Ещё совсем недавно нам всем было положено ненавидеть Международный олимпийский комитет и считать Олимпийские игры политическим оружием Запада, но теперь всё, можно расслабиться. Национальное телевидение на этот раз немного опередило нас в вопросе расшатывания устоявшихся скреп, но отныне, по-видимому, его сотрудники ограничатся сдержанным ворчанием и болением за российских спортсменов. Тем временем других причин искренне ненавидеть Олимпиаду останется по-прежнему много, и дело тут, страшно сказать, вовсе не в России. Или уж точно не только в ней. 

Текст: Андрей Каганских

Затушите огонь: Что не так с Олимпийскими играми. Изображение № 1.

4 120 семей потеряли свое жильё из-за олимпийской стройки в Рио (данные на конец 2015 года)

2 486 семей находятся под угрозой выселения

Порядок, прогресс и трущобы

В 2007 году на конкурсе за право проведения летней Олимпиады Бразилия, кроме прочей проектной документации, представила комиссии небольшой ролик под названием «Страсть»: счастливые жители Рио поют и танцуют на фоне береговой линии, исторической части города и, конечно же, статуи Христа, попутно занимаясь спортом; концентрация витальности и положительных эмоций в воздухе переходят все разумные пределы. Разве можно было отдать летнюю Олимпиаду-2016 кому-нибудь другому, оставив без поощрения эту солнечную страну, за последние несколько десятков лет поставившую таки на правильные рельсы экономику и демократические институты?

Девять лет спустя Рио действительно изменился. Бразилия пережила сильнейшую экономическую рецессию, множество коррупционных скандалов, массовых протестов и даже импичмент президента, а сам город оказался на грани «полного краха в вопросах общественной безопасности, транспорта и услуг здравоохранения», говоря словами губернатора Франциско Дорнеллеса. Идеальным художественным символом Олимпиады-2016, скорее всего, останется пластиковая стена, которой от греха подальше закрыли весь путь от аэропорта до района, где расположено большинство олимпийских объектов.

Этот самый район — Баха — ещё совсем недавно тоже нуждался в пластиковом куполе, за которым можно было бы спрятать неприглядную для туристов реальность: обшарпанные лачуги, гуляющий по улицам домашний скот и аккуратно разлагающиеся под бразильским солнцем кучи мусора. Разумеется, так оставить дело городские власти просто не могли — они устроили обычную для предолимпийской суматохи чистку, пустив под экскаваторы легальные и не очень обиталища тысяч семей. Не обошлось, вновь ожидаемо, и без неприглядного полицейского насилия над теми, кто не пожелал выселяться без боя. 

Сопротивление местной бедноты было вызвано в основном нежеланием (а порой и финансовой невозможностью) переезжать в известные на весь мир фавелы, очередь на получение жилья в специально строящихся бюджетных домах затягивается, а шансы на получение новой крыши над головой тают на глазах вместе с городским бюджетом Рио-де-Жанейро. Зато Карлуш Карвалью (один из главных частных инвесторов олимпийской стройки, собственник шести миллионов квадратных метров в Бахе и по счастливому стечению обстоятельств близкий друг мэра) предвкушает девелоперский успех: в своём интервью британской The Guardian он уверяет журналистов, что беднякам и так хватает места, а вот элитных апартаментов Бахе недостаёт. 

 

 

Олимпийские традиции и жилищный вопрос

Но принудительные выселения, проблемы с компенсациями и прочие аспекты благородной борьбы с трущобами — не уникальная бразильская история. Это нормальный рабочий процесс прихорашивания олимпийских столиц. Согласно подсчётам Центра жилищных прав и выселений (COHRE), в рамках подготовки к Олимпийским играм с 1988 по 2008 год более двух миллионов человек во всём мире были вынуждены покинуть свои дома — правда, полтора миллиона пришлось на один только Пекин, от жителей которого китайские власти отмахнулись мизерными компенсациями, кинув в тюрьму излишне громко кричавших о проблеме активистов. Тут у российских чиновников даже есть сомнительный повод для гордости — из-за сочинской Олимпиады выселили «всего» около двух тысяч семей.

Схожая участь постигает и страны с развитыми институтами защиты прав собственности. При подготовке к Играм в Атланте из преимущественно бедных районов, окружавших будущий Олимпийский парк, было выселено более двух тысяч человек. Ещё более 30 тысяч были вынуждены покинуть свои дома вследствие повышения цен на аренду жилья — одного из самых первых заметных эффектов удачной олимпийской номинации. В Сиднее после начала стройки олимпийских объектов аренда подорожала на 40 %, в Барселоне — на все 145 %.

