Т

ех, кому сейчас от 20 до 30 лет, называют поколением миллениума, Y и Питера Пэна. Считается, что мы слишком амбициозны, при этом продолжаем жить в родительском гнезде и не спешим вступать во взрослую жизнь. Слова «семья», «дети», «ипотека», «серьёзная работа» нас пугают, и мы всеми силами стараемся избежать ответственности.

Всего несколько десятков лет назад пары вступали в брак и рожали детей в основном до 25 лет. Сейчас, когда широкое распространение получили контрацептивы, а семейные ценности уступили место карьерному росту, создание семьи отодвинулось в среднем до 30 лет. 20-летние внезапно получили лишние годы, которые они могут тратить на своё собственное развитие. 

Со стороны кажется, что поколение Y — это взрослые дети, которые наслаждаются своей свободой без семьи и обязательств, постят счастливые селфи в социальных сетях, развлекаются в комментариях к очередному посту и совершенно не задумываются о будущем. Но что на самом деле происходит с 20-летними? На что мы в действительности тратим время? Помните статью Тима Урбана о несчастной 20-летней Люси, чьи ожидания не совпали с реальностью?

Люси сложно понять, что делать со своими свободными годами. Поколение Y не может опереться на опыт своих родителей, которые рано завели семью, окружили себя обязательствами и упорно трудились, чтобы выполнять эти обязательства. Проторенной дороги для нашего поколения нет. Мы уверены, что нам всего 20 с лишним, что необязательно принимать важные решения прямо сейчас, можно ещё немного пожить «просто так», ещё немного «погулять». При этом мы продолжаем работать там, где нам не очень нравится, откладывать на потом карьерные решения и рискуем начать растить детей, будучи уже 30-летними.

 

Как малознакомые люди меняют нашу жизнь и карьеру: Психолог Мэг Джей о проблемах поколения Y. Изображение № 1.

   

Клинический психолог Мэг Джей, чье выступление «Почему 30 — это не новые 20» на конференции TED вы могли уже видеть, написала книгу об огромной важности десятилетия между 20 и 30 годами.

На самом деле время между 20 и 30 для поколения миллениумов — время неопределённости. Что нам делать со своей жизнью? Когда нужно начинать принимать серьёзные решения и пытаться «повзрослеть»? Правда, что мы ещё всё успеем? Клинический психолог Мэг Джей, чьё выступление «Почему 30 — это не новые 20» на конференции TED вы могли уже видеть, написала книгу об огромной важности десятилетия между 20 и 30 годами. «Возраст от 20 до 30 крайне важен. 80% судьбоносных событий происходят в жизни человека до 35 лет. Две трети роста уровня доходов приходится на первые десять лет карьеры. К 30 годам больше половины людей вступают в брак, начинают встречаться или жить вместе с будущими спутниками жизни. Личность человека меняется наиболее активно от 20 до 30 лет, а не до или после этого возраста. К 30 годам мозг человека практически завершает своё развитие». 

Мэг Джей развенчивает миф о легкомысленном и ленивом поколении миллениума и рассказывает о том, как не упустить свои важные годы, развиваясь сразу в нескольких направлениях: работа, любовь, разум и тело. Мы бы хотели опубликовать её размышления на тему «слабых связей» — так психолог назвала разновидность социального капитала, который делает нашу жизнь намного проще; дальних знакомых, чьё влияние на наши жизни кажется не слишком очевидным, но может круто всё изменить.

Книга Мэг Джей «Важные годы: почему не стоит откладывать жизнь на потом» недавно вышла в издательстве «Манн, Иванов и Фербер», и FURFUR считает её важным для нашего поколения текстом, поэтому горячо рекомендует прочитать не только отрывок про слабые связи, но и книгу целиком.

Как малознакомые люди меняют нашу жизнь и карьеру: Психолог Мэг Джей о проблемах поколения Y. Изображение № 2.

 

§ 1 Слабые связи

Люди, входящие в состав сплочённой группы, могут так и не узнать о том, что на самом деле их жизнь зависит не от того, что происходит внутри их группы, а от факторов, лежащих за пределами их восприятия.

