Как экстремальный метал приживается в консервативных странах: 5 примеров жанра

В Легион входят такие коллективы как تدنيس (Tadnees или «Осквернение») из Саудовской Аравии, иракский женский one-man band Janaza, مسجد الشيطان («Мечеть Шайтана») из Ливана и False Allah из Бахрейна, и супергруппы Seed of Iblis («Семя Иблиса»), состоящая из участников Janaza и Tadnees.

По звучанию это довольно заурядный черный метал, маркирующийся в профильных медиа как true raw black metal, но условия, в которых арабские металлисты вынуждены существовать, накладывают свой отпечаток на эту музыку. В Саудовской Аравии, например, металлическая музыка запрещена вообще. Да и в любой исламской стране за любую религиозную критику можно не просто схлопотать срок, но и в прямом смысле лишиться жизни.

Играть шайтан-метал — занятие весьма и весьма опасное. Поэтому артисты этого жанра находятся в глубочайшем подполье, а все фотографии якобы участников этих банд являются фейком. Слишком много несостыковок в биографиях этих коллективов, слишком откровенная и в чем-то довольно неумная анти-религиозная позиция заставляет задуматься о том, что весь Анти-исламский Арабский Легион не более чем чья-то фальсифкация, запущенная кем-то в сети. Хотя обратного пока не доказали.

Свои анти-исламские банды есть и в других арабских странах. Например, ливанские Dhaamar или бахрейнские Dhul-Qarnayn, Narjahanam и Kusoof. У лидера последних были проблемы с законом из-за того, что он играет «музыку шайтана». Когда об этом стало известно коллегам-музыкантам, добрые ребята из Al Namrood поспешили сообщить всему миру, что парня повесили. Как выяснилось позднее, все обошлось.

Но на самом деле, в большинстве арабских стран прямого запрета на метал нет, но и представлена эта музыка там слабо. Исключением являются разве что довольно светские Ливан и Египет, где коллективов, играющих тяжелую музыку, пруд пруди. Но наш интерес лежит в области запретов, а потому отправимся в страну, где играть метал — уголовное преступление — в Иран.

Подобная двойная жизнь неразрывно связана со стрессом, видимо, поэтому в Иране преобладают депрессивные формы метала: меланхоличный, густо замешанный с эмбиентом блэк-группы Aras, медленный похоронный дум 1000 Funerals, печальные прогрессивщики Kahtmayan. Многие иранские коллективы не гнушаются использовать в своих треках традиционные персидские инструменты и мелодии, при этом оставаясь непохожими на представителей ориентал-метала.

Есть, впрочем, и вполне традиционно звучащие дэт-, трэш- и прогрессив-коллективы, но особенного колорита в их музыке практически не ощущается — зато колоритно выглядят сами представители такой сцены. В большинстве случаев это участники широко распространившихся националистических группировок — местные скинхеды тоже выступают против Ислама, но еще и считают себя настоящими и единственными потомками арийцев, о чем, собственно, чаще всего и поют.

Из особо интересных тут стоит отметить тяжелейшую экспериментальную формацию Ornaments of Agony, которая кладет тексты песен про великую Монголию и буддийскую веру на достаточно странную, но мощную музыку. Если же душа жаждет настоящего «степного метала», придется отправиться в соседний Китай, где успешно действует группа Tengger Cavalry, которая не только мешает эпичный метал с монгольскими народными мотивами, но и наряду с экстремальным вокалом вплетает в песни горловое пение.

Еще одни китайские граждане, которые если не напрямую воспевают монгольские степи, но уж точно ими вдохновляется, — Voodoo Kungfu. Эта группа обильно приправляет тяжелые риффы монгольским горловым пением и национальными музыкальными инструментами. Достаточно экспериментальные и тяжелые, они не забывают привнести в музыку народных мотивов, что выгодно отличает их от собратьев по цеху, копирующих западное звучание. Одни только каверы на слэйеровскую «Raining Blood» и песню Eurythmics «Sweet Dreams» в их исполнении дорогого стоят.

Основателями жанра стали сингапурские индусы Rudra, которые первые догадались не просто копировать звучание и тематику западной тяжелой музыки, но поставили метал на службу своим богам. Злющие дэт-метал-риффы, лирика на санскрите, распевание мантр и традиционные музыкальные инструменты — главные составляющие их музыки.

При этом ветераны жанра, которые вот уже 20 лет возносят молитвы своим богам через экстремальный метал, не стоят на месте. По словам лидера группы Катира, в планах коллектива ввести в свои живые выступления традиционные индийские танцы.

Играть метал в африканских странах начали сравнительно недавно, в начале 2000-х. Исключением стала разве что Ботсвана, где еще в 1970-х играли хард-рок. Видимо, поэтому у местных металлистов успел выработаться не похожий ни на кого стиль в одежде. 

Первое, что бросается в глаза, — популярность дэт-метала. Никакого блэка, щепотка дума и трэша, но в основном беспощадный и бескомпромиссный «дэзняк». Хотя, наверное, никакая другая музыка к тому, что окружает музыкантов, не подойдет: ветхие лачуги, тотальная нищета, голод, болезни и беспросветная безысходность.

Стоит отдать должное местным металлистам и в плане изобретательности: они не пытаются копировать западные образцы — в их музыке довольно легко услышать именно африканские гармонии и мелодии. Причем звучит это гораздо органичнее, чем вкрапления горлового пения у монголов или мантр в ведическом метале.

Звук у африканских банд, как правило, достаточно специфический не только и не столько из-за плохой аппаратуры, сколько из-за странноватой манеры игры, необычной для привыкшего к обычному металу слушателю. Но и эта особенность только подчеркивает, что африканский метал идет своим путем, не особо оглядываясь на белых музыкантов.