Каждый раз городские власти объявляют открытую войну всем несогласным. Накануне Олимпиады в Ванкувере местной полиции предоставили право проводить обыски, изымать имущество, выписывать штрафы до 10 тысяч долларов и сажать на срок до шести месяцев людей, заподозренных в (о да) «антиолимпийской активности». В городе так любимой канадцами английской королевы Олимпиада обернулась вводом схожих чрезвычайных полномочий, а также масштабными социальными чистками. Стоит ли говорить, что лондонской Олимпиадой ситуацию в Восточном Лондоне, который власти планировали облагородить в процессе стройки, улучшить так и не удалось.

Жилищный вопрос определённо портит олимпийское движение. Казалось бы, в руках у МОК и его спонсоров находится огромная власть и предостаточно возможностей надавить на страны, открыто плюющие на базовые человеческие права. Кстати, МОК официально несёт корпоративную ответственность за соблюдение прав человека во время организованных им Игр практически наравне с администрацией города-хозяина. Однако по какой-то причине на практике дело не заходит дальше выражения искренней чиновничьей обеспокоенности в пресс-релизах.

Гораздо чутче представители МОК ведут себя по отношению к крупным спонсорам. Во время лондонских Игр болельщикам рекомендовали избегать «предметов или одежды, содержащих высказывания политического толка или неприкрытый коммерческий символ». Англоязычную прессу заполонили шутки про то, что за посещение Олимпиады в майке «Пепси» можно поплатиться арестом. Председатель лондонского организационного олимпийского комитета Себастьян Коу тогда прокомментировал ситуацию без тени иронии: «Мы должны защищать права наших спонсоров, потому что они взяли на себя большую часть расходов».  

 

Норвежский отказ

1 октября 2014 года на голосовании за столицу зимних Олимпийских игр — 2022 Стокгольм, Краков и Львов добровольно сняли свои кандидатуры. До этого от почётной возможности отказались швейцарский Санкт-Мориц и Мюнхен, причём в результате городских референдумов. Последним крупным городом, снявшим свою кандидатуру, стал норвежский Осло. С чего развитому городу в стране со стабильной экономикой и сильной традицией зимнего спорта отказываться от Олимпиады?

«Одна из главных причин, почему люди в Осло и Норвегии в целом не хотели принимать Олимпиаду, — это масштабные превышения первоначального бюджета, — рассказывает профессор Норвежского университета естественных и технических наук Гарри Солберг. — Сочи — это хороший пример крупных перерасходов. Олимпийские игры с 1960 по 2008 год в среднем имели перерасходы в 324 %. С поправкой на инфляцию — 179 %. В первую очередь потому, что это очень долгий процесс. Подача заявки происходит за девять лет до Олимпиады. Во-вторых, мотивация заявочного комитета до и после номинации меняется. Сперва их целью является убедить государство, что прибыль будет значительной, а стоимость маленькой. Иногда в ход идут намеренно неверные расчёты. После номинации они уже пытаются произвести как можно более хорошее впечатление о своём городе, чтобы сорвать фрукт экономической прибыли уже после соревнований».

Неужели конечные прибыли настолько велики, чтобы идти ради них на подлог? Профессор Солберг не так в этом уверен: «Доходы от рекламы, трансляций и разного рода долгосрочные эффекты вроде повышенного туристического интереса обычно оказываются гораздо более умеренными, чем ожидалось. Хотя даже при этом ситуация остаётся выгодной для комитета. МОК — своего рода монополист. Он хочет соревнований и конкуренции, но главным образом между городами, которые готовы раскошелиться. Он пытается натравить их друг на друга, чтобы получить от них прибыль. Это тоже проблема. Но теперь всё изменилось. И МОК не очень доволен текущим положением вещей».

Единственно верного ответа на заветное «так окупается ли Олимпиада для хозяев?» не существует. Олимпиада 2004 года в Афинах обернулась для страны долгом практически в 15 миллиардов долларов. Недавние Игры в Ванкувере продемонстрировали миру, что происходит из-за неплановых олимпийских растрат, когда из-за увеличения бюджета на охрану пришлось даже рассмотреть отмену медицинских операций и временное закрытие ряда школ. При этом американцам, например, всегда удавалось блестяще монетизировать Олимпийские игры, в основном за счёт уже имеющейся развитой спортивно-туристической инфраструктуры.

 

 

Спортивный национализм 

Но дело ведь не в деньгах! Точнее, именно в деньгах, а зря. Первоначальной целью возрождённой ещё в 1896 году традиции проведения Олимпийских игр была среди прочего борьба с национальным эгоизмом. По задумке идеолога игр барона де Кубертена, нации должны были перенести свои конфликты из траншей и окопов на спортивные арены. Там, в отличие от войны, все имеют одинаковое право на то, чтобы стать победителем. В спорте нельзя победить большей армией, нет гонки вооружений и военной тактики. В конечном счёте спорт должен был снизить градус международных конфликтов и помочь найти общий язык.