— Роуз Козер, социолог

   

Я подумала: а почему бы не написать книгу, подытожив всё, что я узнала в процессе преподавательской работы,
а также в ходе научных исследований и клинической практики, — всё то, о чём молодые люди 20 с лишним лет не смогли бы прочитать больше нигде.

   

Н

есколько лет назад у моего дома появилась большая посылка, на которой в поле обратного адреса было указано крупное нью-йоркское издательство. И эта посылка была адресована мне.

Я готовилась к двум курсам, которые мне предстояло вести во время осеннего семестра, поэтому действительно заказала несколько нужных учебников. Однако открыв посылку, я обнаружила там не учебники, а около сотни других книг: художественных, документальных, учебных и научно-популярных. В посылке я нашла также счёт, на котором значилось имя редактора. Я поставила посылку на стол в гостиной, и друзья забросали меня вопросами: где я нахожу столько времени для чтения? Я что, потеряла рассудок? Никого из них не удовлетворяло объяснение, что посылка пришла по почте и я не знаю почему.

Через какое-то время я попыталась всё выяснить. Я написала письмо редактору, имя которого нашла на счёте, и сообщила, что мне отправили посылку, предназначенную для него. Редактор признала, что книги были отправлены мне по ошибке, но сказала, что я могу ими пользоваться. Я поблагодарила её, после чего мы обменялись еще парой писем по поводу выбора учебников. Через несколько месяцев она предложила мне написать примечания для книги, которую редактировала. Я согласилась. Во время следующего барбекю большая посылка с книгами всё ещё стояла в моей гостиной. Я сказала друзьям, что они могут взять любую заинтересовавшую их книгу.

Примерно через год после этого случая у меня появилось желание самой написать книгу. В своей частной практике и во время занятий со студентами я встречалась со многими молодыми людьми старше 20, которые искренне хотели двигаться дальше и нуждались в этом. Я подумала: а почему бы не написать книгу об этой возрастной категории, подытожив всё, что я узнала в процессе преподавательской работы, а также в ходе научных исследований и клинической практики, — всё то, о чём молодые люди 20 с лишним лет не смогли бы прочитать больше нигде.

У одного из своих коллег я взяла образец предложения о публикации книги и начала работать над этим проектом в свободное время. Закончив писать, я попросила редактора, чья посылка по ошибке попала ко мне, поделиться своим мнением о моём творчестве. Она прочитала мое предложение и сразу же познакомила меня с нужными людьми. Вскоре у книги уже был издатель.

Я никогда раньше не встречалась ни с редактором, для которого предназначалась та посылка, ни с издателем, купившим права на публикацию моей книги. И только раз виделась с коллегой, предложение о публикации книги которого я использовала в качестве образца. Ни у кого из этих людей не было причин относиться ко мне по-особому, да никто и не делал этого — бизнес есть бизнес. Эта книга, как и многое другое из того, что происходит с нами во взрослой жизни, появилась на свет благодаря так называемой силе слабых связей.

 

   

§ 2 Сила слабых связей

   

   

Несмотря на внимание, уделяемое городским кланам, молодые люди в возрасте от 20 до 30 лет ограничивают круг общения только единомышленниками из числа ровесников.

   

Н

а протяжении последнего десятилетия велось много разговоров о так называемых городских кланах, или временной замене семьи, которая выходит на первый план в период, когда юноши и девушки 20 с небольшим лет начинают жить самостоятельной жизнью. Однако значение городских кланов сильно преувеличено. В комедийных шоу и художественных фильмах подчеркивается ценность таких сообществ и то, как хорошо иметь место, куда можно пойти на День благодарения, купив тыквенный пирог в магазине, если нет возможности провести этот день в кругу настоящей семьи. Как замечательно, когда есть группа людей, которую можно назвать своей!

