Почти месяц назад, 12 мая, папа римский Франциск пообещал собрать специальную комиссию по вопросу о получении женщинами сана диакона — низшей ступени в клерикальной иерархии. Уже на следующий день представители РКЦ попытались унять шумиху и напомнили, что речь шла лишь о возможности собрания комиссии, то есть исключительно консультативного института. Но прокрутить фарш назад не удалось, и в течение нескольких дней по СМИ пронеслась волна реакций — даже клерикальные медиа вопреки ожиданиям не стали набрасываться на понтифика, подчеркнув, что в любом случае от открытой дискуссии о месте женщины в Церкви будет больше пользы, чем вреда. 

Подобную граничащую с доброжелательностью сдержанность можно объяснить тем, что практика рукоположения женщин уже не является экзотикой во многих протестантских деноминациях, в пользу которых регулярно теряет паству Римская католическая церковь. Поэтому, в отличие от представителей РПЦ, католический клир не может себе позволить агрессивное отрицание любых возможных реформ, даже когда речь идёт о таких чувствительных вопросах, как ЛГБТ или женщины в сане. Тем более что во втором случае консервативно-охранительная позиция имеет под собой ещё менее вразумительные основания.

Текст: Наташа Федоренко

От диаконисс к епископам: Как женщины добиваются права вести службу и руководить церковью. Изображение № 1.

 

Галаты и коринфяне

Разумеется, последней инстанцией, на которую ссылаются в спорах сторонники и противники возведения женщин в сан, является Священное Писание. «В Библии нет фразы „запрещаю женщинам быть пастырями“ или похожей на неё. Тем не менее есть некоторые стихи, которые относятся к священству, которые оба лагеря трактуют в свою пользу», — рассказывает специалист по исландскому женскому пасторству, религиовед Ольга Поздняк. Консерваторы в данном вопросе ссылаются на Первое послание к Коринфянам: «Жёны ваши в церквах да молчат, ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит. Если же они хотят чему научиться, пусть спрашивают [о том] дома у мужей своих; ибо неприлично жене говорить в церкви». Под жёнами понимаются женщины вообще, объясняет Поздняк: «Они полагают, что не следует привязывать эти слова исключительно к замужним женщинам, считая, что апостол Павел имел в виду женщин вообще. Под словом „говорить“ имеется в виду не абсолютное молчание в церкви, а невозможность для женщин проповедовать в церквях. В храмах женщинам позволено молиться и пророчествовать, но не толковать пророчества». Распространённое дополнение — Послание к Тимофею, в котором персонально Ева объявляется виновницей изгнания первых людей из рая: «Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью; а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии. Ибо прежде создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщён; но жена, прельстившись, впала в преступление». Можно вспомнить и «физиологию» — если первая женщина создана из ребра Адама, «чтобы быть помочницей ему», то какие могут оставаться вопросы к доминирующей роли мужчины в семье и общине.

В свою очередь, либеральные христиане приводят слова из Послания к Галатам, в котором гендерные различия, как и любые другие, отрицаются перед лицом Бога: «Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись. Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе». Это одно из тех самых интересных мест в Новом Завете, где обновлённая религиозная доктрина явно выбивается из современной ей патриархальной логики. «С этой точки зрения сотворение мужчины и женщины является единовременным актом, соответственно, не существует онтологической разницы между женской и мужской природой. Женщина также сотворена по образу и подобию Божьему, мужчина и женщина в равной степени получают наставление распоряжаться творением, а подчинение женщины мужчине является лишь отголоском архаичной антропологии», — объясняет Поздняк.

Ещё один спорный вопрос — роль диаконисс, особой категории женщин-священнослужителей в христианстве I–VIII веков. Часть религиоведов полагает, что подобное служение было обращено только к женщинам, их оппоненты считают, что диакониссы могли выступать в качестве пасторов и проводить литургию. Инокиня Евгения, проректор Якутской духовной семинарии, даёт однозначный ответ: «По сути, чин диакониссы в той или иной степени существует и сейчас: женщины поют в храме, помогают священнику в приходах, активно занимаются социальным служением. Диакониссы не занимались богослужебной деятельностью. Единственное, в какой-то период они передавали болеющим Святые Дары. Но в то время в принципе существовала практика для мирян прикасаться к Святым Дарам и даже забирать их домой, чтобы причащаться во внебогослужебное время. Со временем это стало невозможным».

