Как Моррисси превратился в литератора и о чём будет его первая художественная книга

В начале января Моррисси объявил, что пишет роман и даже наполовину закончил. Мы попытались представить, о чём может быть следующая книга певца, чья «Автобиография» стала одним из главных книжных событий прошедшей осени.

Для человека, который с лёгкостью уходит в семилетнее затворничество и не очень-то любит непосредственное общение с дорогой публикой (да и саму публику, мягко говоря, не жалует), Моррисси в последнее время даже слишком щедр на новости. В начале января он сообщил, что пишет роман и новый альбом. В конце января — что альбом уже почти дописан и уже даже подписан контракт на следующую пластинку. Может, и роман, о котором две недели назад было известно, что он закончен больше, чем наполовину, тоже близится к завершению? Может, уже завтра стоит ожидать явления этой книжной сенсации в киндлах вашего города? В любом случае автор возлагает на новую книгу большие надежды: последняя соломинка в мире, где радио не играет его песни, в музыку давно никто не верит, позиции в чартах покупаются и продаются, а в поп- и рок-музыке не осталось ни чувства, ни страсти.

В этом катящемся к очевидному закату мире вера певца, что «Автобиография» продалась лучше, чем любой из его альбомов, по причине исключительно литературной, кажется без малого наивной. По сути же, речь идёт о мемуаре инопланетянина — одни обещанные откровения о его настоящей сексуальной ориентации привлекают к его книге отнюдь не только поклонников. При том что «Автобиография» не является самым приятным чтением на Земле: все эти охи, вздохи и манера заканчивать практически каждый абзац сентенцией в духе «оставь надежду», которые мы так хорошо знаем по собственно песням Моррисси, здесь естественно возведены в приём. Но насколько всерьёз автор относится к своему творению, было очевидно ещё до выхода книги — когда Моррисси потребовал, чтобы она вышла в издательстве Penguin в серии Classics — серьёзной литературной серии, самой современной книгой которой до «Автобиографии» были «Опыты» Монтеня, — и даже получил согласие издательства, заставившее немало позлословить традиционную Англию.

Почти парадоксальным образом мемуар самой яркой фигуры английской рок-музыки последних 30 лет превращается в затянувшуюся историю неудачи.

Так что нет, даже «Автобиографию», по мнению её автора, нельзя считать простым мемуаром капризной рок-звезды. Это настоящий высоколитературный роман, высокий слог которого бывает даже слегка утомительным («дом — метафора души, поскольку за домом ничего нет» — практически первые слова книги). Но от первой до последней страницы он выдержан в знакомом нам по рок-музыке жанре жалобы: в школе героя бьют, в прессе обзывают, на радио не ставят, собственный лейбл не ударит ради него пальцем о палец, а собственная группа вынет последний фунт из его дырявого кармана. Почти парадоксальным образом мемуар самой яркой фигуры английской рок-музыки последних 30 лет превращается в затянувшуюся историю неудачи. Тем более что первые страниц 200 здесь вообще не о музыке, а перечень детских травм и юношеских обид. А кульминацией всего рассказа становится почти диккенсовская сцена суда, где бывшие согруппники по The Smiths устраивают передел авторских роялти под тихий храп судьи. «“Холодный дом”, и только!» — восклицает певец, который вообще любит заканчивать свои пассажи восклицаниями.

Но именно такой — с длинными пассажами о ничтожности всего, мрачным юмором, абзацами ругани налево и направо (иногда кажется, что Моррисси щадит только мертвых — и, неожиданно, бывших любовников, которых, правда, в книге неполных три человека) и непомерно раздутым эго автора-героя — «Автобиографию» полюбили абсолютно все. Откровенная прямота, с которой Моррисси и в песнях режет своё «We hate it when our friends become successful» и «There is no comfort in the modern life», обзавелась здесь размеренным лирическим слогом. Мир катится — удовлетворенно констатирует Моррисси, и об этом его первая книга. Но и в ней остаётся немало заделов на вторую. Мы — для начала — выбрали пять.