Вне всякого сомнения, такие группы играют очень важную роль в жизни многих молодых людей после 20. По сути, друзья по студенческим годам, члены городских сообществ — это и есть те люди, с которыми мы встречаемся по выходным. Именно они отвозят нас в аэропорт. Именно с ними мы обсуждаем неудачные свидания и разрыв отношений с любимыми.

Несмотря на внимание, уделяемое городским кланам, молодые люди в возрасте от 20 до 30 лет ограничивают круг общения только единомышленниками из числа ровесников. Некоторые поддерживают постоянные контакты с одними и теми же людьми. Однако, если городские сообщества и помогают нам выжить, они не помогают нам преуспеть. Наши друзья могут принести суп, когда мы болеем, но именно люди, с которыми мы едва знакомы (те, кто не принадлежит к нашему клану), способны быстро и самым радикальным образом изменить к лучшему нашу жизнь.

За десять лет до появления сети Facebook социолог, профессор Стэнфордского университета Марк Грановеттер, провёл первое самое знаменитое исследование социальных сетей. Он хотел выяснить, как такие сети усиливают социальную мобильность, а также как люди, присутствующие в нашей жизни, открывают перед нами благоприятные возможности. Грановеттер провёл опрос среди жителей пригорода Бостона, недавно сменивших работу, в результате которого пришёл к выводу, что наиболее ценными с точки зрения её поиска стали не близкие друзья и члены семьи, хотя предположительно именно они должны были оказать в этом самую существенную помощь. Напротив, в трёх четвертях случаев новая работа была найдена благодаря информации, полученной от людей, с которыми участники опроса виделись редко или время от времени. Под влиянием этих выводов Марк Грановеттер написал новаторское исследование под названием The Strength of Weak Ties («Сила слабых связей»), в котором рассматривается уникальная ценность и роль малознакомых людей в жизни каждого из нас.

   

Как правило, люди, с которыми у нас формируются тесные отношения, слишком похожи друг на друга (даже в том, что они остановились на одном уровне развития), чтобы предложить нечто большее,
чем сострадание.

   

По мнению Грановеттера, не все взаимоотношения равны. Одни связи слабые, другие — сильные, причём сила эта возрастает по мере накопления опыта. Чем дольше мы общаемся с тем или иным человеком, тем прочнее становится наша с ним связь, поскольку у нас формируются общие опыт и убеждения. В детстве сильные связи у нас возникают с членами семьи и близкими друзьями. В возрасте от 20 до 30 лет круг таких связей расширяется за счёт членов городских сообществ, соседей по комнате, спутников жизни и других близких друзей.

Слабые связи — это люди, с которыми мы так или иначе встречаемся или поддерживаем контакты, но не знакомы достаточно близко. Это могут быть коллеги или соседи, с которыми только здороваемся. У каждого из нас есть знакомые, с которыми мы планируем встретиться как-нибудь за ужином, но так и не делаем этого, или старые друзья, с которыми давно потеряна связь. Слабые связи — это и бывшие работодатели, преподаватели и другие люди, так и не ставшие нашими близкими друзьями.

Но почему одни люди становятся членами нашего ближайшего круга, а другие — нет? Столетие исследований в области социологии, а также тысячи лет западной мысли говорят о том, что сходство порождает дружбу. «Рыбак рыбака видит издалека» по причине гемофильности, или любви к одному и тому же. В самых разных ситуациях, от школьного двора до совета директоров, люди чаще всего строят близкие отношения с теми, кто похож на них самих. В итоге формируется кластер сильных связей (такой как городское сообщество или онлайновая социальная сеть), который превращается, как правило, в сплочённую группу, не допускающую внешних связей, по сути — в однородный клан.

Здесь стоит упомянуть о том, что социолог Роуз Козер назвала «слабостью сильных связей», и о том, как наши близкие друзья сдерживают наше развитие. Сильные связи кажутся нам удобными и хорошо знакомыми, но, кроме поддержки, им нечего нам предложить. Как правило, люди, с которыми у нас формируются тесные отношения, слишком похожи друг на друга (даже в том, что они остановились на одном уровне развития), чтобы предложить нечто большее, чем сострадание. Зачастую они располагают той же информацией о работе или отношениях, что и мы сами.

