Юра КатовскийНа экраны вышел ремейк фильма «Вспомнить все» — одной из наиболее известных экранизаций рассказа американского фантаста Филипа К. Дика. В деталях сценарий обеих киноверсий и оригинальный текст романа могут не совпадать, но основная черта всего творчества писателя осталась прежней. Все его истории, которые легли в основу фильмов «Бегущий по лезвию бритвы», «Особое мнение» и других или же остались без внимания киноиндустрии, — это постоянная игра на вопросах «насколько реальна окружающая нас действительность?» и «насколько мы можем быть в ней уверены?».
Этот вопрос мучил самого писателя на протяжении всей его жизни. Неуверенность в окружающей реальности подогревалась постоянным приемом медицинских препаратов и в особенности таблеток с амфетамином. Другим большим влиянием были события детства — скоропостижная смерть его сестры-близняшки сразу после их рождения и детство без отца. Наконец, геополитическая обстановка того времени не могла не способствовать: холодная война, страх перед Советским Союзом, агентами и двойными агентами.
Самой известной и, возможно, показательной историей может служить донос Филипа Дика на другого известного фантаста Станислава Лема — мол, последний является агентом КГБ, который хочет обманом затащить Филипа за железный занавес, где собирается «промыть ему мозги». Сегодня мы решили вспомнить эту и другие навязчивые идеи и паранойи писателя, которые, возможно, лучше всего остального иллюстрируют его жизненный путь и объясняют природу его произведений.
Эволюция паранойи Филипа Дика
К чему могут привести фантаста пытливый ум,
холодная война и амфетамин
|
|
Будучи еще ребенком, Филип с матерью пошли в кинотеатр на показ хроники, где американские войска огнем уничтожали японских солдат. Писатель пришел в ужас от воодушевления людей в зале, радостно наблюдающих за бойней. Чтобы покинуть зал, будущему фантасту пришлось сымитировать плохое самочувствие. На выходе ему в голову пришла навязчивая идея, о которой писатель часто вспоминал впоследствии: «Где бы я ни оказался, я должен верить в то, что на самом деле нахожусь в кинозале». Так Филип начал играть со своим сознанием и верить в возможность существования других реальностей. |
ОН ОСТАЛСЯ В КИНОТЕАТРЕ НАВСЕГДА
|
После одного из ужинов с лазаньей у Дика заболел живот. Он взял лекарства и пошел в ванную. На пороге слева вдоль двери он на ощупь начал искать ламповый шнур. Но шнура на месте не было, писателя охватила паника, и внезапно он понял, что никакого шнура не было: здесь всегда был выключатель. |
|
«Откуда возникло воспоминание о ламповом шнуре? Я искал ламповый шнур, которым привык пользоваться, — сказал он своей жене. — Я пользовался этим шнуром достаточно много, чтобы нервная система выработала условный рефлекс». На помощь пришла теория: туалет с ламповым шнуром и был просветом из некоторой истинной реальности, а все что он видит обычно вокруг — иллюзия.