 

 

История перемен 

Начало дискуссии об устранении гендерной дискриминации в церковном служении могло быть (и было) положено только в условиях реформации. В конце концов, протестанты посягнули на большее — отказались от идеи превосходства священнослужителей над мирянами, то есть концепции священства клириков в принципе. Мартин Лютер активно продвигал доктрину «всеобщего священства верующих». Церковный служитель равен любому крещёному христианину и лишился звания священника, став пастором, проповедником или просто служителем. Единственным отличием клирика от рядового прихожанина стало его образование, о божественном даре речи больше не идёт.

Учитывая подобные революционные изменения, роль женщины в богослужении можно было рассматривать уже в XVI веке, но Лютер наотрез отказался. Женская ординация стала так называемым отложенным эффектом реформации. Впервые вопрос о гендерном равенстве применительно к церковному служению был поднят Маргарет Фелл, «матерью квакерства» и женой основателя «Религиозного общества друзей» Джорджа Фокса. В своём знаменитом памфлете «Дозволение женщинам говорить» Фелл отстаивает мысль о всеобщем духовном равенстве и следующем из него праве женщин становиться не то что проповедницами — пророками! Проблема была в том, что в XIX веке квакеры имели репутацию еретиков-радикалов и у идей Фелл едва ли был шанс обрести широкую популярность.

Следующим знаковым этапом проникновения женщин в религиозные институты стало миссионерство. В начале XIX века среди методистов в Великобритании и США распространились передвижные молитвенные лагеря, так как храмов, особенно на новом континенте, попросту не хватало. Именно на этих площадках для молитвы под открытым небом женщины получили право читать проповеди и даже руководить ходом молитвы. Задним числом прихожане и клир убеждали себя, что играют по старым правилам: шатёр в открытом поле — не храм, а значит, проповедническую кафедру своим служением женщины не оскверняют.

 

В 2002 году порвавший с РКЦ епископ Ромуло Браски провёл рукоположение семи женщин на берегу реки Дунай. С тех пор организация помогла стать священницами 124 кандидаткам, а десять женщин и вовсе были возведены в сан епископа.

 

Тем временем в 1848 году случилось важнейшее событие в секулярной борьбе за гендерное равноправие — в городе Сенека-Фоллз, штат Нью-Йорк, активистки женского движения подписали «Декларацию чувств». Документ, созданный по образцу Декларации независимости, провозглашал необходимость борьбы за равноправие женщин в правах собственности и браке, в свободном выборе профессий, в получении полноценного образования и так далее. Отдельным пунктом упомянули и церковь: «Он [собирательный образ мужчины, поддерживающего патриархальные стандарты], как и государство, позволяет ей находиться в церкви, но только в положении подчиняемой, утверждая, что апостолы запретили ей принимать священство и, за редким исключением, публично участвовать в церковных делах».

Вплоть до XX века женская ординация являлась редкостью и экзотикой, как, впрочем, и избирательное право. Защитница прав женщин Антуанетта Браун-Блэквелл стала пастором Конгрегационалистской церкви в 1853 году, но остальные протестантские общины не признавали её и отказывались предоставлять ей слово на совместных собраниях. Даже прогрессивные методисты вплоть до 1956 года ограничивали женщин-пастырей в правах и не пускали на ежегодные конференции. В большинстве случаев женщины наследовали свою должность лишь из-за смерти мужа-пастыря.

В первой половине XX века всё большее число протестантских деноминаций примирялось с женским рукоположением, хотя крупнейшие из них поддавались реформации куда тяжелее. К примеру, англиканская церковь только в ходе Первой мировой войны позволила женщинам становиться чтецами (так называют мирян, проводящих богослужение с разрешения пастора). В то же время в США экс-методистка Альма Бривелл Уайт организовала собственную Церковь огненного столпа и, соответственно, стала первой женщиной-епископом в истории. Уайт, кстати, была не только радикальной феминисткой, но и частой гостьей на собраниях ку-клукс-клана.

К 1970-м большинство течений протестантизма без иерархического (епископального) устройства стали ординировать женщин в общем порядке. Правда, сложно отрицать, что к такому перелому привела в первую очередь успешная борьба гражданских активисток за гендерное равенство. «В этом смысле показателен опыт Исландии, где вторая волна феминизма по времени совпадает с появлением ординации женщин. Движение „Красные чулки“ (радикальное международное феминистское движение. — Прим. ред.) активно поддерживало женское пасторство в стране», — напоминает Поздняк. 