Слабые связи носят совсем другой характер, и иногда люди, с которыми мы поддерживаем такие контакты, в буквальном смысле находятся слишком далеко, чтобы стать нашими близкими друзьями. Поскольку они не принадлежат к замкнутому кластеру наших близких друзей и знакомых, они открывают нам доступ к чему-то новому. У них есть опыт, которого нет у нас. Они знают людей, с которыми мы не знакомы. Информация и возможности передаются по слабым связям гораздо быстрее, чем через близких друзей, поскольку у людей со слабыми связями меньше общих контактов. Слабые связи напоминают мост, конца которого не видно, а значит, неизвестно, куда он может привести.

Важно не только то, кого и что знают окружающие нас люди, но и то, как именно мы с ними общаемся. Поскольку люди, входящие в состав сплочённых групп, очень похожи друг на друга, они используют простой способ кодированной коммуникации, который обозначается термином «ограниченный языковой код». В узком кругу экономичный, но неполный ограниченный код позволяет использовать разговорные выражения и сокращения, для того чтобы сказать больше с помощью меньшего числа слов. Все составители рекламных текстов знают, что сокращение FTW означает for the win («за победу»), точно так же как все бизнесмены знают, что JIT расшифровывается как just in time («точно вовремя»).

Однако членов сплочённой группы объединяет и нечто большее, чем сленг и словарь. Их объединяют также представления друг о друге и окружающем мире. Возможно, они учились в одной школе или имеют одинаковое мнение о том, что такое любовь. Скорее всего, все люди, с которыми у нас есть сильные связи, смотрят или слушают программы Гленна Бека, Рейчел Мэддоу или Стивена Кольбера (или решительно отказываются всё это смотреть и слушать). Каким бы ни был конкретный источник сходства между членами одной группы, общение с ними может ограничивающе влиять на то, кого и что мы знаем, с кем общаемся и как, по большому счёту, мы мыслим.

С другой стороны, слабые связи стимулируют нас общаться с другими людьми с позиции несходства и использовать при этом способ коммуникации под названием «расширенный языковой код». В отличие от ограниченного кода, предполагающего наличие сходства между говорящим и слушающим, расширенный код не требует, чтобы слушающий думал так же или знал ту же информацию. Когда мы контактируем с малознакомыми людьми, нам приходится говорить более обстоятельно, а это требует более чёткой самоорганизации и более глубоких размышлений. В итоге мы употребляем меньше избитых фраз, а наши предложения реже остаются неоконченными. Когда мы делимся с такими людьми своими идеями по поводу карьеры или мыслями о любви, нам приходится формулировать всё гораздо чётче. Так слабые связи активизируют, а порой даже форсируют продуманный процесс развития и изменений.

   

§ 3 История Коул и Бетси

   

   

«Неужели это тот самый парень? Это несправедливо. Я протирал штаны в колледже, а он в это время изучал антропологию». У меня появилось ощущение, что он делал что-то важное в свои 20 с лишним, пока я слонялся без дела и ни о чем не думал.

   

К

оул ждал окончания колледжа с таким же нетерпением, с каким ученики средней школы ждут летних каникул в последний день занятий. Изучая в колледже инженерное дело, Коул решал уравнения, тогда как все остальные, как ему казалось, просто жили в свое удовольствие. После окончания колледжа Коул нашёл спокойную работу в геодезической компании, предпочитая трудиться от звонка до звонка и не особенно задумываясь по поводу того, что он делает. Он снял квартиру вместе с несколькими парнями, и через пару лет эта группа и стала «городским кланом» Коула: 

Мы сидели без дела, выпивали и говорили о том, как ненавидим работу и как нас достал рынок труда. Мы были против того, чтобы делать что бы то ни было. Мы просто убеждали себя в этом. Никто из этих парней даже не помышлял о карьере, поэтому и я не думал о ней. Можно сказать, я был частью клуба крутых парней. Всё, о чем я думал, — это следующий бейсбольный матч, на который я собирался пойти, или что-то в этом роде. Мне казалось, что остальные занимаются тем же, поскольку именно это я видел своими глазами.