|
|
В своем романе «Кланы альфанской луны» Филип описывает неотличимого от человека робота, при помощи которого главный герой решил убить бывшую жену-стерву. Стоит ли говорить, что образ жены он списал со своей тогдашней супруги. В ходе работы над этим трудом Филип вжился в образ и начал верить в то, что на самом-то деле он и есть этот робот-муж: стал послушно вытирать мокрые тарелки, лишь поджидая удачного момента задушить жену. Эта навязчивая идея захватила его на целых десять дней и сменилась другой. |
|
Его вторая жена Анна была под стать супругу — сначала они возрадовались большому числу совпадений и начитанности друг друга. Но закончилось все печально: Дик был убежден, что Анна убила своего предыдущего мужа и теперь собирается покончить с ним. Мол, она уже пыталась задавить его задом на машине и на этом не остановится. И вообще, может быть, он и параноик, «но и параноиков иногда убивают». Закончилось все помещением Анны в психбольницу. |
|
|
|
Однажды прогуливаясь по улице, он поднял глаза и увидел над собой огромное металлическое лицо (Филип тут же вспомнил о преследующей с детства сцене, когда его отец надел на себя противогаз и посмотрел на будущего фантаста — больше мальчик папе не доверял, опасаясь его обращения в насекомое). Филип пытался убежать от лица, но оно возвращалось, стоило ему забыть об этом. Спасение Дик нашел лишь в общении со священником, который сказал, что фантаст увидел самого Князя Тьмы. Так Филип Дик стал католиком. |
|
После рождения дочери от уже третьей его жены, Нэнси, Филип начал ревновать ребенка к матери, а мать к ребенку. Особенно ему не давал покоя тот факт, что Нэнси кормит их дочь грудью: сам-то он этого делать не мог, а следовательно, каждая порция молока — это провокация с целью подчеркнуть, кто кому ближе. Чтобы восстановить гармонию, Филип начал втайне кормить дочку из бутылочек со смесью, повторяя, что он ее папа и никогда ее не бросит. |
|
|
|
Однажды дом писателя обворовали. Даже сейф с наиболее дорогими вещами и рукописями был взорван. Гипотезы сменяли друг друга, но главной версией ему казалась ограбление агентами элитного подразделения ФБР. Дело в том, что задолго до того случая Филип начал, но так и не закончил роман о наркотике, подавляющем в человеке способность ориентироваться во времени и пространстве. |
Единственный человек, которому Дик рассказал об этой работе, оказался один малознакомый наркоман. Последний где-то слышал, что ФБР действительно разрабатывали такой наркотик. «Очевидно, он же и донес на меня спецслужбам, а те решили найти рукопись и узнать, что еще мне известно», — решил писатель.
|
Писать о навязчивых идеях Филипа Дика ближе к концу его жизни — дело неблагодарное: масштаб паранойи стремительно расширялся. Никсон, по его мнению, был марксистом, а США в эпоху его правления стали тайной колонией Советов. СССР, в свою очередь, был реинкарнацией Римской Империи. Ситуацию подогревали и галлюцинации: вместо привычного текста в песне любимой певицы Линды Рондстат он слышал лишь ругань и угрозы. |
|
А спустя некоторое время он попал в коридор светящихся разноцветных форм, среди которых уже впоследствии он опознал картины Кандинского и Пикассо. Филип решил, что стал случайным свидетелем опытов советских ученых — дескать, те рассчитывали, что писатель будет спать, и они без проблем смогут промыть ему мозг.
|
|
Возможно, самая популярная паранойя писателя. Вообще, известный польский фантаст был большим поклонником Дика — добивался публикации романа «Убик» в Польше, пригласил Филипа для выступления в Варшаве. Однако американец быстро решил, что Лем хочет не только обмануть его и присвоить деньги за публикацию, но и оставить навеки в социалистической республике. Спустя некоторое время Дику пришло письмо от фаната из Эстонии с просьбой об автографе. |
Еще через несколько дней — письмо с вырезкой из газеты, где советская писательница похвалила Филипа за прекрасно описанный закат капитализма. Это и стало последней каплей: Дик решил, что вокруг него сжимается сеть КГБ со Станиславом Лемом во главе, и обратился в ФБР.
За следующий год писатель направил туда больше дюжины писем, где строил хитрые схемы из самых незначительных фактов, которые складывались в изворотливый план Советов.
|
Одна из последних параной Филипа Дика была самой обширной. Путем долгих размышлений Дик дошел до мысли, что его роман «Убик» — это священная книга, почти Библия. Очевидно, убик-сущность* (она же, по его мнению, Святой Дух) написала роман при помощи писателя. |
|
Сам Дик решил, что является сосудом для духа молодого христианина Томаса, жившего в семидесятых годах до Рождества Христова. Миссия Томаса — спасти мир от Римской Империи и ее падавана Никсона.
После того как Никсон ушел, Томас, по словам писателя, покинул его тело. К тому времени писатель уже привык к видениям из прошлых жизней и начал записывать свои переживания в бесконечно длинном, а в конечном счете не оконченном труде «Экзегеза». По мнению Филипа Дика, сам Святой Дух обратился к писателю, чтобы тот облек истину в наиболее современную форму — научную фантастику.
*В самом романе убиком называется сущность, которая противодействует разложению и обращению в прах всего сущего.
Комментарии
Подписаться