 

Католическое сопротивление 

В отличие от протестантов, позиция католичества в отношении женского священства до последнего заявления папы Франциска оставалась неизменной. На данный момент женщина не имеет права получить даже низший церковный сан диакона, который подразумевает лишь служение, без доступа к святым таинствам. Хотя попытки, по словам Поздняк, были и тут: «Что касается католической церкви, в 1975 году американские католички организовали в Детройте Женскую ординационную конференцию, которая способствовала развитию движения за женское священство. Сторонники женского священства возлагали большие надежды на Иоанна Павла II. Однако тот очень жёстко высказался против рукоположения женщин и закрыл своим авторитарным словом любое обсуждение данного вопроса в церкви, хотя, конечно, либерально мыслящие католики продолжают борьбу за священство женщин». В 2013 году уже папа Франциск отлучил от церкви австралийского священника за поддержку женского рукоположения и однополых браков.

Но сопротивление дискриминации среди самих католиков растёт. Есть, например, Ассоциация римско-католических священниц. Ещё в 2002 году порвавший с РКЦ епископ Ромуло Браски провёл рукоположение семи женщин на берегу реки Дунай. С тех пор организация помогла стать священницами 124 кандидаткам, а десять женщин и вовсе были возведены в сан епископа. Одной из самых заметных активисток движения за последние два года стала колумбийка Ольга Лючия Альварес — первая священница в странах Латинской Америки.

Правда, нужно понимать, что АРКС — в чистом виде активистская организация, заранее не признаваемая официальной Церковью. Любая католичка, решившаяся на ординацию, оказывается автоматически отлучена от церкви из-за неподчинения стандартам, право реформировать которые имеет только Ватикан. 

 

 

Мусульманская гендерная реформация

В, казалось бы, ещё более консервативном исламе женщина имеет право принимать на себя функции имама, но обязана соблюдать принцип гендерной сегрегации. По словам Поздняк, четыре основные школы мусульманского права так и не пришли к консенсусу на этот счёт: «Маликитские учёные считают недопустимым для женщин проведение соборной молитвы, тогда как ханафиты, шафииты и ханбалиты считают это возможным. Шииты, кстати, тоже. Однако женщина может быть имамом только для женщин, к тому же, возглавляя молитву, она должна стоять не впереди молящихся, а посередине первого ряда».

В любом случае женщину-священнослужителя нельзя называть имамом, только проповедницей или устазой (учительницей). Поздняк подчёркивает исключительный статус женского богослужения в исламе: «Несмотря на допущение тремя суннитскими школами и большинством шиитских существования женщин-имамов для других женщин, подобное в большинстве мусульманских стран не принято, и появление женщин-имамов вызывает большое удивление и ажиотаж в прессе».

Особый случай — Китай. В народной республике женщины-имамы появились ещё в начале прошлого века, и правительство их активно поддерживает, выплачивая заработную плату из государственного бюджета. Это пример репрессивного реформирования — коммунистические власти последовательно работают над секуляризацией ислама на территории страны, превращении религии в исключительно культурную практику. Изначально женщины-имамы действовали только в храмах народности хуэй (численностью около 21 миллиона человек), но несколько лет назад была проведена экспансия гендерного равенства в проблемный Синьцзян-Уйгурский автономный район. В результате беспорядков, возникших из-за реформ, погибло несколько сотен местных жителей. До этого мусульмане пытались восстать против государственного насаждения светских норм в начале 1980-х, но это закончилось расстрелом десяти человек «за попытку государственного переворота».

Женские мечети в западных странах стали появляться не так давно и воспринимаются традиционными сообществами скорее как вероломное новаторство. Такие храмы за последние несколько лет были открыты в США и Дании, а в Великобритании даже появилась инклюзивная мечеть Лондона, в которую ходят в том числе открытые квир-мусульмане. Женская мечеть в Лос-Анджелесе очень в духе времени находится в здании, где также проводят религиозные обряды иудеи и христиане, а её основательницы разрешили прихожанкам не соблюдать дресс-код. В Копенгагене открытие женского храма сами религиозные активистки открыто называют «вызовом патриархальному укладу». Шерин Ханкан, датская женщина-имам, и её сторонницы полагают, что женщины-имамы нужны для объяснения женщинам их прав в исламе. К примеру, они будут оказывать содействие мусульманкам в получении развода, информировать их об их правах в браке. Разумеется, все перечисленные мечети, вопреки формальному запрету, позволяют женщинам-имамам проводить пятничный намаз. 