Но время от времени до меня доходили слухи о тех, кто учился вместе со мной в колледже: кто-то заработал много денег, открыв свой бизнес, а кто-то получил отличную должность в Google и т. д. И я думал: «Неужели это тот самый парень? Это несправедливо. Я протирал штаны в колледже, а он в это время изучал антропологию». У меня появилось ощущение, что он делал что-то важное в свои 20 с лишним, пока я слонялся без дела и ни о чём не думал. Я не хотел признавать этого, но через какое-то время мечтал стать одним из тех парней, которые делают что-то со своей жизнью. Я просто не знал как. 

Сестра затащила Коула на вечеринку в честь 30-летия своей соседки по комнате. Парень чувствовал себя не в своей тарелке в окружении старших и успешных людей, но зато он познакомился там с молодым скульптором по имени Бетси, которая была моей клиенткой.

Бетси уже надоело встречаться с молодыми людьми одного типа. Создавалось впечатление, что после разрыва отношений с одним парнем, который «не способен контролировать свою жизнь», она сразу же заводила роман с другим, тоже неспособным на это. В конце концов Бетси пришла на сеанс психотерапии, чтобы разобраться, почему её постоянно тянет к таким мужчинам. Однако более глубокое понимание причин ничего не меняло: она продолжала встречаться со всё теми же весёлыми и не амбициозными молодыми людьми. «Я не могу найти достойного парня», — жаловалась она.

Бетси хотела идти на вечеринку не больше, чем Коул. Она познакомилась с именинницей пару лет назад во время занятий по велоаэробике и с тех пор постоянно отклоняла все её приглашения. Тем не менее последнее Бетси приняла, рассчитывая познакомиться с новыми людьми. Она села в такси и отправилась на вечеринку, размышляя над тем, зачем она это делает.

Когда Бетси познакомилась с Коулом, между ними проскочила искра, но девушка ещё сомневалась. Было очевидно, что Коул очень умный, образованный парень, однако складывалось впечатление, что он не находит этому достойного применения. Они встретились несколько раз за ужином — и эти свидания выглядели многообещающими. Но затем, когда они провели вместе ночь и Бетси увидела, как Коул просыпается в 11 часов и сразу же хватается за скейтборд, её энтузиазм немного угас.

Но Бетси не знала, что с тех пор как они начали встречаться, к Коулу вернулась его прежняя энергичность. Он видел, с каким интересом Бетси работает над скульптурами по выходным, как они с друзьями собираются вместе и обсуждают проекты и планы. Однажды Коул наткнулся в газете на объявление об очень интересной работе в одной из перспективных начинающих компаний, но его резюме показалось ему слишком скудным, чтобы его отправить.

   

Когда я советую молодым людям 20 с лишним лет использовать силу слабых связей, я часто встречаю довольно сильное сопротивление с их стороны.
«Я не люблю заводить полезные контакты», «Я сам хочу найти работу» или «Это не мой стиль» — такова их типичная реакция.

   

Коул вспомнил, что в этой компании работает один его старый школьный друг, с которым он встречался примерно раз в год. Он связался с ним, и тот замолвил за него словечко. После нескольких собеседований с разными сотрудниками компании Коулу предложили работу. Менеджер по найму персонала сказал, что его выбрали по трём причинам: во-первых, его диплом инженера говорит о том, что он сможет эффективно работать над техническими проектами; во-вторых, его личностные качества отвечают требованиям коллектива компании; в-третьих, молодой сотрудник 20 с лишним лет, который поручился за Коула, находится в компании на хорошем счету. Всему остальному, по словам менеджера, он сможет научиться уже в ходе работы.

Всё это полностью изменило карьерный путь Коула. Он в совершенстве изучил разработку программного обеспечения и через несколько лет возглавил отдел разработки ПО в другом стартапе, поскольку к тому времени капитал идентичности, который он накопил на предыдущем месте работы, уже говорил сам за себя.