Этот тезис в своём эссе «Спортивный дух» подтвердил и Джордж Оруэлл, правда, без всяких восторгов. В итоге мы имеем кое-что, действительно очень напоминающее священную войну, в то время как настоящих боевых действий в мире меньше не стало. Выращивание одарённых никому не нужной сверхспособностью людей, их безжалостная последующая эксплуатация, махинации с возрастом, слёзы и проклятия, дорогущие церемонии открытия, в конце концов, банки с мочой, которые заботливо меняют агенты спецслужб — нет уж, одними только дурацкими национальными костюмами всю эту ярмарку пассивной агрессии планетарного масштаба не оправдать.

Для идеологических бойкотов, как в 1980-м, в политологии даже выделили термин «спортивная дипломатия». На мюнхенских Играх 1972 года палестинские террористы прекрасно продемонстрировали лицемерную глупость любимой мантры МОК — «мы занимаемся спортом, а не политикой». Убедиться в обратном можно и без всякого «чёрного сентября» — достаточно понаблюдать за истерикой соотечественников после известия о том, что какая-то женщина не прыгнет с шестом.

Крупный международный спорт безнадёжно коррумпирован, с чего бы МОК должен быть исключением? Но одно важное отличие от футбола, в котором за деньги мировой чемпионат готовы буквально перенести в пустыню, — это его хартия. В ней описаны многочисленные правила и принципы олимпизма. Кроме всего прочего, там есть пункты о «становлении спорта на службу гармоничного развития человека, чтобы способствовать созданию мирного общества, заботящегося о сохранении человеческого достоинства» и о том, что Олимпиада должна проводиться «без дискриминации какого-либо толка, будь то раса, цвет кожи, пол, ориентация, язык, религия, политическое или любое другое мнение». Согласно хартии, этих принципов должны придерживаться все участники мероприятия на всех уровнях организации и участия. Как видно из ситуации в Рио и на других олимпийских стройках, МОК не так сильно заботит человеческое достоинство. С мирным обществом и сопутствующими Олимпиаде медиавойнами тоже всё не очень понятно.

 

Номинально некоммерческий МОК является распоясавшейся корпорацией-монополистом в тепличных условиях. У него есть супербренд. Он получает многомиллиардные прибыли и использует волонтёрский труд. Его бизнес-модель — конвертация престижа в деньги. 

 

Риторический вопрос — если МОК не занимается реальным продвижением заявленных идеалов, построением мира во всём мире или экономическим облагораживанием городов-хозяев, то чем же он вообще занимается? Защитой своих корпоративных интересов. Номинально некоммерческий Международный олимпийский комитет является распоясавшейся корпорацией-монополистом в тепличных условиях. У него есть супербренд. Он получает многомиллиардные прибыли и использует волонтёрский труд. Его бизнес-модель — конвертация престижа в деньги. Корпорации не так часто добровольно жертвуют прибылью ради защиты абстрактных ценностей вроде прав человека. 

Что делать с Олимпиадой, которая не работает? Прежде всего, нужно избавиться от анахроничного мировосприятия времён холодной войны. Кого в ХХI веке можно обмануть, спрятав свою экономическую и социальную несостоятельность за пышными церемониями открытия и спортивными победами? Спорт должен снова стать спортом, а не мерилом престижа или способом национальной идентификации. К несчастью, этому не суждено случиться, пока мировые правительства продолжают подливать масла в огонь спортивного национализма при каждом удобном случае.

Что касается разрушений и убытков, которые оставляет после себя почти каждая олимпийская стройка, то вполне остроумный выход предложила глава МВФ Кристин Лагард. В её видении Греция могла бы стать вечным хозяином летних Олимпийских игр. Это могло бы одновременно помочь кризисному положению страны и избавить граждан сотен стран мира от выселений, социальных чисток и разворованных бюджетов. Тянет на джекпот!

Можно было бы уже окончательно покончить с лицемерием, выкинуть слова вроде «мирного общества», «достоинства» и тому подобного из Олимпийской хартии и окончательно переквалифицировать МОК в коммерческую организацию. Конечно, даже лишённый льгот крупный капитал вполне способен обойти все мыслимые законодательные и моральные нормы, но, по крайней мере, иллюзий у свидетелей поубавится. 

Изображения: «Википедия» 1, 2, Flickr.com/photos/fei_company