Манчестерский нуар

Манчестер его детства вспоминается Моррисси в сером свете since the dreary past always was, но даже эти серые страницы написаны ярче, чем многие другие — в пугающем, вечно полуспящем и скрывающем свои ужасы и тайны севере есть что-то куда более завораживающее, чем весь мир рок-музыки, хотя именно музыка и становится здесь единственным спасением. Призраком, неотделимым от манчестерского детства, становятся «болотные убийцы» Йэн Брэйди и Майра Хиндли, с 1963 по 1965 год изнасиловавшие и убившие пятерых детей. Их дело так очевидно занимает автора, возвращающегося к ним снова и снова, что почему бы ему не перерасти в роман — уж такая книга точно выйдет остросюжетной.

В мире животных

Моррисси, как нам известно и без всякой биографии, активно защищает животных: не только сам не ест, но и другим не даёт и периодически скандализирует почтенную публику высказываниями, что, мол, то, что ежедневно творится в «Макдоналдсах» по всему миру, гораздо хуже мирового терроризма (в «Автобиографии» буквально: «В мире нет ничего более жестокого, чем мясная промышленность»). Борьба за мир без скотобоен уже в «Автобиографии» становится параллельным сюжетом: то герой выговаривает Дэвиду Боуи за неправильное питание, то его манера вставать и уходить из ресторана, стоит ему завидеть мёртвое мясо на соседней тарелке, оборачивается встречей с первой любовью: будущий любовник просто встаёт и идёт за ним до дома.

В своём одиноком жилище певец постоянно выхаживает каких-то собачек и кошечек — и самые счастливые страницы книги посвящены излеченному птенчику, воссоединившемуся со своим семейством. В общем, животные однозначно вызывают у автора больше нежных чувств, чем люди — почему бы ему не написать о них роман?

Роман взросления

По-английски это называется coming of age novel — роман, который включает в себя и последние отзвуки детства, и первые взрывы гормонов, и поиски себя, и подростковые бунты. Уже в «Автобиографии» этому посвящено немало неплохих страниц. Самые лучшие — о попытке осознать и определить свою странную сексуальность, в основном через чтение полузабытых гомосексуальных поэтов начала прошлого века.

Ничего, что первый сексуальный опыт, в котором автор готов нам признаться, случается с ним уже после тридцати — это как раз констатация собственной неуместности, которую очень хорошо поняли бы подростки. Тут вообще поймана подростковая трагедия — чудовищная пропасть между мальчиком, которого регулярно в воспитательных целях бьют школьные учителя, и подростком, готовым начесать себе кок, чтобы проверить пределы собственных возможностей. «Чтобы выжить, нам необходимо убить собственное “Я”», — пишет автор, и за этими страницами стоит настоящее, не позёрское, страдание, которое не помешало бы превратить в роман.

За рабочий класс

Кому реально не повезло попасть под каток авторского негодования, так это Маргарет Тэтчер: будь железная леди чуть менее железной, от его ругани она вдоволь повертелась бы в гробу. На самом деле весь пафос пришедших уже в 1990-х Manic Street Preachers и прочих защитников обиженных и угнетённых растёт как раз из той культуры манчестерского рабочего класса, которую Моррисси в хлебнул по полной в 1970-х. Ему не то чтобы хватило запала их защитить (разве что поругаться на массовую культуру своего детства, в которой рабочий класс всегда виноват в преступлении, потому что «слишком беден, чтобы вести себя прилично»), но есть, где и о чём развернуться, если в распоряжении автора будет отдельная книга.

Английский суд

Дважды в своей книге Моррисси вдохновляется Диккенсом. Сначала когда описывает страшную жизнь мальчишек в английских школах, систему бездарных учителей и телесных наказаний. И ещё в самом финале — в бесконечной главе про «Дело The Smiths», затеянный участниками группы в конце 1990-х передел роялти, благодаря которому о воссоединении группы не может быть и речи и которое очевидно и стало причиной семилетнего затворничества певца. За прошедшие со времён «Холодного дома» 200 лет в английских судах ничего не изменилось — почётные старички в паричках всё так же дремлют на заседаниях и, проснувшись, выносят вердикты, не руководствуясь ни фактами, ни свидетельствами. В «Автобиографии» Моррисси ещё слишком бушует, изливая бесконечные потоки брани в адрес бывших соратников, чтобы превратить эти страницы в по-настоящему смешные. Но пережитый опыт может стать основой для отличной судебной драмы — если не сказать трагифарса.

Текст: Лиза Биргер