Прошло почти десять лет. Коул и Бетси поженились. Бетси руководит работой галереи. Коул занимает должность директора по информационным технологиям. Оба счастливы и очень благодарны другу Коула по средней школе и той девушке, которая пригласила их обоих на вечеринку. Слабые связи изменили их жизнь. 

Когда я советую молодым людям 20 с лишним лет использовать силу слабых связей, я часто встречаю довольно сильное сопротивление с их стороны. «Я не люблю заводить полезные контакты», «Я сам хочу найти работу» или «Это не мой стиль» — такова их типичная реакция. Я принимаю подобную точку зрения, но всё равно, когда мы ищем новую работу, или вторую половину, или возможности другого рода, именно люди, с которыми мы едва знакомы, способны коренным образом изменить ситуацию к лучшему. Всё новое почти всегда приходит из-за пределов нашего внутреннего круга. А молодые люди в возрасте от 20 до 30 лет, не использующие слабые связи, отстают в жизни от тех своих сверстников, которые рассказали следующие истории:

Налаживание полезных связей, использование контактов и другие подобные действия — это вполне нормально. Лично меня это никогда не беспокоило, но у меня есть друзья, которые очень напрягаются по поводу того, что их родственники помогли им найти работу. Я, сотрудник одной из трёх лучших компаний в отрасли, знаю только одного человека, который действительно получил работу, никого не зная в компании. Все остальные попали сюда по знакомству. 

Я терпеть не могу звонить людям, с которыми едва знакома. Но на одном из праздничных приёмов мой отец встретил человека, работавшего раньше в компании, где я работаю сейчас, и рассказал ему о моём интересе к индустрии моды. В итоге я позвонила этому человеку, просто чтобы узнать кое-какую информацию, а он передал в компанию моё резюме. Так я получила приглашение на собеседование. 

Я хотела работать в одной клинике и постоянно пыталась найти объявления о вакансиях, но их не размещали. В конце концов я позвонила одной своей подруге, которая работает в этой клинике. Раньше я откладывала этот звонок, поскольку сомневалась, правильно ли поступаю и не поставлю ли подругу в неудобное положение. Но она сразу же дала мне имя человека, с которым мне следовало связаться. Когда я позвонила, в клинике как раз собирались разместить в газетах объявление о вакантной должности. Я получила её до того, как объявление было опубликовано. Всё может измениться буквально за один день. Особенно если не сидеть сложа руки.

Думаю, иногда люди рассуждают так: «Я не знаю никого, а все остальные знают». Но они были бы удивлены, осознав, сколько неиспользованных  ресурсов имеется в их распоряжении. Контакты с выпускниками того же колледжа и средней школы могут оказаться весьма полезными. Даже если нет официальной сети колледжа или школы, вы можете просмотреть соответствующую страницу в Facebook или LinkedIn. Если там найдётся человек, который делает то же, чем хотите заняться и вы, позвоните ему или напишите электронное письмо и попросите устроить вам «информационное собеседование». Именно так в конечном счёте поступают все. 

Большинство молодых людей 20 с лишним лет испытывают острую потребность в чувстве общности, поэтому тщательно оберегают свои сильные связи, для того чтобы ещё больше укрепить это чувство. Как ни парадоксально, но на самом деле слишком тесное общение с членами группы способно усилить ощущение отчуждённости, поскольку мы (как и наш «клан») становимся замкнутыми и обособленными. Со временем наше ощущение принадлежности к группе превращается в ощущение оторванности от окружающего мира.

Истинная взаимосвязь между людьми — это не возможность написать текстовое сообщение лучшим друзьям в час ночи, а шанс установить контакт с малознакомыми людьми, которые смогут изменить нашу жизнь к лучшему, хотя и не обязаны это делать. При наличии вероятности получить помощь, используя такие слабые связи, окружающие нас сообщества кажутся менее обезличенными и неприступными. И весь окружающий мир становится для нас более доступным. Чем больше мы знаем о том, как всё работает, тем сильнее ощущаем себя частью этого.