей, тенденций и новых коллекций. Не удивлюсь, если там даже сейлов нет. При этом у них не существует проблемы, куда девать старые вещи, потому что старых вещей у них тоже нет — то есть похоже, что их сделали ещё в 1950-х, но при этом они не старые. В общем, ценности, которые предъявляют миру эти товарищи, есть нечто прямо противоположное моде — в смысле сезонности, поветрий, погони за трендами — и т. д. и т. п. 

Я провёл в общей сложности полтора месяца, сидя на набережной с бокалом тинто ди верано, изображая, что читаю «Волшебную гору», и наблюдал за парадом. И вывод, который я для себя сделал, сводится примерно к следующему. Главная оппозиция проходит вовсе не по линии молодость — старость. Она проходит по линии взрослый — молодящийся. Если во «взрослом стиле» есть привлекательная черта, она сводится к тому, что человек рассказывает про себя какую-то другую историю. Не про то, что он молодой и успешный (стиль преппи). Или что он молодой и нервный (стиль «юноша, играющий поп-панк»). Или молодой, здоровый и агрессивный (стиль «я ношу форму олимпийской сборной). Или молодой и агрессивный (стиль «рэпер, йо»). Ну, вы поняли.

Если поменять первое слово, всё сразу становится ужасно. Немолодой и успешный. Немолодой и нервный. Немолодой, здоровый и агрессивный. В общем, практически единственная гарантированная формула для мужчины, достигшего определённой стадии зрелости, — как бы слегка свысока относиться к таким вещам. Он как бы является знатоком и ценителем. В революционное время было такое слово — военспец. Вот «спец» — это прекрасно подходит (к тому же и время нынче считай что военное). Специалист в своём деле, достигший уровня, предполагающего определённый достаток, и гордящийся своим мастерством и положением.

Это теория. А на практике — если, скажем, спросить, что можно позаимствовать у моих испанских сеньоров, — всё сводится к нескольким пунктам. Часы, обувь, эттитьюд.

 Мои кумиры одеты в длинные широкие шорты оливкового оттенка, лёгкие кожаные штиблеты и рубашки с отложными воротниками.

Есть распространённое мнение, что о мужчине рассказывают обувь и часы. Часы есть самый сложный — ну, по крайней мере самый дорогостоящий — момент. Это не значит, что они должны быть дорогие. Это значит две вещи: они должны быть не случайным выбором, и у вас должна быть про них история. А когда у вас есть история, получается так, что у них есть история про вас. Скажем, часы Swatch специальной серии, подаренные девушкой по случаю, выигрывают у глубоководного хронометра от папы.

Что касается обуви, требуется: а) перейти с кроссовок на туфли (не ботинки) и б) завести любимую марку. Она может быть практически любая, которая имеет на то основания, но всё же желательно не Clarks и Camper. То есть её нужно ценить за что-то, кроме приятной цены и удобства (удобство и стиль — это вообще из разных опер; попробуйте поносить Trickers). Главное — должно быть понятно, что вы её цените. Исключение: популярный актер Джонни Депп до того, как стал изображать Кита Ричардса в кино, был известен тем, что десять лет ходил в одних и тех же ботинках. Красный сигнал; это из арсенала «молодиться».

Что касается одежды, она должна являться, но не должна выглядеть практичной. В мире сеньоров с набережной рубашки лесорубов, ботинки альпинистов и куртки пилотов должны носить лесорубы, альпинисты и пилоты. Остальные должны также иметь приметы профессиональной деятельности: юрист любит полоску и галстук, писатель носит твидовые пиджаки и обязательно курит трубку, куратор носит строгое, но with a twist. То есть люди не изображают кого-то ещё; их одежда демонстрирует то, кем они являются.

Примечания: Должна быть одежда на каждый базовый случай жизни. Чтобы пойти на пробежку, в спортивный бар, на ужин с дамой и на променад по набережной. И она должна выглядеть так, что за ней ухаживают.

Как и в обуви, у вас должна быть своя марка. Какая — не важно. Говорите себе: если поло, то Fred Perry, если рубашки, то Kitsune — и вперёд.

Ну и, конечно, материальным знаком инициации является обладание нормальным мужским костюмом. Это тема отдельная и сложная. Костюм может как облагородить, так и выставить олухом. Всё зависит от трёх главных вещей: плечо на месте (правильный размер), рукава не сползают на манжеты (правильный рост) и брюки не висят гармошкой (подшивка в мастерской). А в остальном — всё то же: надо найти свою марку и держаться её.

Ну и, наконец, главное. Эттитьюд. Ты — тот, кто ты есть, и рад этому. В общем, речь идёт об этой простой вещи. Ну, плюс ещё постоянство и чистоплотность. Бывшим офицерам английской армии типа Джона Ватсона это прививают на службе, ну а нам с вами, друзья, придётся практиковаться на улицах.

 Должна быть одежда на каждый базовый случай жизни. Чтобы пойти на пробежку, в спортивный бар, на ужин с дамой и на променад по набережной.