Интервью с Алексеем Партола, автором книги «Призраки» о российском граффити на поездах

Разглядывая стены города и ругаясь на очередной невпопад поставленный тег, многие забывают о том, что существуют и другие граффити-художники. Те, что щепетильно относятся к выбору места для рисунка, которые любят город и до сих пор живут принципами классического граффити.

Трэйнбомбингом занимаются и у нас в России. FURFUR встретился с граффитчиком и фотографом Алексеем Партола, который в мороз и стужу следил за другими граффити-художниками, предпочитающими бомбить на поездах, а после — сам выпустил об этом фотокнигу.

Все началось с книги в картонной коробке, которая пришла в нашу редакцию с росписью «Special for FURFUR». Если верить описанию внутри, всего в свет вышло 520 копий. Нам достался экземпляр с от руки подписанным порядковым номером «14». Выход «Ghosts In The Machine» (так называется сама книга) окружен небольшой тайной: автор попросил нас не выкладывать фотографии издания в сети, но согласился поделиться несколькими карточками, вошедшими в книгу. FURFUR встретился с Алексеем, чтобы поговорить о граффити сегодня, верности традициям и его новом труде.

«Так получилось, что никакое спонсорство мне найти не удалось — пришлось зарабатывать деньги на книгу самому. Все подряд: свадьбы снимал, репортажи, что-то из дома пришлось продать, чтобы деньги были — мобильник, объектив, пару вещей из гардероба, компьютер. Всегда ведь чем-то жертвуешь», — Алексей дарит мне экземпляр. По словам Партола, эта книга — первая в своем роде в России: «До этого выходили только журналы и Objects book, но это про другое. Мне было важно сделать именно про наше всё, потому что наша обстановочка в этой среде достаточно уникальна, особенно в зимнее время».

«Когда ты снимаешь как в −30 парни делают хулкары и не чувствуешь рук, ровно как и ног, уже через 15 минут, тут уж приходится как-то выкручиваться. А русская ментальность — это в целом о том, как устроено наше общество. О том, что ты можешь рисовать, пока машинист не видит, потому что он с проституткой развлекается. У всех свои расклады», — подытоживает Алексей. Его книга о русских трэйн-бомберах «Призраки» или «Ghosts In The Machine» (она издается на двух языках) выйдет 20 октября.

«Хорошее граффити появляется тогда, когда его никто не видит. И, собственно, в этом и призрачность процесса. Идешь мимо той же стены, мимо которой ходишь каждый день, и вдруг, — бах! — а там блокбастер».

А зачем, по-вашему, это надо? Это вот граффити. Идешь-идешь, и там – это вот...

Не знаю, для меня это просто чувство свободы. Сам процесс. Для меня и для людей, которые понимают, это выглядит красиво. Раньше я тоже рисовал, а сейчас только фотографирую: если делать и то, и другое, можно пропустить много моментов, которые мог бы поймать. А в документальной съёмке это недопустимо. Целый год я ездил с людьми из этой среды и снимал в совершенно разных местах. Это и есть для меня настоящая свобода.

От чего вы освобождаетесь? Что так держит, что необходимо освобождение?

От будничной комы. Когда ты работаешь, учишься, ты вот в этом, во всем, бегаешь в бешеном ритме и так далее. А, когда наступает ночь, ты уже другой человек

О ком ваша книга?

Их примерно двадцать человек. В книге нет готового результата работы, там только процесс создания этих рисунков, потому что он обычно практически незаметен, его никто не видит.

Мне нравится, что они делают. Это не какие-то школьники или люди около тусовки — они этим живут. Но из-за того, что культура обретает популярность, она обрастает вот этими «около-людьми», которые одеваются  как граффитчики, и считают, что они тоже граффитчики.

В общем, речь не об атрибутике.

Да, речь идет о смысле. Кто-то ворует банки для того, чтобы порисовать вечером, а кто-то на них спит.

То, что вы рисуете, интересно, или интереснее сам акт рисования?

Вот именно те мастера, которых я отобрал — я могу за них поручиться — они делают все по-настоящему здорово. Ценно само по себе. Эту стену можно вырезать и выставлять в арт-галереях. Нам открыто нечто большее — именно то, что мы ценим и любим. Больше, чем всем этим людям, которые ходят и говорят, мол, чего вы там понаписали. Иногда я в метро езжу и вижу теги на мраморе — никто из тех людей, о которых моя книга, так никогда не сделает. 

А вам важно, чтобы вас узнавали?

Мне интересно показать обществу свою точку зрения, но при этом, конечно, нужно подписаться. Например, книга моя — я же написал там свою фамилию. А кто-то ведет андерграундную жизнь. Например, команда из d256. Они находятся в полном подполье и они из первых, кто начал рисовать в метро в Москве — делают это так, что об этом практически никто не знает. И не водят с собой лишних людей.

Вы жалеете, как художник, который рисует на стене, о том, что ваши произведения рано или поздно исчезают?

Это правила игры, заставляет выходить на охоту чаще. Охочусь за стеной, за поездом — у нас своя добыча. На свежих электричках рисовать тянет гораздо больше, чем на тех, которые списали в утиль. Но я никогда не напишу на храме, на мраморе, никогда не испорчу чье-то искусство, никогда не подойду в галерее к картине и не оставлю тег, как недавно было. Принцип «разрушая — создаем». Это термин, про который сказали «Зачем?» в своём фильме «Девиантное поведение». У них его услышал, и с ним согласен на все сто процентов.

У меня был случай в Индии, когда мы решили порисовать. Вышел хозяин дома, и говорит, что это его стенка, что он три дня назад ее покрасил, и что ему очень нравится этот цвет — он так долго искал его. Мы на следующий же день приехали и закрасили свои рисунки. Тем же цветом, который был у него. Мы извинились. Прийти на чужое место плохо. Или закрасить рисунок того, кому сделан rip — посмертное граффити. Этого делать нельзя. Есть карма, нужно ее соблюдать.

Что будете делать после выхода книги?

Я снимал эту книгу на один фотоаппарат. Я его очень любил, и на последней съемке он умер. Он умер, воскрес, я все доснял, и он умер окончательно, отдав свой последний респект. Я в поисках нового инструмента — или это будет фотоаппарат, или что-то другое - неизвестно.  Но в любом случае, что-то будет. Это кухня и нужно что-то готовить. Что-то съедаешь сам, а что-то подаешь другим.