 

Почему смог протестантизм 

Современный протестантизм свыкся с необходимостью гендерного реформирования — даже англиканская церковь после десятков лет бурных дискуссий и попыток уйти от радикальных решений к 2015 году созрела для рукоположения первой женщины-епископа. Женская ординация в европейских странах окончательно вышла из разряда маргинальных явлений. На данный момент около 45 % священнослужителей в Швеции — женщины, их же большинство в духовных учебных заведениях. И самое интересное — согласно соцопросам, женщины попросту более религиозны, чем мужчины.

Католики и православные особого энтузиазма по этому поводу не испытывают. В 2009 году РПЦ оказалась на грани разрыва отношений с Евангелической церковью Германии, имеющей порядка 25 миллионов последователей, из-за того, что епископ Марго Кессман была избрана лидером этой деноминации. Католики также крайне негативно отнеслись с назначению Кессман, сославшись на вопиющую нелегитимность женского рукоположения. Кстати, вслед за немецкими евангелистами последовали другие крупные протестантские течения, даже национальные церкви решили отдать женщинам религиозную власть. К ним относятся лютеранские (самые многочисленные в стране) церкви Норвегии и Швеции.

Подобный разрыв в мышлении объясняется, по мнению инокини Евгении, не столько тем, что протестантизм распространён на территории богатых секулярных стран, но и его децентрализованной природой: «Здесь вопрос не столько в метафизике пола, но и в определённом символизме и, повторюсь, в уже сложившейся традиции. Поскольку, в отличие от протестантских церквей, католическая и православная существуют как огромные общемировые структуры, смена парадигм должна быть принята абсолютно всем сообществом. Это фактически нереально — будет спровоцирован жесточайший раскол. В протестантских церквах раскол катастрофой не является — просто рождаются новые деноминации». 

 

«В Русской православной церкви женских монастырей на 30 или 40 больше, чем мужских. Да и визуально женщин в храмах больше. И трудится при храме больше женщин: поварихи, свечницы, преподавательницы воскресной школы, бухгалтеры. Принадлежность к духовенству — чисто формальный вопрос». 

 

Не стоит забывать и о том, что христианство, как и любая религия, основано на догматах, а не на логике. Единство Святой Троицы, инкарнация, забеременевшая девственница, воскрешение — все эти необъяснимые феномены на данный момент являются не доказательной базой, а столпами культа. Иррациональный для сегодняшнего взгляда запрет на ординацию женщин становится наименее абсурдным из всех существующих христианских догм. Эту логику очень просто объясняет инокиня Евгения: «Идея ведения женского священства — именно модернистская. Её суть — подтянуть Церковь к современности. Это неверный подход. Церковь консервативна просто в силу своей природы. В ней не придумывают новое, а раскрывают и развивают старое. Кстати, любая живая традиция так и развивается».

Однако на фоне многолетнего роста эгалитаристских настроений в обществе претендующая на широкую популярность религия вряд ли сможет оградить себя от дальнейшей реформации. Никуда не деть и глобальную кадровую проблему — количество потенциальных прихожан с каждым годом растёт несоразмерно приходу новых священнослужителей в церковь. Популяция католиков с 1975 по 2005 год возросла примерно на 57 %, тогда как клириков стало лишь на 0,4 % больше. В православном мире, по словам инокини Евгении, ситуация не сильно отличается: «В Русской православной церкви женских монастырей на 30 или 40 больше, чем мужских. Не могу назвать точную статистику, но по моим ощущениям и монахинь больше, чем монахов. Да и чисто визуально женщин в храмах больше. И трудится при храме больше женщин: поварихи, свечницы, преподавательницы воскресной школы, бухгалтеры. Так что, мне кажется, тренд уже вышел за пределы Скандинавии. Принадлежность к духовенству — чисто формальный вопрос». 

Изображения: Flickr.com/photos/fei_company, «Википедия» 1, 2, 3